Путь Ассы. Ян (СИ)

========== Глава 23. ==========

Серебряный диск Лели впервые в эту ночь показался из-за туч, когда невысокая фигура, закутанная в темный плащ, осторожно скользнула в открытые ворота небольшого селения, сразу же нырнув в тень домов. Это была уже не первая деревня на его пути, но все предыдущие не внушали пилигриму доверия: они были громкими и шумными, там было слишком много людей, странных людей в непривычных одеждах и общающихся на шумном наречии, людей, которые не пахли.

Летние ночи, с теменью и мерцанием звезд, в этой части Даари приходят поздно, и путник был сильно удивлен тем, что улицы ещё не опустели, более того, что купцы местного рынка ещё только начали сворачивать свой обоз, явно собираясь ночевать на открытом воздухе. Кто-то ещё с кем-то о чем-то спорил, позвякивая медяками в кожаном кошельке. Фыркали лошади, беспокойно стуча копытами по утрамбованной земле. Вдали слышались женские голоса, звонкие, переливчатые, радостные, перемешиваясь с мужскими, более низкими, и сливаясь в тягучую, убаюкивающую песнь, которая, казалось, качала на волнах незатейливой, но зачаровывающей мелодии. Пахло свежим хлебом и чем-то ещё, таким ароматным и заманчивым, что путник прижал руку к животу и ещё глубже юркнул в тень, дабы не выдать себя звуками урчащего желудка. Слюна скапливалась во рту, но скиталец был упрям, отворачиваясь от заманчивых огней уютного очага, сворачивая за угол и, наткнувшись на загородку со свежим сеном, плюхнувшись на него ничком, зарываясь пальцами в тонкие ароматные травинки.

Навья вывела его из леса. Светало. Здесь, в землях Святорусов, огненный диск Деи казался иным, не огненным, а похожим на желток – наверное, поэтому русы верят в то, что, изначально, было именно яйцо, из которого и вышел Род, начав создавать все сущее – и как-то непривычно не резал глаза, сияя мягко и согревая его озябшее тело. И снова новый мир перед ним. Сколько таких же миров он сменил за последнюю пару месяцев, до этого считая, что дальше Венейи ему побывать не суждено? И каждый мир поражал его, удивлял, заставлял задыхаться от чувств и эмоций, но ни один из них пока что так и не принес с собой него хорошего. Может, этот мир, тот, где нет альф и омег, ассасинов и демонов, алхимии и магии чем-то удивит его? Может, именно здесь он сможет родить и воспитать своего сына в любви, спокойствие и безопасности? Может, он будет последним его пристанищем?

- Лес закончился – дальше мне путь заказан, - прошелестело рядом, в ответ на что Ян мог только улыбнуться с благодарностью, все ещё не видя это бестелесное существо, но отчетливо ощущая её присутствие. – Я шепну луговикам, чтобы проводили тебя к тракту. Спасибо тебе, дитя Великой Матери.

- Почему благодаришь? – он обернулся на голос, видя, как колышутся высокие травы, сбрасывая со своих лепестков капли росы. – Почему называешь меня тем, кем я не являюсь? – даже здесь, в мире, где нет зримой магии, где все, что не способен познать человек, называется потусторонним, где магов-волхвов уважают, но стараются с ними не пересекаться, знают о той, по воле которой была предопределена его судьба. И пусть Святорусы поклонялись иным арлегам, пусть их храмы воздвигались не из древа и камня, а из пламени, земли и воздуха, но даже этого края коснулась загребущая рука алчной богини, которую он сам отверг. И это существо, умерщвленное дитя, дух, обреченный на вечные скитания в одиночестве или же обществе себе же подобных, столь благоговейно произносит имя той, которая этой благоговейности недостойна. А ведь только что он думал о том, что сможет начать здесь новую, обычную жизнь, частью которой станет его ещё не рожденный сын.

- В тебе говорит боль, - грусть в каждом слове, и поэтому сильнее сжимаются кулаки, а вместе с ними и горло, а ведь так много хочется сказать, хочется кричать и огласить на весь мир, что его устои лживы, что все вокруг – лишь образина настоящего и подлинного, которую создали сами же люди. И Ян молчит. Смотрит на колышущиеся травы, на чистое синее небо, на диск Деи, который Святорусы называют Дажбогом, и его щеки снова орошают слезы от понимания того, что все эти знания и весь этот опыт, все свои силы и магические способности он имеет только потому, что Завира больше нет. Не жестока ли Великая Мать, за магию установив цену в жизнь самого дорогого человека? Нет, не жестока. Она просто арлег, устами которой тоже говорит боль, та боль, которую можно заглушить, только причинив ещё большую боль другим.

- Но боль утихнет, - прикосновение к щеке холодное, но в нем столько нежности, что Ян невольно прикрывает глаза и подается вслед за скольжением тонких, невидимых пальцев, которые собирают его слезы, словно драгоценные изумруды. – Её заменит любовь. Велесовых тебе дорог, Лель, - такое же холодное, едва ощутимое прикосновение ко лбу, а после ощущение присутствия навьи подле постепенно исчезает, словно она растворяется в шепоте ветра и песни цветов. И Ян ещё некоторое время стоит вот так вот, прикрыв глаза и запрокинув голову, подставляя лицо теплым лучам Деи, вдыхая аромат трав и прислушиваясь к щебетанию птиц, и только после, когда сковавший его тело лед отступает в глубину, делает первый шаг.

Их он не видел, только слышал, как луговики шуршат в траве, да стрекочут со сверчками, изредка, шаловливым ветерком, касаясь его одежды. Странные эти святоруские духи. У них нет ничего общего с даарийскими арлегами. Кажется, эти создания намного ближе к людям, чем привычные для него небожители, и от этого становится как-то легче, словно, и правда, попал в другой мир, где не только все будет по-другому, а где и прошлое, и тот, иной, мир не настигнут его. Но Ян понимал, замедляя шаг и присматриваясь к тракту, над которым вилась душная пыль, поднятая копытами, колесами и ногами, что прошлое так просто его не отпустит.

Дэон будет его искать – скорее всего. Да, будет, потому что на то воля аль-шей. Реордэн Вилар не из тех, кто упускает свою добычу. Владыка Аламута не примет поражения и не смирится с тем, что его планы рухнули, более того, Яну почему-то казалось, что на его поиски будут брошены все силы, причем не только потому, что аль-шей не мог себе позволить такую роскошь, как гуляющий на свободе мольфар. Наверняка они уже знают о портале и, естественно, задались вопросом – как? Кажется, четвертый даи, Велиал, владеет Даром всевидящего глаза, так что… омега прижал ладонь к животу, беспокоясь, ведь на службе у Виларов много разумных целителей и магов, которые могли бы понять, как и почему ему удалось открыть портал ассасинов. Он должен защитить своего сына, пусть тот и не будет мольфаром. Он родится ассасином, альфой, сильным магом, но он родится не в Аламуте и уже тем более не станет достоянием войска Ассеи.

Придется скрываться, потому что, даже проведя подле Дэона некоторое время, Ян не мог с точностью сказать, насколько же велики сила и влияние аль-шей, и не связан ли святоруский князь каким-нибудь договором с Владыкой. Можно было бы скитаться, постоянно менять место своего нахождения, скрывать свою магию и остаток своих, скорее всего, долгих лет провести в отшельничестве, затворничестве и одиночестве, если бы у него под сердцем не было ребёнка. Нужно было найти пристанище, хотя бы на первое время, чтобы подумать, разобраться в ситуации, разработать хоть какой-то план и, конечно же, как бы больно это ни звучало, забыть о том, что он когда-нибудь сможет ещё раз увидеть семью Олдвина Риверса.

Он прятался в густой траве, наблюдая за тем, как мимо вальяжно топчут невиданные им ранее большие белые коровы с крутыми рогами, при этом, спокойно жуя, тянут за собой груженые до отказа товаром, снедью, бутылями и прочим телеги. Похоже, это был большой торговый тракт, который вел в крупный город, но путь в город ему был заказан, потому что там его проще выследить. Он точно будет бросаться в глаза, а если ещё и наместники князя получат приказ на поимку рыжеволосого мальчишки, то исход подобной вылазки не трудно предопределить. Ему нужно небольшое поселение, но и не глушь, чтобы можно было пересидеть там первое время, при этом не вызвав особых подозрений, и каким-нибудь способом подзаработать денег, при этом более детально разузнав о том, что собой представляют беты и их государство в целом.