Семь кругов Ада (СИ)

— И все-таки от тебя я такого не ожидала, —продолжала сокрушаться Мифи. Я решил было обидеться на подругу и начать ее игнорировать, но первая же ее фраза выбесила меня настолько, что я позабыл об обеде молчания:

— В каком это смысле?

— Переспать с Ником, а на следующий день сосаться с Зуо… Жесть, Тери! Ведешь себя как… — она осеклась, видимо заметив мой взгляд.

— Кто бы говорил, — одними губами прошипел я, в ярости сжимая комок с тестом так, что оно просочилось между моих пальцев в виде тонких вермишелей. — Я тебе и раньше говорил, что мне нравится Зуо! А ты мне Ника пропихивала ради каких-то нанитовских челюстей!

— Клыков, — деловито поправила меня Мифи, но я пропустил это мимо ушей.

— А сейчас я возможно, наконец-то, добился своего счастья и не надо меня этим попрекать. А Нику твоему вообще, кажется, срать с кем трахаться! Это видимо у вас, у Нанитов, в порядке вещей! — бросил я напоследок и начал раскладывать колобки теста на маленьком противне. Я морально ожидал, когда взорвется и Мифи, начнет орать, вопить и плеваться ядом. Но ее действия оказались куда менее громкими. Она просто со всего размаха влепила мне тестом в лицо. А когда я открыл, было, рот, чтобы начать возмущаться, добрую часть будущего печенья использовала в качестве кляпа. Меня почти тут же замутило, но сдаваться так просто я не собирался. Сам схватил со стола пару колобков и уже прицелился ими в Мифи. Наша перепалка точно бы перешла в драку, если бы не учитель, которая одним лишь «Кхем» мгновенно остудила наш пыл.

— Попрошу вас, Фелини, не есть сырое тесто. Потерпите до того, как печенье будет полностью готово, — по классу прокатились ехидные смешки. — А вы, Лэйри, не так хорошо готовите, чтобы кормить своего одноклассника еще не готовым… Ведь и готовым кормить его будет довольно опасно, — хмуро обратилась она к Мифи, заставляя мою подругу краснеть от стыда. Да, она готовила хуже всех в классе. А я был одним из лучших, потому что только здесь имел возможность есть постоянно. Проблема заключалась в том, что есть приходилось еще и стряпню Мифи, которая действительно угрожала жизни окружающих.

— Прости меня, — послышалось робкое минут через десять после молчаливых катаний колобков и посыпания их ванилином и кокосовой стружкой. — Я не хотела рассказывать про вас с Ником всей школе. Но… Просто… О тебе опять начали болтать всякие гадости: что ты, якобы, неказистый недотрога, ботаник и тронутый на всю голову. А главное заявили, что тебе никогда никто не даст. И мне стало так за тебя обидно! Я возьми да ляпни про вас с Ником. А слухи быстро расходятся… В общем… Ник мне тоже уже многое высказал, — подруга выразительно шмыгнула носом.

— Ладно. Не парься, — примирительно вздохнул я. — Главное про нас с Зуо никому не рассказывай, иначе он меня закопает. Потом тебя. А затем и всю школу.

— Тебя-то он не тронет, вы ж теперь парочка!

— О, Да! Парочка! Но его это не остановит. Скорее наоборот, — я вновь улыбнулся.

— И тебя это устраивает? — Мифи скорчила гримасу недоумения.

— Более чем! — с готовностью закивал я.

— Попахивает мазохизмом.

— Сам знаю, — горестно вздохнул я, при этом не прекращая глупо лыбиться.

— Одного не пойму, как ты заставил Зуо встречаться с тобой?

— Никого я не заставлял! — насупился я. — Он сам!..

— О да, Тери, нашел, кому по ушам ездить. Я слишком хорошо тебя знаю, и слишком хорошо вся школа знает характер Зуо. Он скорее говна сожрет, чем добровольно свяжет себя отношениями! Ты шантажировал его? Угрожал? Ревел?

— Все и сразу, — фыркнул я недовольно. — Можно подумать меня уже и полюбить нельзя…

— О, начинается, — хлопнула себя по лбу Мифи. — Я не имела в виду ничего подобного, не коверкай мои слова. Тебя могут полюбить. Многие могут. Но не Зуо. Ведь это… Зуо! Тери! Больной психопат Зуо! Кошмар всей школы, если не всего города!

— Не такой уж он и кошмарный, — гнул я свою позицию.

— Ага, и синяк у тебя на скуле, конечно же, от падения и удара об унитаз! А все остальные синяки, которые я, безусловно, отыщу на каждом квадратном сантиметре твоего тела, так же падения с табуреток, лестниц и из окон! И все Случайно! Тери… Он чертовски силен и не контролирует себя. Он опасен.

— Ну, я-то от него ушел не далеко, — начал оправдываться я.

— Вот уж точно, — внезапно согласилась Мифи, выключая духовку и вытаскивая из нее противень с предыдущей порцией печенья, в создании которой я не участвовал. — Попробуй! Я в некоторые из-них запихала записки с предсказаниями! Выбирай скорее!

Я с опаской взял одно печенье, надкусил ее… На вкус оказалась жуткая гадость. Как можно настолько испоганить стандартное тесто? Это же загадка века. Феноменальные способности, не иначе. Обыкновенный человек из обыкновенных продуктов такое дерьмо сворганить не в состоянии!

И все же героически проглотив кусочек, я выудил из печенья клочок бумаги, развернул его и пробежался взглядом по тексту. «ТЫ СДОХНЕШЬ МЕДЛЕННОЙ И МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТЬЮ!» — вещало предсказание.

— Мило… — оценил я шутку юмора. — Но не правдоподобно, — начал я было критиковать подругу, когда почувствовал, как в животе моем зарождается атомная война. Причем с гонкой вооружения и сплошным геноцидом!

Ни Мифи, ни преподаватель не удивились и не стали меня останавливать, когда я вскочил со своего места и стартанул прямиком в туалет. Никого из класса такая реакция на стряпню Мифи с моей стороны не удивила.

Вот она! Мучительная и ужасная! Та самая смерть! Она уже приближается. Я чувствую.

====== Четвертый круг Ада: 29. Кем были, кем стали... ======

Две маски, два страха, две жизни, два шага и одна судьба...

Тебя не устраивает этот мир? Хочешь его изменить?

Не проще ли просто посмотреть на него другими глазами?

Попробовать ощутить его иначе?

Поменять угол своего зрения?

Ты не Бог, и не в силах перевернуть мир вверх тормашками по одному только своему желанию, как бы ни старался…

Зато ты можешь изменить ракурс, под которым будешь на этот мир смотреть…

Ведь их так много, точек зрения, так зачем зацикливаться на одной-единственной?

Изменится ли что-нибудь? Мир? А может ты сам?

Очухайся, неизменное неизменно…

Ты просто станешь чуточку счастливее…

Ты ведь способен на подобное? Или на это твоей гениальности уже не хватает?

Мальчик сидел на мягком диване в пустой комнате, в полумраке, не обращая внимания на тонкие полоски солнечного света, что пробивались сквозь плотные темно-синие шторы. И размышлял. Размышлял о многом: о жизни, о смерти, о себе, о мире, о счастье и о том, что все это – чушь собачья.

«Что такое жизнь? Это легкие? Сердце? Мозг? Их обобщенное функционирование? Это и есть та самая бесценная жизнь?» — думал он, смотря на левую ладонь, прощупывая пульс на запястье, ощущая, как бьется его сердце. По какому принципу? По какому закону? И как все это появилось?

«Не понимаю…»

«Тогда что же такое смерть? Это легкие? Сердце? Мозг? Больше не функционирующие? Холодный кусок мяса?» — продолжал он, сжимая маленький кулачок до тех пор, пока кровь не отхлынула от костяшек, отчего они побелели.

Мальчик сидел на мягком диване, практически утопая в ворохе мягких подушек, бесцельно блуждая взглядом по пустой холодной безжизненной квартире. И размышлял. Размышлял долго... Он обдумывал то, что не пришло бы в голову любому нормальному ребенку. Дети его возраста просто не интересовались столь глобальными вопросами, предпочитая проводить время за разноплановыми играми.

Именно. Они дышат. Играют. Живут. Но он был способен лишь наблюдать за ними. Как отверженный, он часто слонялся по детским площадкам, исподтишка наблюдал за сверстниками, но подойти каждый раз не хватало духу. А так хотелось все изменить. Забыться, отбросить лишние мысли и просто порисовать на асфальте, сыграть в прятки или даже в догонялки, заливаясь смехом и не заморачиваясь на окружающем мире. Он так хотел улыбаться.

Разве это так сложно?