Семь кругов Ада (СИ)

«Хренов аристократ!» — завистливо подумал я, невольно вспоминая рассказ преподавателя истории о том, откуда пошло понятие «голубая кровь» и почему оно ассоциировалось со знатью. По его словам, в давние-давние времена, когда человечество еще не знало о компьютерах и лишь подумывало о водопроводе, у обыкновенного люда кожу по обыкновению покрывали пара слоев грязи, за которыми не то что вен, и самой-то кожи не разглядеть. Куда деваться. Времена суровые. Людям было не до ванн. Пахали на полях по шестнадцать часов в сутки. При такой работе, да и такой жизни чистеньким не останешься, хоть ты тресни. Аристократы работой не страдали, разъезжая по балам и большую часть своей жизни тратя на внешний вид. А так как белизна кожи входила в основу моды, люди делали все, чтобы соответствовать канонам красоты того времени. Доходило до того, что юные леди пили уксус, чтобы выглядеть модно — болезненно бледными. Вы только представьте, насколько надо быть безмозглым существом, чтобы хлебать уксусную кислоту! Так вот у господ кожа была белоснежной, как сейчас у Зуо, и вены просвечивали точно так же. А так как вены не красные, а голубые, понятное дело, обыкновенные люди, замечая их у своих хозяев, приходили к «очевидным» выводам: что и кровь у аристократов голубая. Логично.

Не успел я обдумать кровеносную систему сэмпая, как разум мой зацепился за иную мысль, промелькнувшую у меня в голове минуту назад. Черное золото? Я сказал, что часы из черного золота? Но это же означает, что… Не веря своим глазам, я вновь присмотрелся к часам сэмпая и заметил в черном металле, из которого состоял как циферблат, так и ремешок украшения, тонкие золотистые прожилки — явный показатель, подделать который было невозможно.

Вот это новость! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь увижу этот металл воочию! Черное золото создали почти два столетия назад. Подобный сплав в природе не существовал, его синтезировала парочка химиков из неизвестных металлов, найденных в составе упавшего на планету метеорита. Метеорит, кстати говоря, упал в середине XXI века. В те времена бомжи-пророки, ученые и добрая половина Самых умных предвещали полное уничтожение человечества, но погибла только четверть. Не повезло кому-то. Страйка не получилось. Точный размер метеорита тщательно скрывали, поэтому можно было лишь догадываться, каким был камешек, что оставил после себя воронку радиусом в несколько сотен километров и то лишь потому, что люди всячески старались уменьшить скорость его падения, чтобы тот не развалил планету на куски. В составе космического камешка был выявлен новый элемент, назовем его Неведомой Хренью, который Менделееву присниться не успел. Смешав странный элемент с обыкновенным золотом получили черное золото. Так как количество Неведомой Хрени на планете очень ограничено, черного золота стало самым дорогим драгоценным металлом, переплюнув своей стоимостью даже платину. И вот из этого самого сплава и были часы Зуо. Только подумайте. Этот идиот живет в однокомнатной квартирке в трущобах, и при этом носит на руке коттедж в центре города! Да если бы я продал все свои внутренние органы, еле-еле наскреб бы на такое украшение.

Кроме часов, к черной шелковой рубашке присоединились темно-фиолетовые брюки, выигрышно очертившие длинные ноги и узкие бедра Зуо, темно-фиолетовый галстук в узкую белую полоску, и наконец, окончательно скрыла от глаз смертных великолепное тело сэмпая черная кожаная куртка.

— Куда это? — возмутился я, демонстративно разуваясь.

— Ты, кажется, десять минут назад ломился в школу, — напомнил мне сэмпай, направляясь к двери.

— Во-о-от! Ты сам сказал это! Десять минут назад! Тогда мы еще не встречались! Сейчас же все изменилось! — бодро заявил я, от двери отходя все дальше. Зуо на меня посмотрел исподлобья, явно стараясь понять, что же я задумал.

— А мне кажется, совсем ничего не изменилось, — осторожно ответил он.

— Как это Совсем! — возмутился я. — Ты предложил мне встречаться! Почти на коленях валялся и я, как самый… То есть, ладно… Не на коленях. Но валялся. Хорошо, не валялся. Но предложил мне встречаться! МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ! ВСТРЕЧАЕМСЯ, СЛЫШИШЬ?!

— И что же ты предлагаешь? — ехидно поинтересовался Зуо.

— Завтрак! Романтический завтрак двух влюбленных, не замечающих времени, и… — почти пропел я, погружаясь в пучину яркой фантазии.

— У меня нечего есть, — прервал мои выдумки Зуо.

— Но… — мои глаза наполнились слезами (Не настоящими, конечно же. Но вызвать их труда мне никогда не составляло. Всего-то было и надо, что подумать о том, что Меня никто не любит, или, что надо мной все издеваются. Вообще безотказным вариантом было воспоминание о волнистом попугайчике, который жил у нас почти восемь лет и умер, когда я был в третьем классе. Как вспомню его, так сразу разреветься охота! Если и это не прокатывало, всегда оставался последний вариант — просто промокнуть глаза собственной слюной и дело сделано!)

— Но я так хочу кушать! — изобразив вселенскую скорбь и шмыгая носом, пробормотал я.

— Только Не Реви, — четко произнес Зуо, смотря на меня с такой опаской, словно я плотина, которую вот-вот прорвет нескончаемый поток воды, что затопит несчастного сэмпая, оборвав его и без того хрупкую жизнь.

— Тогда… Давай… Позавтракаем! Романтишно! — всхлипывал я все громче, внезапно для Зуо схватив его за руку и прижавшись к ней. С ракурса «Снизу вверх» я уставился на Зуо глазами большими-большими, честными-честными и… голодными-голодными! Хотя, в действительности есть я почти и не хотел. Я как-то привык по утрам не есть вовсе. Развитию данного навыка посодействовала маман, любившая в качестве наказания оставлять меня без завтрака.

— Я же сказал, у меня ничего… — начал было возмущаться Зуо, когда в дверь его постучали. Сэмпай, насколько ему позволяла моя хватка, нагнулся к двери, посмотрел в глазок, тут же закатил глаза, явно над чем-то мысленно матерясь, и, наконец, открыл дверь. На пороге стояла бабушка-одуванчик с ярко-алыми волосами, ниспадающими на сухие костлявые плечи маленькими кудряшками и закрывающими старческую обвисшую шею. На бабушке была свободная старая толстовка, серые потертые джинсы, которые я был бы не прочь взять у нее погонять, и ядовито-зеленые сланцы. В руках у бабушки обнаружился поднос с небольшой кастрюлькой, от которой по всей квартире тут же распространился безумно аппетитный запах.

— Здравствуйте, Мистер Зуо, — улыбнулась она во все свои одиннадцать зубов. Вы не думайте, я не преувеличиваю. Пересчитал несколько раз!

— Здравствуй, Грета, — сдержанно поприветствовал женщину сэмпай.

— Я вот сделала вам завтрак!

— Какое поразительное совпадение, — фыркнул Зуо, забирая поднос из рук старушки.

— Приятного вам аппетита, — заулыбалась она.

— Спасибо, — пробубнил в ответ сэмпай.

— А вам, молодой человек, очень повезло, — обратилась она ко мне, заговорщицки подмигивая, — у него хороший инструмент в штанах…

Дослушать я не успел, ибо дверь внезапно захлопнулась, а Зуо покраснел, как рак. Опять. Как бы его инфаркт не хватил от такого количества смущения!

— О-о-о… Она знакома с твоим «инструментом»? — ревниво протянул я. — Можно поинтересоваться, при каких обстоятельствах они встретились? Признавайся, ты спал с ней?

— Ты сдурел?! — ахреневши уставился на меня сэмпай, оставаясь красным. — Ей же лет… СТО?!

— Шестьдесят пять, — послышался голос Греты за стеной.

— Тогда как это понимать?! — уперев руки в бока, изобразил я ревнивую жену, обнаружившую чужую помаду на рубашке мужа.

— Так вышло. Стена в ванной… БЛЯТЬ! С КАКОГО ХЕРА Я ОБЯЗАН ПЕРЕД ТОБОЙ ОПРАВДЫВАТЬСЯ?! — вспылил Зуо, отталкивая меня, проходя на кухню и с грохотом ставя поднос с кастрюлькой на стол. — Хотел жрать? Вперед и с песней.

— Я не жру, а кушаю, — деловито поправил я Зуо. — И один я есть не собираюсь. Ты тоже садись.

— Не хочу я…! — начал было сопротивляться сэмпай, но я тут же вспомнил про попугайчика. Глаза наполнились слезами. Сэмпай, болезненно застонав, плюхнулся на единственную табуретку и демонстративно отвернулся к стене. Глаза его давно покраснели, отчего я подозревал, что Зуо мечтал эту самую кастрюльку надеть мне на голову, но сдерживался. Вот она, сила любви!