Второй шанс (СИ)

- Расскажете мне о морали? Основные постулаты?

Уголки губ невольно ползут вверх, изгибаясь в сардонической ухмылке. Так и тянет мельком показать кончик языка.

- Мораль… М-м-м… Знаете, что-то знакомое. Слышал где-то раньше. Вот только не припомню, один путаный бред.

- Свободен. У меня не так много времени, чтобы тратить его на этот бред. Следующий.

Скрип стула - должно быть, один из робких неудачников нерешительно поднялся со своего места.

Но вместо того, чтобы встать, я нагибаюсь вперед и локтями опираюсь на стол.

- Но вы не можете меня выгнать. - Надо же… с таким придыханием. Звучит слишком уж пошло, но… игра явно стоит свеч.

- Это почему же?

- Кое-кто, оплачивающий мое обучение, очень расстроится и накажет меня, если я не получу зачет.

Отлипает от стула, подается вперед, нависая над столом. В каких-то двадцати сантиметрах от моего лица.

- Вы надеетесь разжалобить меня на отметку?

Просто восхитительно, насколько небрежно звучит этот голос. Он может быть совсем другим, уж я-то знаю.

Тянусь еще ближе, завешиваясь челкой так, чтобы не было видно глаз, только искаженные улыбкой губы.

- Ну что вы… Я надеюсь на нее насосать. - Слишком громко звучит в пустой аудитории.

Грохот за спиной. Эй, моя дерзость стала причиной чьего-то инфаркта?

- Пошел вон.

М-да… Вот только не посылают таким тоном, со сладенькой ужимочкой в конце, на выдохе.

Не спеша поднимаюсь со стула и пока небрежно скидываю в рюкзак свои вещи, мимо пробегают два красных перепуганных паренька. Неудивительно. Кто же захочет оставаться с тобой наедине? Конченый псих, разве что.

Ой, как нелестно.

От одного только прожигающего взгляда алых глаз первокурсницы едва ли не в обморок падают и начинают заикаться.

Застегнув молнию, не торопясь направляюсь к двери. Стул скользит по линолеуму, отъезжая от стола.

На моих губах появляется улыбка. Секунда, и я буквально распластан по двери, прижат весом твоего тела.

Негромко щелкает ключ в замке.

Моя сумка падает на пол.

Клацает выключатель… Темно.

- Так ты поставишь мне зачет?

Бонус

Драббл. Кусок. Зарисовка. Что-то, что могло бы быть между первой и второй частями 9-ой главы. Для тех, кто тоже скучает по ним вместе с нами.

Саде и бетсостав.

***

- Ты осознаёшь, насколько сильно и всеобъемлюще меня бесишь?

Тонкие губы поджаты, в глазах пылает Чистилище. Если б мог, стиснул бы кулаки и мою шею заодно. До задорного «хрусь», я полагаю.

Если бы мог.

Грозный Иль Ре не в состоянии совладать с шуршащей упаковкой солида, не может вскрыть её непослушными, едва сгибающимися пальцами и скорее предпочтёт подохнуть от голода, нежели открыть свой чёртов рот и попросить.

Трижды «ха»! Как же.

Только вот хер тебе, не в этот раз.

ЗА-Е-БАЛ!

Заебал так же всеобъемлюще и невыносимо, насколько я мог тебя выбесить.

Хочешь жрать - проси помощи.

О да, я хочу услышать это, услышать что-нибудь помимо «Проваливай», «Я затрахаю тебя до смерти» и «Я сам».

Сам так сам.

ПРЕ-КРАС-НО!

Улыбаюсь и лопатками прижимаюсь к стене, и видит некто на хмурой тучке - из последних сил держусь, чтобы не показать средний палец.

- Проблемы?

- Заткни пасть и исчезни.

- Да я бы с удовольствием, но… Завались. Хочу посмотреть на твоё «Отвали, я сам». Так чего медлишь? Принести вазу? Швырнёшь в меня?

Щурится так, что того и гляди алое марево перельётся через кромку век и растечётся по скулам. Щурится и, кажется, примерятся для того, чтобы оторвать свою изрядно покоцанную задницу от постели.

Возвращаю полный бешенства взгляд назад. Давай, швырни на пол, как ту многострадальную бутылку с водой. Не стесняйся.

- И как это будет? Сможешь жить с осознанием того, что я видел, как ты ползаешь на карачках?

- Дай мне только дотянуться до тебя, маленькая дрянь.

- И что потом? Будешь грозно вращать глазами, пока дыру во мне не просверлишь?

Прикрывает глаза и с явным трудом, загоняя, должно быть, порыв бешенства подальше в глотку, неверными пальцами кое-как комкает край одеяла.

И становится совершенно блядски невесело. Запал разом проходит, и я вместо повода для насмешек вижу изломанную куклу, которая отчаянно пытается спрятать изломы.

Незримые тоже.

- Ты знаешь, я этого не забуду, и как только смогу…

Перебиваю, отлипая от стены, перебиваю и тут же оказываюсь рядом, так чтобы он мог дотянуться до меня, мог схватить за глотку, если этой заносчивой заднице так угодно:

- Я надеюсь, что ты не забудешь.

Замолкает. И, клянусь, первый раз с таким чудовищным усилием выдерживает мой взгляд.

Выдыхаю стянувшее лёгкие нечто, нашариваю злополучную пачку и разрываю её по запаянному шву.

Мельком бросаю взгляд на картинку: с рисовым омлетом, надо же… «Такие только маленькие дети любят!»

Не протягиваю ему, оставляю рядом на одеяле.

- Я пытаюсь позаботиться о тебе, придурок. Уж как умею.

И тупо так становится. Тишина не просто неловкая - она ебически тяжёлая, как повисший над пропастью первыми четырьмя вагонами локомотив, ещё чуть-чуть и…

Проклятье!

Пожалуйста, сука!

Не за что, нахуй!

Вскакиваю на ноги и, уже бросившись к двери, замираю, пальцами почти повернув ручку.

- Я должен раздобыть тебе что-нибудь. Ты же сказал, что с меня…

Скрип матраца заставляет меня заткнуться и внутренне сжаться тугой пружиной.