Семь кругов Ада (СИ)

«О чем ты думаешь?! Ты же Шаркис! Где твоя гордость?!»

Но мысли о гордости не кажутся столь уместными в момент, когда ты шарахаешься от каждого таракана. Строить гордеца в подобной ситуации очень глупо. Насекомое продолжает буравить тебя взглядом с таким видом, будто понимает твои чувства куда лучше тебя самого. Он однозначно знает, что нравится тебе. И однозначно куда дольше, чем ты сам.

Но прямо сейчас тебе предоставляется уникальная возможность раз и навсегда разобраться в своих желаниях. Тем более, что оно одно-единственное и направленно непосредственно на насекомое. В полном недоумении от собственного открытия, ты протягиваешь к мальчишке руку и касаешься его щеки. Его мягкая кожа вызывает в тебе неподдельный восторг. Кто бы мог подумать, что она настолько гладкая. Еще бы, ведь Лис понятия не имеет, для чего существует бритва. Его лицо нежное, как у девушки. Именно об этом ты думаешь, когда наклоняешься и целуешь его в губы. Первый поцелуй, инициатором которого ты становишься, но это едва ли смущает. Жгучее желание мгновенно пьянит тебя. Твои поцелуи жадные, порывистые, напористые, и, кажется, душат его. Не прерываясь ни на секунду, ловишь его губы, слегка покусываешь, ласкаешь язык, нёбо… Ты забываешь о страхе. Его замещает куда более сильное чувство, куда более яркая эмоция. Ты хочешь большего. Задираешь его футболку, готовясь исследовать его хрупкое, слабое тело. Мягко касаешься выпирающих ребер, ползет выше, подбираешься к острым плечам, тонкой длинной шее, на мгновение чуть сдавливаешь ее одной рукой и удовлетворенно отпускаешь лишь после того, как слышишь тихий сдавленный хрип. Затем возвращаешься к исследованию спины, прощупываешь лопатки и выпирающие позвонки. У тебя начинает складываться впечатление, что препарат Жизель имеет двойной эффект и может вызывать как страх, так и сильное возбуждение. По крайней мере тебе хочется верить, что стояк твой связан с инородными химическими компонентами в теле, а не элементарная симпатия к насекомому. Ничего подобного ты еще ни разу не испытывал. Возбуждаться возбуждался, но, чтобы так желать конкретного человека? Что-то новенькое.

Одним легким движением подминаешь Фелини под себя. Тебя трясет от переполняющего тело возбуждения. Хочется утянуть всю инициативу на себя, ощутить полное доминирование над слабым и податливым Лисом. Вряд ли он воспротивится подобному положению дел. Тебе хочется дать ему понять, кто здесь главный, хочется заставить его подчиняться тебе, исполнять любые прихоти, слепо подчиняться каждому сказанному слову. Ты желаешь дать ему понять, что он принадлежит только тебе. Собственник внутри тебя рвет и мечет, требуя продемонстрировать мальчишке разницу в силе и заставить его «прогнуться» перед тобой.

Ты продолжаешь целовать насекомое еще какое-то время, прежде чем замечаешь, что он больше не отвечает тебе. Отстранившись, ты прислушиваешься к его ровному дыханию. Насекомое спит. Этот чертов маленький ублюдок посмел заснуть в такой момент! В ярости скатываешься с Лиса обратно на кровать, впериваешь злой взгляд в потолок и в порыве чувств несколько раз ударяешь рукой по кровати между собой и насекомым. Мальчишка в ответ что-то мурчит себе под нос, поворачиваясь к тебе и обнимаю твою напряженную руку. Нет, он сейчас точно получит!

«Люблю тебя, Зуо, » — слышится в тихом бормотании, сводя на нет весь твой гнев. Ты тяжело вздыхаешь и закрываешь глаза, надеясь на то, что стояк скоро спадет. Страх начинает мало-помалу возвращаться. Ты уже успел позабыть, что все еще под вредоносным препаратом. Ночка обещает быть длинной.

Я уже замучился просыпаться с роящимися в голове вопросами вроде: «Где я? Кто я? Почему дворецкий не зовет меня на прогулку с селезнями?!». Обшарпанная стена, испещренная трещинами и пахнущая плесенью, что предстала моим сонным глазам, не внушала доверия, да и мало что говорила о том, где я нахожусь. Дабы не делать поспешных выводов, после которых последовали бы не менее поспешные действия, я закрыл глаза, вздохнул поглубже и попытался окунуться в пучины своей изрядно приправленной больной фантазией памяти. Результат не впечатлил. Весь прошлый день был как в тумане. Это все потому что я слишком многое пережил! И теперь мозг пытался активно подавить во мне калечащие сознание воспоминания. Одна только толстушка в красном пеньюаре чего стоит! Такая ломает неокрепшие мужские умы направо и налево, я уверен! И вот потом сиди и слушай, какая жизнь скучная штука. Ага, как же! Моя жизнь в последнее время бьет все рекорды интересности! Настолько, что я уже скучаю по обыденности! Странно, что при всем при этом я еще продолжаю нормально спать, а то ж… Так, погодите, а когда я успел заснуть? Мы же вчера с Зуо… И потом… О БОЖЕ, ДА! Я и Зуо!!!

Осознав, что произошло ночью, я прислушался к своим ощущениям. Жопа не болела, и я даже не знал, радоваться мне этому или сразу страдать. Сзади меня тоже уже больше не обнимали. В ушко не дули. В шею не дышали. Что ж это за пробуждение такое в ложе любимого да без любимого? Да, Тери, вот это ты размечтался… Закатай обратно свои губешки, неудачник!

Я осторожно приоткрыл глаза, перевернулся на другой бок и обнаружил Зуо сидящим за компьютерным столом. Сегодня утром вирту-очкам он предпочел встроенный в стену монитор — технология прошлого века, которую в наше время использовали редко. Зуо, какой же ты все-таки иногда занудный старикан! Сэмпай активно мониторил сайты, будто бы и не помня, что в его комнате все еще нахожусь я.

Зуо, ну почему ты опять все делаешь не так?! Ты ведь вчера понял, что я тебе нравлюсь. Не отнекивайся, стопроцентно понял! Не совсем же ты идиот. Так чего ж протираешь штаны у компьютера, когда твой смысл жизни — это я о себе — так соблазнительно сопит на твоей кровати?! Где розы?! Где кофе в постель?! Где минет с причмокиванием?! Думаешь, раз я тебя люблю, за мной и ухаживать не надо, а?!

Я уставился на сэмпая, пытаясь с помощью телепатии внедрить в него мысль о том, что ему Срочно необходимо подняться со стула и наброситься на меня. Попытка успехом не увенчалась. Зуо, по пояс голый, продолжал гипнотизировать монитор, соблазняя меня своим ахерительным телом. Серьезно, сам бы от такого не отказался! Выступающие мышцы спины, широкие плечи, сильные, но не перекачанные руки. О да, мне это все определенно очень нравилось. При широких плечах у Зуо оказалась довольно тонкая талия, из-за чего его фигура очень уж напомнила фигуру анимешного персонажа. Сэмпай, с подобных тебе рисуют японские мультяшки! Здорово, правда?!

Интересно, а все, что ниже пояса, такое же… Анимешное? В хентаях-то мужики, огого, какие! С такими атрибутами не то что трахаться, банки грабить можно.

К счастью или сожалению, причиндалы сэмпая скрывали темно-фиолетовые прямые брюки. Правда, верхняя пуговица ширинки была соблазнительно расстегнута, но явно не для меня. Мне если что и грозило, так это взбучка. За те три дня, что я общался с сэмпаем, я изучил его достаточно, чтобы предугадывать подобные моменты. Каждый раз, когда Зуо не знает, что делать, он начинает беситься. И сейчас, бьюсь об заклад, один из таких случаев! Он устроит взбучку и припомнит мне все мои прегрешения. И никакая его симпатия к моей персоне не спасет меня от гнева взбешенного Шаркиса. Сколько же еще мне потребуется сил и ангельского терпения, чтобы достучаться до него? Впрочем… Был и другой способ добиться своего.

— Проснулся, наконец… — послышался металлический голос Зуо, заставивший меня вздрогнуть.

— Нет, — выпалил я, — то есть Да, точнее не совсем, я бы даже сказал, отнюдь, скорее всего, все-таки, Нет. Я запутался, — признался я, хмурясь. — Погоди, начнем сначала! — с этими словами я укутался обратно в одеяло, пару раз шумно вздохнул, перевернулся на другой бок и изобразил пробуждение: медленно разлепил глаза, приподнялся на локтях и зевнул. Зуо наблюдал весь этот цирк с достойным уважения терпением.

— Доброе утро, сэмпай! — воскликнул я как ни в чем не бывало.

— Не сказал бы… — сухо бросил он, буравя меня взглядом.