Музыка абсурдной жизни (СИ)

Мимо же мелькали зажигавшиеся разными огнями дома, торговые центры, пестрившие своими вывесками, рекламами магазинов, фотографиями худых моделей и многокилометровыми пробками до них. Также проплывали за окном темнеющие парки с загадочно скрючившимися деревьями, странными личностями и их не менее странными собаками, потом виднелись какие-то полузаброшенные гаражи с мелькавшими очагами тёплых костров и приютившимися автомобилями рядом и наконец обычные, кое-как освещённые фонарями улицы. Во всё это время учитель и его новый ученик перекинулись лишь парами-тройками фраз, Фран изредка говорил, куда нужно сворачивать, и вообще, Мукуро стало невероятно скучно. Вскоре парень поспешно попросил Рокудо остановиться именно на этом перекрёстке и нервно схватил своими тонкими пальцами дверную ручку. Мужчина, вновь немного пробурчав про то, что было бы неплохо сказать об остановке раньше, всё-таки притормозил, вполне понимая, что не это здание и даже не эта улица являются домом этого холодного мальчишки.

У него просто не было дома, в этом-то и весь секрет.

Фран ещё сидел в машине, хотя Мукуро давно остановился, ожидая, когда тот выйдет. В это время по лобовому стеклу стали барабанить крупные капли, смазывая изображение невесёлого пейзажа за окном и превращая всю картину в густую серую массу. Хотя так было даже лучше — хоть не видно, какая мерзость происходит там, на улице. В боковое окно Рокудо увидел, как ураган наклонял чёрные деревья практически параллельно земле, срывая некоторые их ветки и пуская, словно больших сердитых птиц, в дальнее путешествие. В сердце мужчины что-то невольно дрогнуло, как только он представил своего юного ученика, идущего сквозь эту бурю и никуда в итоге не пришедшего. Сам Мукуро и вправду не знал, где тот коротал свои деньки — но выглядел парень прилично, его одежда, может, и не отличалась новизной, но была тщательно выстирана, даже выглажена, а сам он не выглядел убого или как-то отвратно. Может быть, несчастно и одиноко, но никак не плохо. Рокудо глянул на скрипача: тот крепко держал в руках футляр с инструментом и невидящим взором смотрел перед собой. Мукуро осторожно дотронулся до его плеча и тихо спросил:

— Что с тобой? — Мелкая дрожь по телу, малость испуганные, но такие пронзительные зелёные глаза, приоткрытый от удивления ротик. Мальчишка действительно был в чём-то красив и необыкновенен, но, как и многие в своём возрасте, пытался упорно это скрывать и отрицать. На секунду, сам от себя не ожидая, Рокудо засмотрелся на Франа, а вскоре прокашлялся, отодвинувшись от него, и сказал: — Ты задумался о чём-то. Может, что-то стряслось?

— Нет. Что со мной может случиться? — простодушно добавил парень, растянув губы в весьма натянутой и потому некрасивой улыбке. Всяко лучше было для мужчины искренность. Да и вправду, что может случиться с человеком, не имеющим определённое местожительство? С человеком, чей следующий день неизвестен, а прошлое покрыто мраком того, как он смог выживать всё это время? Действительно, совершенно ничего. Всё в порядке. Так все говорят. Нервная усмешка, проскользнувшая по губам Мукуро. Томительный вздох, вырвавшийся с губ Франа. Два направленных друг на друга взгляда: один больше равнодушный, но уже с ноткой благодарности, второй же неопределённый, но явно не отсутствующий, скорее, с какой-то просьбой, обращённой на парня…

— Я, наверное, пойду. Спасибо, что довезли. В четверг приходить? — явно думая о другом, спросил Фран, стряхивая невидимую пыль с футляра. Рокудо упёрся одной рукой о руль и улыбнулся.

— В среду, дурачок. Но скажи, Фран, куда ты пойдёшь? — пристально заглядывая в глаза ученику и вполне себе понимая идиотизм вопроса, спросил мужчина. Он знал, насколько это не его дело — заботиться о своём ученике, но не мог не проявить хоть каплю заботы к этому парнишке — чисто из-за какой-то внутренней, едва ощутимой симпатии. А откуда она взялась лишь за пару встреч — непонятно. Фран заметно напрягся (что, бывшее спокойствие подвело?) и сглотнул слюну, добела стиснув пальцы на ручке футляра. Повторяя про себя, какой он дурак, Мукуро продолжил со вниманием глядеть на скрипача. Тот поначалу хотел было сказать что-то, что его учитель точно бы принял за ложь, но осёкся, сам осознав, как это наивно и по-детски, и просто расслабился, усмехнувшись и наконец показав свою какую-никакую улыбку. Изменения на этом практически ровном лице были для Рокудо удивительны — то нервные подергивания бровью, то мелке вздрагивания сухих, искусанных губ, то непонятные движения скул; именно все это выдало парня полностью, все его неясные чувства, двусмысленные сомнения и тайные думы. Он даже немного побледнел, понимая, насколько глупым выглядит именно сейчас. Но потом, как известно, Фран успокоился и прекрасно осознал, что в этой немой битве он проиграл — ведь Мукуро обладал исключительной энергетикой, порой заставлявшей людей бояться его и действовать согласно его планам. Рокудо его не то чтобы задавил, нет, просто он горячо хотел узнать правду о своем ученике — действительную, а не ту, которую предпочитал преподносить парень. Хотя это было вовсе не его дело — повторял мужчина себе уже в сотый раз — но он не мог противиться внутреннему желанию узнать, помочь. Хоть чем-нибудь, этому мальчишке. Хоть чем-нибудь… чем-нибудь. Правда, было совершенно непонятно, хочет ли того сам парень? Молчание между ними неприлично долго затянулось, оставляя больше неприятного осадка в душе каждого из них за определённое количество времени. И с каждой йотой этого затянувшегося времени тот промежуток становился меньше; вот уже и секунда стала вечностью. Наконец, поняв всю глупость своих действий, он сдался и просто отвернулся, делано положив руки на руль.

— Ладно, забудь… — хотел было оборвать разговор он, как скрипач выдал:

— Вы ведь знаете… Зачем спрашиваете? — вопросительный зелёный и совсем немного удивлённый синий взгляды встретились. Рокудо был искренне удивлён проницательности и наблюдательности ученика — он-то думал, что его частые походы именно по тем тропам, где играл мальчишка, собирая деньги, были незаметны и не подозрительны. Оказалось, что как он видел Франа насквозь, так и его тот… хотя нет, последний видел своего учителя не совсем насквозь, лишь какую-то его малую часть. Поверхностную часть. Ту, которую всегда принято показывать всем. А может, тот смотрел глубже? Как знать. Навряд ли пару встреч что-то дало ему.

— Зачем спрашиваю? — с усмешкой повторил мужчина. — Действительно, зачем? — добавил он тише, словно себе. Он явно не знал ответа на этот вопрос. Да, наверное, и не за чем. Фран уставился на него вновь. Вновь наступила тишина, разбавляемая сырым и неприятным звуком капель. Тут парень всё-таки решился и нажал на ручку двери, развернув корпус и собираясь выходить.

— Ладно. Я пошёл. Спасибо вам ещё раз, — ровно и опять без какой-либо интонации произнёс скрипач, впуская в салон противный холод и влагу. Мукуро в этот момент осознал, что ему бы следовало, как это он обычно делал, равнодушно кивнуть и произнести пару слов для приличия и поехать домой, к любимой жене и долгожданному ребёнку, но… Если бы это было правдой, Рокудо бы сдох со скуки и со своей лживости. Потому что не было у него ничего такого, ради чего ему хотелось бы возвращаться домой скорее. Точнее, было одно существо, но оно навряд ли будет принадлежать ему… Терять мужчине всё равно было нечего. Всё равно обыденность уже слишком наскучила ему. Так почему бы не рискнуть? Мукуро уловил момент, когда его ученик ещё не полностью вышел из машины, и несильно схватил его за холодную кисть руки, приостанавливая. Теперь одна часть Франа была под проливным дождём, а вторая — в сухости и комфорте. Вот всегда мы так живём — одной ногой здесь, другой там, третьей вообще чёрт знает где… Ах да, третьей же нет — мы её просто выдумываем. И вот, замерев в таком положении, они удивлённо поглядывали друг на друга; даже Рокудо был нехило удивлён своим действием. Но, кое-как собрав мысли в кучку, он начал:

— Послушай, Фран… У меня есть к тебе предложение. Садись, — на самом деле, говоря всё это, мужчина вполне надеялся на отрицательный ответ: в характере парня просто вырвать руку из ладони учителя и спокойно уйти восвояси. Но ведь нет, этот мальчишка с ещё большим равнодушием принял сидячее положение и сделал грохот капель более отдалённым, закрыв дверь. С его слипшихся волос на резиновый коврик снизу капала вода, а чёлка полностью закрыла правый глаз. Фран осторожно отодвинул её в сторону и пристально глянул на учителя. Его длинные, но не густые ресницы были также частью покрыты капельками. А глаза!.. В них вновь непроницаемая туманная дымка, никак не дающая разглядеть внутренний мир юного скрипача. Бывает так, что порой методов дедукции, как у Шерлока Холмса, просто-напросто не хватает; больше о человеке скажет его взгляд, отражённые в них чувства, а здесь!.. Пустота, одна огромная пустота. Да и та скрыта иллюзией равнодушия, покрыта тонкой оболочкой спокойствия и затянута в широкие оковы холода. И как пробиться сквозь эту систему?