Женщина из его снов

– Маквей, внутри дома было безжизненно. Пауки не в счет.

Он присел, роясь в металлическом ящике.

– Тебе не обязательно впаривать мне свое белламовское наследие. Я нормально воспринимаю определенное количество поверий.

– Верно. Потому что ты не всегда был копом.

– А ты всегда была врачом?

– Нет, но всегда хотела им быть.

– Чтобы делать людей симпатичнее?

– В некотором роде. Откуда ты знаешь парня с ножом, он что, из тех времен, когда ты еще не был копом?

– В те времена я знавал многих людей. – Он вытащил бутылку, сдул с нее слой пыли. – Вино из «крови ворона»?

– Я не вижу этикетки, так что да, вероятно. Так откуда ты его знаешь?

– Если я скажу, что правда может поколебать твою веру в меня, ты оставишь эту тему?

– Скорее всего, это Уилли Спаркс. Я верю, что ты способен с ним разобраться, потому что разбираться с преступниками – твоя работа. Честно, Маквей, если ты, конечно, не признаешься в том, что был серийным убийцей, мою веру в тебя почти ничто не поколеблет.

– Я упоминал, что был подкидышем, но умолчал о людях, которые меня подобрали, они занимались контрабандой.

– Ты серьезно?

– Это был маленький бизнес, вывоз товаров и мелких артефактов из Центральной Америки. Ни наркотиков, ни оружия. Мой отец держал магазин антиквариата, мать работала в нем счетоводом. Я уговорил их позволить мне быть связующим звеном. Все шло прекрасно, пока не умерла мать. Мне тогда было семнадцать. Через два года у отца отказало сердце. Он знал, что не выкарабкается, поэтому вырвал у меня обещание, чтобы я изменил жизнь и вышел из бизнеса, пока тот не вышел из-под контроля. Я сдержал слово.

– А потом?

– По-прежнему ношу жетон, Рыжая.

– Да, но это жетон Бухты Ворона!

– А тебе хочется, чтобы я уволился и позволил Джейку занять мое место?

– И все-таки как в эту картину вписывается тот парень с ножом?

Он помолчал, размышляя.

– Его зовут Уэстор Холл. После смерти матери отец позволил уговорить себя расширить бизнес. Ставки повысились, пришло больше людей. Сестра Уэстора, его отец и два дяди вошли в дело. Несколько месяцев назад сестра Уэстора умерла. Он думает, что я сдал ее полиции, и хочет мне отомстить.

– Тогда почему он угрожал ножом мне?

– Он видел нас вместе, не причинит тебе вреда, просто любит угрожать, может даже до какой-то степени заиграться, но он не убийца. На самом деле, он хочет рассказать тебе о моем грязном прошлом.

– А. Так он думает…

– Его мозг так работает. Ты красивая женщина, ты со мной, тебе должно быть не все равно.

– Интригующая логика. – Не в силах удержаться, она склонилась над Маквеем и внезапно почувствовала, что хочет прикосновений.

Где-то глубоко внутри она понимала, что борется с этим чувством и борьба переросла в полномасштабную войну.

– Скажи мне, Маквей: насколько проницателен Уэстор?

– Ты не захочешь что-то начинать со мной, Амейра. Я справляюсь с тем, что я коп, но во всех других отношениях дерьмовое вложение.

Жар внутри подостыл, но Амейра удержала на лице улыбку:

– О, это хорошо. Значит, свадьбы не будет. Потому что первым пунктом в моем списке необходимых дел значится соблазнить нового шефа полиции Бухты Ворона. Заняться с ним сексом, запланировать отношения и заманить в обязательства на всю жизнь. В конце концов, Маквей, мы знаем друг друга уже сутки. У меня вспыльчивый характер, я определенно оскорблена.

– Послушай, ты многое пережила.

– Так много, что ты с типично мужской логикой решил, что я напугана и на грани того, чтобы броситься в твои объятия, а когда я это сделаю, ты почувствуешь, что обязан меня защищать, потому что я беспомощная женщина, и все такое. Так что вот, я признаю ошибку, сейчас действительно не самое лучшее время, чтобы меня трогать.

– У тебя истерика?

– Имею полное право, но нет, у меня нет истерики. Полагаю, я раздражена. Отчаялась.

– Ментально, эмоционально или сексуально?

Ее следующий смешок был настоящим.

– По мне, это слишком кучеряво. Ты говоришь, мы не должны ничего такого начинать, и в то же время хочешь знать, не отчаялась ли я в плане секса. Если я скажу «да» или «может быть», мы вернемся к исходной точке. Что ты делаешь?

– Передумываю.

Она не повелась.

– У меня тоже есть прошлое. Бывший, который ожидал, что я буду соответствовать его планам.

– Я не ожидаю.

Его губы уже почти касались ее губ. Амейра расслабилась. В конце концов, это всего лишь поцелуй. Он погладил чувствительный участок кожи у нее за ухом, захватил губами ее губы, и все внутри ее перевернулось. В голове кружилось единственное слово «проблема».

Едва ощутив ее вкус, он мгновенно пожелал большего. Черт побери, он просто умирал от голода! Едва прикоснувшись к ней, утратил способность мыслить. Последний раз он терял над собой контроль в шестнадцать лет. Со временем он пресытился, с опытом стал циничным и во всех отношениях твердым, как скала.

Она рывком притянула его к самому краю обрыва. Он исследовал ее рот языком, его пальцы ласкали изгибы ее грудей.

– Маквей.

– Занят, Рыжая.

– Я слышу музыку, кажется.

Он же слышал дождь. И, может быть, гром.

Стук стал настойчивее. Из него пробился голос. И наконец, Маквей тоже услышал музыку, оторвался от ее губ, выругался и замер, заставив замереть и ее.

– Это твой телефон, так?

– Не могу сказать. Может быть. Да. Кто-то пришел.

Снова выругавшись, Маквей услышал удары кулаком в дверь.

– Маквей! Амейра! Ответьте на что-нибудь! Телефон, дверь, что-нибудь!

Амейра откопала телефон и нахмурилась.

– Бригхэм?

– Открой эту проклятую дверь!

Защелку заклинило. Маквей пинал застрявшую металлическую панель, пока та не вылетела.

– Чего тебе?

– Там трейлер слетел с колодок. Его хозяин Руне полез выравнивать, и весь край оврага обрушился. Наполовину утянул с собой трейлер. Руне под ним застрял. Я не могу к нему подобраться. Я слишком большой и тяжелый, чтобы спуститься с веревкой. Надо быстрее что-то делать, или ему конец.

Маквей схватил куртку.

У этой работы свои плюсы и минусы. Следующие пару часов Маквей испытал на себе и то и другое. Оказалось, только Амейра может пробраться между трейлером и каменной стеной, которая образовывала внешнюю сторону оврага.

Заклинатели, мужчины и женщины, выстроились цепочкой с веревкой, которая удерживала Маквея, пока он сантиметр за сантиметром опускал Амейру к застрявшему хозяину трейлера. После трех безуспешных попыток ей удалось обвить конец веревки вокруг его груди и крепко затянуть петлю.

Лежа на самом краю, Маквей увидел, как она подняла большой палец, и потянул. Позади него Бригхэм играл роль надежного якоря, все остальные помогали ему удержаться.

Дождь лил стеной, люди постоянно скользили и падали. Наконец кошмар закончился. Маквей и Амейра оказались в хорошо замаскированном амбаре.

Огонь ревел сразу в трех печах, задняя часть постройки целиком скрывалась под брезентом, из старого магнитофона оглушительно орали «Грэйтфул дэд».

Амейра сидела скрестив ноги на дощатом полу и накладывала швы на ногу спасенного мужчины. Тем временем к Маквею подошел Бригхэм с подносом с двумя бутылками «крови ворона» и разномастными кружками. Он зубами откупорил вино и разлил по кружкам.

– Марта говорит, теперь вы «общие». Это значит: добро пожаловать к нам.

Посмеиваясь, Маквей принял кружку.

– Если я принят, меньше шансов, что я арестую кого-нибудь за то, что находится за этим брезентом. Догадываюсь, это пять или шесть подпольных ликеро-водочных установок и нелегальная винодельня. Марта умная женщина.

– Будь она тупой, не прожила бы так долго. Ты тоже «общая», Амейра.

– Держу пари, первая из всех Белламов.

– Это из оперы «никогда-больше-такого-не-случится-клянусь-кровью-Блюме». Заканчивай штопать Руне и приготовься напиться в хлам.

– Ну, ясно, если кто-то за нами сюда проследовал, я буду в хлам, и плевать, отстрелят ли мне голову.