Женщина из его снов

– Он хороший человек. Бывший военный. Я был уверен, что взял их с собой.

– У тебя два разных сердечных лекарства? – спросила Амейра.

– Я принимаю розовый антацид, когда ем креветок на ужин. Я по-своему любил Ханну. В детстве она развлекала меня историями о Хезекайе и его превращении. Когда я немного подрос, научила меня играть в шахматы на доске с воронами, которую вырезал ее дедушка.

Амейра погладила его по руке.

– Я поищу антацид в аптечном шкафчике.

Маквей проследовал за ней в ванную.

– Какого черта он живет в мотеле? – Амейра чуть не сорвала дверцу шкафчика. – Прежде чем ты ответишь, Маквей, да, я в курсе, что у него дома закоротило электрический щиток.

– Хороших электриков трудно найти, Рыжая.

Он зачарованно смотрел, как на ее лице быстро сменялись эмоции. И еще ему страшно хотелось ощутить ее вкус снова, и он положил ладонь ей на затылок.

– Ты не виновата.

– Нет, виновата. Я сбежала и спряталась, ну, или попыталась спрятаться там, где живут люди, которых я люблю. Спарксу не пришлось сильно напрягать мозги, чтобы догадаться и послать Уилли в Мэн.

– Так говорит Йоланда. И Джейк. Да, слухи в маленьких городках распространяются быстро, но из того, что я слышал о проведенном тобой дне, никто не боялся получить из-за тебя пулю. Люди считают, что тебя втянули в это дело.

– Они просто нуждались во мне и оценили риск. Ты уверен, что сегодня вечером никто не погиб?

– Пожарные обыскали место пожара. Все чисто.

– Зачем Уилли взрывать целый бар? Это не в его характере, если у него, конечно, есть характер. Надо, чтобы он это прекратил.

– Я знаю.

– Думаешь, он разозлился, потому что хочет сделать свою работу, а у него все срывается?

– Возможно. – Он остановил ее. – Ты кое о чем забываешь.

– Вряд ли.

– Ханна. Уилли Спаркс ее не убивал. Не совпадает по времени, как пожар в баре по модусу операнди[1].

Амейра уткнулась Маквею в плечо:

– Я так запуталась, будто в мозгу зеркальный шар, и все мысли, идеи, факты отражаются от кусочков зеркала в темноту. И надо это все собрать и понять?

Он поцеловал ее в волосы.

– Собрать и понять – это моя работа, Рыжая. А ты лечи порезы и ожоги, делай этот мир лучше.

– Маквей, что ты от меня скрываешь?

– Не могу ответить, пока не узнаю, что скрыл от меня Уэстор.

– Держу пари, ты жалеешь, что не остался в Нью-Йорке.

– Поверь, полуночная прогулка по Центральному парку без оружия – ерунда по сравнению с этим месивом. Нам пора возвращаться в дом твоей бабушки. Мои инстинкты, а я к ним прислушиваюсь, хотя и не люблю, подсказывают: завтрашний день может оказаться худшим из всех в семействах твоих предков с обеих сторон.

Если так, Амейра не хотела даже завтрашнего дня. Не желала бродить ранним утром вокруг почерневшего остова бара, тем более отправляться в поход на гору Беллам, чтобы доставить тело Ханны Блюме в Бухту Ворона. С утра погода обещала быть хорошей, от этой мысли стало легче.

Маквей предложил выпить кофе на ближайшей автозаправке по дороге в Лощину.

– Ты полагаешь, убийца Ханны подложил взрывчатку в «Красный глаз»?

Маквей поставил чашку.

– Я думаю о многих вещах, Рыжая. Это одна из них.

– Очко в мою пользу как не полицейского. А почему?

– Массовое убийство не метод Джимми Спаркса. Он обожает свою семью и очень разборчив, когда дело касается убийства. Выбери цель, убери цель. При необходимости можно отклониться от правила, но приказать взорвать бар, полный людей, которые могут оказаться родственниками, не в его стиле.

– Плюс Уилли не был уверен, что я там буду, а часть устройств, должно быть, подложили до или вскоре после открытия «Красного глаза». Ничего не понимаю.

– Я тоже. Поехали, поищем ответы.

Амейра пристегивалась ремнем безопасности, когда услышала далекий звук ружейного выстрела.

«Охотники», – первая мысль. Но два новых выстрела и после паузы еще три – и у нее похолодело в животе.

Маквей завел джип и развернулся обратно к дому, затормозил у края леса. Амейра повернулась к нему:

– Не смей даже думать, чтобы мне оставаться здесь!

– И не собираюсь. Полагаю, стреляли от тех кривых дубов. Пистолет. – Он указал на бардачок, выбрался наружу, достав из запирающегося ящика автомат Калашникова.

Страх пронзил Амейру.

– Ты же не собираешься полагаться на удачу.

– Нет. Держись рядом. Если кто-то приблизится к тебе сзади, разворачивайся и стреляй. Ты сможешь это сделать?

– Это нарушение клятвы Гиппократа, но да, смогу.

– Ты молоток, Рыжая.

Они почти сразу сошли с главной тропы и проложили более короткий путь через чащу. На этот раз выстрелы прозвучали намного ближе, менее чем в полусотне метров слева от нее. За скоплением сосен показались кривые дубы. Крошечная поляна выглядела совершенно пустой, редкие лучи солнца лежали на остроконечных камнях, словно скрещенные мечи.

Маквей опустился на колено, Амейра рядом с ним, прислушиваясь к тому, чего не могла видеть.

– Пение птиц, шорох животных, писк насекомых.

Закрыв глаза, она глубоко вдохнула и задержала дыхание.

И услышала, как что-то шуршит. И сквозь шуршание еле различимый стон. Открыв глаза, она тронула Маквея за руку:

– В кустах за вторым дубом.

Он просто вытащил «глок», начертил им в воздухе арку от места, где они сейчас находились, до указанного дерева.

Звук их шагов заглушался чириканьем птиц, зазывающих партнеров. Дрогнул куст. Амейра услышала кашель. «Булькающий». Она подняла пистолет дулом вверх.

– Не думаю, что он нас заманивает. У него жидкость в легких.

Маквей раздвинул кусты дулом автомата. И до того как заслонил Амейре обзор, она успела заметить блеск металла.

– Брось это, Уэстор – или тебе конец.

Уэстор опустил руки.

– Без проблем, дружище. Мне и так уже конец.

Глава 13

– Мне нужна санитарная сумка.

Маквей повесил автомат на плечо.

– Слишком поздно.

– Неужели мы ничего не можем сделать? Амейра разорвала окровавленную рубашку Уэстора, но, увидев рану, поняла: Маквей прав. В паре сантиметров ниже сердца зияла дыра, кровь выплескивалась из нее всякий раз, когда Уэстор кашлял.

Маквей придержал ему голову:

– Уэстор, говори со мной. Ну же, дружище, не дай тому, кто это сделал, избежать наказания.

У Уэстора закатывались глаза.

– Переулок… это был… Ох, сука, как больно! Раскаленные ножи, понимаешь? – Он вцепился Маквею в предплечье и вдруг отчетливо произнес:

– Закопай мои ножи со мной.

– Постарайтесь не двигаться, – мягко сказала Амейра.

Уэстор осел, улыбнулся и уставился полуоткрытыми глазами ей в лицо:

– Никогда не становись свидетелем…

Слова были неразборчивы и сливались друг с другом. Он затих, все еще улыбаясь.

– Он мертв. – Амейра пощупала пульс на шее Уэстора. – Мне жаль, Маквей.

– Думаю, ему тоже.

– Он упомянул переулок. Если это переулок рядом с «Красным глазом», ему бы потребовались часы, чтобы оттуда добраться сюда. В смысле, он явно так и сделал, но…

1

Образ действия (лат.).

– Угу. – Маквей опустил Уэстору веки. – У тебя мобильник ловит?

– Нет.

– Придется оставить его здесь. Я свяжусь с шерифом, попрошу еще людей. Сегодня в Лощине дежурят Хардены. Дин, мой младший помощник, справится с Бухтой.

– Как ты думаешь, это сделал Спаркс или таинственный другой убийца?

– Лично я склоняюсь к таинственному другому.

– Он начинает пугать меня больше, чем Уилли.

– У всего есть причина. Суть в том, чтобы соединить все точки одну за другой и посмотреть, получится у нас общая картина или две маленькие.

Амейра наблюдала за прилетевшим вороном, который опустился на сломанную ветку. К чему бы это? В Бухте три вороньих пера на двери означали скорую смерть хозяина двери.

Кровь Блюме в ее жилах помогла понять: этот ворон следит именно за ней, расположившись прямо над головой мертвеца.