Больше, чем брат (СИ)

========== День 1. Свадьба ==========

Бывают места, где тебя ничего не держит. Бывают люди, к которым не планируешь возвращаться. Прошло уже восемь гребаных лет, и Макс не думал, что они вновь когда-либо встретятся. По крайней мере, не так. Рождение, похороны и свадьба — три события, на которых должен присутствовать каждый человек. Так что хочется или нет — он просто обязан.

— Только не говори, что ты переживаешь, — Макс остановил машину на парковке и, заглушив двигатель, посмотрел на отца.

— Это твоя мать, Макс, — волевое лицо напряжено, мужчина под пятьдесят щелкнул зажигалкой и нервно закурил, — Твоя мать. Она тебя выносила, родила и воспитала. Мог бы сделать вид, что чувствуешь хоть что-то.

И правда, чувствовал ли он? Сейчас Макс попадет в самую гущу эмоций, событий, незнакомых ему людей, будет улыбаться тем, кому не должен, разговаривать с теми, с кем не хочет. Он окунется в прошлое, одно за другим прогоняя в мозгу события давно минувших дней. Это как фильм с самим собой в главной роли. Фильм, который не стал бы больше смотреть.

За один день может измениться многое, что уж говорить про восемь лет. Он стал еще выше, а широкие плечи, сильные руки и подкачанное тело говорили о системных тренировках. Темные, коротко стриженые волосы и черные глаза, словно угли, прожигающие насквозь. Конечно — он изменился. Конечно — он остался таким же, каким и был.

***

Все происходило в лучших традициях американских фильмов — выездная регистрация на природе: арка, украшенная цветами, море шампанского и счастливые лица приглашенных. В самом центре событий — его мама, лучащаяся счастьем, согласная вновь скрепить себя узами брака.

Все поздравляли молодоженов, обнимали и осыпали лепестками роз. Они с отцом почти последними подошли к счастливой матери, и Макс, сдержанно улыбаясь, вручил ей букет чайных роз.

— О, Макс, мальчик мой! Как ты вырос, каким красавцем стал… Я так рада, что вы приняли приглашение… — мать еще что-то щебетала, красивая, стройная, в длинном белоснежном платье, почти не изменившаяся, словно не подвластная времени, но Макс уже не слушал, поспешно отходя и освобождая место для других поздравлявших. Меньше всего ему сейчас хотелось увидеть лицо собственного отца, ведь тот все еще любит маму.

Их семья уже давно раскололась на мелкие осколки, которые резали друг друга при малейшем соприкосновении. Этот союз никогда нельзя было назвать образцовым. Ссоры и скандалы, закончившиеся разводом родителей и дележкой детей. Конечно, Макс принял сторону отца — рационального, четкого, вдумчивого и прагматичного. Тот всегда был ему близок по духу.

Отец не запрещал шестнадцатилетнему Максу общаться с матерью и братом, но тот сам не очень хотел. Переезд, колледж, а после университет — жизнь началась с чистого листа и не оставила место прошлому. Да и старшего нельзя было назвать семейным человеком, дарящим подарки на Рождество.

На торжество Макс надел темно-синий костюм с бабочкой и белоснежную рубашку. Сев за праздничный стол со всеми остальными гостями и разливая вино, Миллер уже словил на себе несколько долгих взглядов девушки в красном платье. На его губах играла легкая ухмылка — от дефицита внимания противоположного пола он никогда не страдал.

***

Оглушенный музыкой, окружённый людьми, растерянный, Огден курил, смахивая пепел в бокал с остатками шампанского: пить не хотелось, тем более — это. Курить, если честно, не хотелось тоже, но когда куришь, ощущаешь себя хоть чем-то занятым. Если ты занят, не нужно идти в толпу малознакомых людей, улыбаться им и делать вид, что очень рад их видеть. Огден поставил бокал в траву и, не сводя с него взгляда, словно это поможет стекляшке не перевернуться, полез в карман белого пиджака за ещё одной сигаретой. После них противно пахли руки и надолго оставался привкус, но послевкусие встречи с толпой субъективно ощущалось гораздо гаже. Не так уж плохо на этой свадьбе. Ну, одели в дурацкий наряд, что с того. Это можно пережить. А если смотреть вправо, даже озеро видно.

Теплый ветер врезался в лицо, и светлая челка непослушно упала на глаза, ее пришлось придержать рукой. А бокал всё-таки упал. Волна тёплого шампанского с клочьями пепла залила траву, обрызгала штаны и ботинки. Спешно покидая место катастрофы, Огден выронил зажигалку и заметил это, только прошагав добрую половину пути. Ничего, можно попросить у кого-нибудь огня. Расстроить маму он не боялся: она знала, что её младшенький курит уже полгода. Если можно, конечно, назвать курящим того, кто пачку в месяц осиливает не каждый раз. А вот другие родственнички… Да к черту их всех. Юноша отправился на поиски кого-нибудь с зажигалкой в руках, терзая зубами сигаретный фильтр. Обходя один из полупустых столов, Огден обратил внимание на два подозрительно знакомых силуэта. Это же отец и брат. С отцом они время от времени созванивались, тот почти не изменился, разве что седины стало больше.

А вот с возмужавшим братом он не виделся уже восемь лет. Огден мог бы поклясться, что если старший встанет, то будет выше его не меньше чем на полголовы. При мыслях об этом, перед глазами встали бесстыдные картинки из прошлого, но ему удалось усилием воли сосредоточить своё внимание на моменте. Правда, что-то похожее на волнение все равно плясало в груди.

— Огден! — неожиданно позвал отец, чуть охрипшим от волнения голосом, словно хватался за имя, как за спасительную соломинку, — Огден, мы здесь! — даже привстал с места и помахал рукой.

Повернув голову в сторону, Макс увидел стройного смазливого парня в белоснежном костюме. Это что, действительно его брат? Конечно, он изрядно изменился за это время. Если Максу двадцать четыре года, то Огдену сейчас восемнадцать. Самое время для горячих, безрассудных поступков. Интересно, каким он стал? Хотя… действительно ли Максу это интересно? Огден подходит к ним ближе, на зов отца, и Макс кивает ему, кидая короткое: «Привет».

— Прекрасный вечер, правда? Я рад тебя видеть, папа.

Около сцены зажгли подсветку, и Огден заметил, что начало темнеть. Свет вспыхнул прямо за спиной Макса, и юноше пришлось прикрыться рукой, чтобы увидеть глаза своего повзрослевшего брата.

— Здравствуй, Макс. Как поживаешь?

Теперь, когда брат подошел ближе, Макс мог разглядеть его получше. Тот стал чертовски хорош собой — кто бы мог подумать, что из того мальчишки вырастет настоящий расхититель девичьих сердец. Хотя, в этом Макс мог с ним потягаться, разве что красота его была более мужественная. Огден был очень похож на маму, просто ее мужская версия. Отец с матерью были красивой парой, передав своим детям свою превлекательную внешность.

— Спасибо, хорошо, — Макс вежливо кивнул, посмотрев на брата и растянув губы в еле заметной ухмылке. — Ну ты вымахал. Встретил бы на улице — не узнал.

Неожиданно вспомнив, что всё ещё держит во рту сигарету, Огден почувствовал неловкость, наверно из-за стоящего рядом отца, и с трудом подавил желание спрятать её в кулаке, как нашкодивший мальчишка. Но, овладев собой, он только чуть сильнее сжал ее губами, боковым зрением наблюдая за братом. Смотреть на Макса прямо почему-то было трудно. Огромная пропасть длиной в восемь лет лежала между ними, и на том её конце было то лето. К черту. Это было давно.

Огден заставил себя повернуть голову — вышло чуть более резко, чем хотелось, и посмотрел в черные глаза брата. Боже, какой он стал красивый. Явно занимается в зале, мышцы угадываются даже под костюмом. «Макс как незнакомец» — промелькнуло в голове Огдена. И от этой мысли как-то сразу стало легче.

Поднявшись с места и отодвинув стул, Макс взял у отца сигарету и зажигалку. Плевать, что он больше не курит, сейчас главным было — выбраться из этого места, хотя бы ненадолго.

— Мы можем пройти к воде и покурить там. Там потише. Идти не больше трехсот метров, — полуулыбка, другая часть рта занята сигаретой. Он ненадолго прижал ладонь ко лбу, морщась как от головной боли. И бросил, не поднимая глаз:

— Надеюсь, ты не против, папа. Мы скоро вернёмся. — Огден не стал дожидаться ответа и молча зашагал в сторону берега, надеясь, что его так изменившийся брат последует за ним.