Победа при Остагаре, том I, Девчонка-Страж (ЛП)

Он на некоторое время скрылся из города, и волнения улеглись. Однажды до Архонта дошли слухи, что какие-то моряки обнаружили Древо Жизни на далёких восточных берегах, за великим Амарантайнским океаном. Достаточно было взглянуть на листья, которые привезли моряки, чтобы понять, что это дерево обладает изумительной силой. Конечно же, Архонт пожелал заполучить это дерево, или если это невозможно, то хотя бы его живой образец — побег или семена — для изучения. Как архимаг Тевинтера, Флавия должна была исполнить волю Архонта, и она придумала чудесный корабль, который мог плыть без ветра, длинный и узкий, с помещением для целого дерева. На бортах его нарисовали лириумом глаза, так что корабль сам мог видеть опасность в воде перед собой. Флавия взошла на борт корабля, который заскользил прочь по волнам гавани Минратоса и вскоре скрылся из виду.

Вергилий тоже услышал о Древе Жизни и подумал, что найти его и преподнести Архонту — это лучший способ вернуть его расположение. Он тоже построил корабль, украл копию карты, которую вручили Флавии, и отправился на восток, навстречу поднимающемуся солнцу.

Древо Жизни росло недалеко от берега, и было огромным. Его могучие разветвлённые ветви светились от энергии, а ствол толщиной был подобен задней ноге Бога Думата. Земля под Древом была усыпана золотыми орехами, которые сами по себе обладали великой силой. И там Вергилий и Флавия встретились вновь.

Флавия безмерно удивилась, увидев своего соперника, но прежде чем они успели затеять ссору, они оказались в страшной опасности. Моряки увидели Древо летом, они пристали и отплыли незамеченными местными жителями. Корабли Флавии и Вергилия прибыли осенью, когда ветви Древа гнулись от орехов, и местные жители пришли собрать урожай. Услышав крики ярости, оба мага увидели огромное количество дикарей, впавших в бешенство при виде Вергилия, державшего в руках драгоценный орех.

Внезапно с веток Древа на двух изумлённых магов обрушились сети. Они не смогли пошевелить ни рукой, ни ногой, потому что сети были вымочены в зелье, которое сделало их сонными и не давало сосредоточиться. Дикари отобрали у них посохи и отволокли в деревню, осыпая проклятиями, так как ненавидели всех чужаков. Всё больше и больше народу собиралось в деревне: их стало так много, что даже двум великим магам не удалось бы совладать с ними, даже при помощи самой могучей магии крови. Для Флавии и Вергилия настали чёрные дни: они томились в плену, запертые в грязной хижине, думая о близкой смерти.

Наконец, их отвели к месту казни. Там пленников развязали, чтобы их было проще разместить на больших, запятнанных кровью камнях, где дикари вырезали сердца у своих врагов. Это был тот шанс, в котором маги нуждались, потому что дикари не знали, с кем имеют дело.

— Флавия, летим! — воскликнул Вергилий, сам превращаясь в птицу. Народ этим мест никогда прежде не видел подобного волшебства, и пока они на время застыли от удивления, маги сумели сбежать. Они летели прочь, а дикари гнались за ними, осыпая градом стрел, копий и слабых заклинаний. Первой мыслью магов было найти свои корабли, но когда они достигли берега, то с ужасом увидели, что дикари нашли их первыми и сожгли. Дикари усилили натиск, и Флавия с Вергилием полетели на запад, в море, желая лишь оказаться как можно дальше от этой ужасной земли.

Они долго летели вместе, дни и ночи, но магия и голод изнуряли их. Они ослабли и с трудом могли поддерживать свою форму. На мгновение Вергилий превратился в человека, и орех, который он подобрал, выпал из его одеяния. Не успел орех коснуться воды, как пророс в могучее дерево, вокруг него из пучины поднялась земля, и посреди океана возник остров. Флавия и Вергилий упали на него, вне себя от радости, что сумели спастись. Они успокоились и заключили мир, и нашли, что новый остров так красив, что у них нет никакого желания покидать его и возвращаться к бесконечным противостояниям и интригам Тевинтера. Вместе они творили чудеса, создав на острове дворец несравненной красоты, который назвали Аурелиан — «Золотой». Там они и остались, довольные друг другом, и говорят, что они живут там и по сей день, приглашая любого странствующего мага жить на этом волшебном острове, как в своём доме.

— Когда закончим со спасением мира, — сказала Тара, — давайте все вместе отправимся туда!

— Мы никогда не закончим спасать мир, — проворчал Алистер. — Так что это спорное предложение.

Морриган ухмыльнулась.

— Ты не маг, следовательно, тебя приглашение не касается. Думаю, при таком условии мне бы там понравилось. — Она повернулась к Андерсу и промурлыкала: — Ты так и не перестанешь умолять меня научить менять форму, не так ли?

— Никогда! — без тени смущения признался Андерс. — Это может спасти мою шкуру сотни раз. А может и больше. Думаю, все маги должны научиться этому.

Стэн обдумывал историю.

— В этом рассказе есть и сражения, и романтика, и приключения, но он не об этом. Это история про побег. Ты хочешь сбежать из Серых Стражей?

Бронвин решила, что он прав, и задумалась о том же самом. Андерс, наверное, заметил это по её глазам.

— Ничего подобного! Мне хорошо, я в чистоте и уюте, окружён красотками и могу кидаться молниями в дураков. Разве можно желать больше?

*

Когда они подошли к входу на Глубинные тропы, на них налетел рыжеволосый и рыжебородый, воняющий перегаром вихрь с огромной секирой. И прогудел пропитым басом:

— Чужаки, вы тут не видали Серого Стража? Я слышал, что принц приказал ему — или ей — найти Бранку.

Бронвин остановилась, разглядывая возникшего на их пути плотного, широкоплечего гнома.

— Серый Страж — это я, так что правильно будет «приказал ей».

— Это усложняет дело, — пробормотал гном и, заметив, что она его слушает, громко добавил: — Эй, могу я попросить тебя об услуге?

— Можешь, — ехидно сказала Бронвин. — Все просят.

Он устремил на неё взгляд своих покрасневших, чуть навыкате глаз.

— Раз уж ты ищешь Бранку, то тебе надо поговорить со мной, потому что я единственный в Орзаммаре знаю, какую такую хрень она разыскивает.

Алистер посмотрел на Бронвин, подняв брови. Она вздохнула.

— Хорошо, давай поговорим.

— Ага, — согласился гном. — Я всё расскажу, но только если пойду с вами. Если мы объединимся, может что и найдём. А так у вас ничего не получится.

Стражи скептически переглянулись. Броска встала на цыпочки и шепнула на ухо Бронвин:

— Это Огрен, муж Бранки. Тут его все знают. Он ссыт пивом и убивает сопляков на дуэлях до первой крови.

Огрен фыркнул и сказал:

— Верно… почти. Берёте вы меня с собой или нет, а я единственный, кто знает, что ей нужно и куда она ушла.

*

Чем дальше они шли по подземным дорогам Глубинных троп, тем сильней сгущались тени вокруг них. Древняя система освещения, придуманная гномами, пусть и не сохранилась в первозданном виде, свою задачу выполняла, хотя бы частично. В прорытых между туннелями переходах приходилось полагаться на магов, чьи заклинания хоть как-то освещали путь. Бронвин была рада, что с ними идут двое гномов — их «чувство камня» не давало отряду сбиться с пути и даже позволяло более-менее точно определить время суток. Как оказалось, не одни они бродили по Глубинным тропам, и если бы им пришлось полагаться только на свои инстинкты наземников, то они заблудились бы уже после первых нескольких сражений.

Получив обещание, что его примут в экспедицию для поиска Бранки, Огрен расслабился и выложил всё, что Стражам требовалось узнать про неё. Как оказалось, Бранка искала артефакт под названием «Наковальня Пустоты», созданный Совершенным Каридином для производства големов, даровавших Орзаммару несколько веков мира.

— Она отправилась на поиски в тейг Ортан, так как там был дом Каридина. До того, как его сделали Совершенным, он был из рода Ортан, и он ещё долго продолжал жить в этом тейге. Туда уже больше пяти веков не ступала нога гнома. Думаю, вы туда сможете добраться через Перекрёсток Каридина, но…