На попутных ветрах (СИ)

— Обвал в горах, — только и сказал Баки. Он не любил об этом вспоминать, а рассказывать тем более. — Повезло, что жив остался. Какие у тебя дальнейшие планы? — перевел он тему.

— Доберемся до пиратской столицы, пополним запасы и рванем на мой остров на недельку-другую, — охотно ответил Брок. — Надо дать команде отдых. А потом снова в море.

— А тебе не надоедает постоянно жить в море, вдали от берега? — спросил Баки, потому что совершенно не понимал Брока, да и вообще людей, которые большую часть времени проводят вдали от суши.

— Море — мой дом, — ответил ему Брок. — На суше я как не живу. Словно впадаю в анабиоз, не могу ничего понять, уследить за всем. На корабле все ясно и понятно, я всегда знаю, что делать в той или иной ситуации. Могу подавить бунт, если надо. Но, самое главное, я всегда знаю, куда иду. А на суше я превращаюсь в жиреющую свинью, которая понятия не имеет, что она хочет, и что ей делать. Вот так вот, золотце. Жизнь моряка только в море.

— А как же остальная команда, вдруг кто-то из них хочет подольше побыть на суше, обзавестись женой, семьей? — не унимался Баки, пытаясь понять морскую романтику.

— Если у моряка есть семья, ему есть, куда возвращаться, к кому стремиться, куда держать курс, несмотря на непогоду, — вздохнул Брок, а в голос вплелись мечтательность и сожаление одновременно. — У пирата не может быть семьи, золотце. Его семья — это его команда.

Баки тихо вздохнул, крепче обнимая Брока, словно это могло сделать их ближе друг к другу, засыпать ту пропасть, что лежала между ними.

— А у тебя была семья? — зачем-то спросил Баки. Он не понимал, откуда, но чувствовал, что там, за кормой, осталось что-то действительно дорогое Броку, что-то, или кто-то такой, кого бы он не променял ни на какие сокровища мира, но почему-то оставил.

— Нет, — жестче, чем требовалось, ответил Брок. — Я ничего не оставил там.

— Ванна готова, капитан, — постучались к ним в дверь.

— Пойдем купаться, золотце? — мягко спросил Брок, когда Баки уже пригрелся и почти заснул, но встрепенулся, поднимая голову.

— Пойдем, — ответил он, вставая.

Они вдвоем поместились в ванну впритык, но поместились. Уселись друг напротив друга в горячей воде, Брок схватил Баки за щиколотку и положил его ногу себе на плечо, поглаживая икру.

— А ты, золотце, что толкнуло тебя на приключения? — весело прищурился Брок, но было видно, что ему интересно знать, что толкнуло Баки в объятия дороги.

— Меня хотели выдать замуж, — честно ответил он, потому что приличную историю, какого хрена он мотается по свету, придумать не удалось. Да он и не придумывал ничего, уверенный, что спрашивать его не будут.

— И что, — Брок усмехнулся, но как-то не очень весело, а потом засмеялся, — тебя хотели отдать косому-кривому старику, что ты подался в бега?

— Да нет, — пожал плечами Баки. Он подумал о Стиве, который сейчас несется под всеми парусами, догоняя “Гидру”.

— Тогда чего сбежал? Партия была невыгодная? — продолжал посмеиваться Брок.

— Отстань, а? — улыбнулся Баки, потому что говорить о том, что сбежал от понравившегося ему мужика не хотелось.

— Ладно-ладно золотце, — поднял руки вверх в Брок, — не буду тебя мучить.

— Почему ты постоянно называешь меня золотцем? — спросил Баки. — У меня имя есть.

— А оно настоящее? — изогнул бровь Брок. — Больше на кличку похоже.

— Настоящее, — притворно обиделся Баки, легонько пнув Брока в плечо, тот удержал его ногу и с силой провел по стопе большим пальцем.

— Но ты же и правда золотце, — снова засмеялся Брок, поцеловав Баки в свод стопы, и тот дернулся от щекотки.

— Перестань, — хихикнул он.

— Иди ко мне, — предложил Брок, потянув к Баки руки.

Баки был не против, но пока он пересаживался, почему-то решив не вставать, они, весело смеясь, чуть не расплескали полванны. Наконец, Баки устроился между ног Брока, откинувшись спиной ему на грудь. Брок обнял его, нежно поглаживая пальцами по груди и целуя в шею. Баки развернулся вполоборота и поймал его губы своими, утягивая в сладкий нежный поцелуй.

Брок взял губку и, намылив ее, начал намывать смеющегося Баки. Потом вымылся сам, и они снова устроились в постели.

— Мне надеть это кружевное безумие? — спросил Баки, беря в руки ночнушку.

— Лучше выброси ее за борт, — предложил Брок, отбирая у Баки ночнушку и кидая ее в угол каюты. — Иди ко мне, золотце.

Брок похлопал по кровати рядом с собой, и Баки нырнул к нему, прижимаясь всем телом и устраивая голову на плече. Ему было хорошо и легко, как никогда беззаботно и странно правильно, словно именно этого он ждал всю свою жизнь. Он перевернулся на бок, закинув на Брока руку и ногу, и уснул.

Проснулся он от того, что его безбожно мотало по кровати, за окном страшно грохотали и сверкало, а Брока не было рядом. Баки никогда не боялся грозы, но сейчас, когда в борт били беспощадные яростные волны, а с неба лило, как из пробитого ведра, он испугался, потому что никогда не видел настоящего шторма. В каюте было прохладно, и Баки, завернувшись в одеяло, пытался просто усидеть на кровати, потому что спать в такой обстановке было категорически невозможно. Он хотел выйти на палубу, наплевав на дождь, найти Брока, потому что без него сейчас было одиноко и страшно, но понимал, что при такой качке не сделает и пары шагов по скользкой палубе. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, и это страшно злило, раздражала собственная беспомощность, но все, что Баки мог сделать — это сидеть и ждать.

Брок вернулся под утро, когда шторм утих, снова весь мокрый от дождя и волн, вымотанный так, что еле стоял на ногах. Он тяжело сел на сундук и потянул с себя мокрую одежду, Баки видел, что тот не в силах даже стащить ее с себя, поэтому он поднялся и стал помогать Броку раздеться. Мокрая одежда с противным чавканьем падала на пол, от нее по полу ручейками растекалась вода.

— Спасибо, золотце, — тихо сказал Брок, когда Баки, раздев его, потянул за собой в кровать.

— Куда деть? — поинтересовался он, хотя принцу не пристало убираться за пиратскими капитанами, но и оставлять в каюте эту груду мокрого тряпья совершенно не хотелось.

— Кинь в кабинете, заберут, — отмахнулся Брок, и Баки сделал, как сказали.

Он скользнул к Броку под одеяло и оплел его всем собой, укладывая его голову себе на плечо, перебирая пальцами волосы. Корабль все еще сильно качало, но теперь Баки было совсем не страшно, а тихо и спокойно, он лежал рядом с мужчиной, в которого почему-то безоглядно верил, верил, что рядом с ним у него все будет хорошо.

Баки прикрыл глаза и не заметил, как уснул, вымотанный ночными переживаниями. Ему почему-то снился Стив, весь в белом, с белым букетом роз и предложением руки и сердца. Баки проснулся и не мог понять, с чего это вдруг ему снится подобное, но Брок мирно спал рядом, положив ему поперек груди свою тяжелую руку, и Баки перестал думать о всякой ерунде. А еще он почувствовал, что корабль движется и его уже не мотает, как щепку.

— Капитан, “Эгида” на хвосте, — крикнули за дверью, и Баки аж вздрогнул от неожиданности.

Брок открыл глаза и сел, словно и не спал вовсе, глянул на Баки странным взглядом, поцеловал коротко и, быстро натянув на себя штаны и рубашку, стремительно вышел из каюты, ничего не сказав. Баки еще посидел, но понял, что не может просто так вообще ничего не делать, тупо сидеть и ждать, и, одевшись, тоже поднялся на мостик, где Брок глядел в подзорную трубу на стремительно приближающийся корабль.

— Похоже, у него тоже есть волшебный порошок, капитан, — заметил очевидное старпом, но Баки казалось, что Брок его не услышал, он стоял, широко расставив ноги, на качающейся палубе и смотрел на летящую “Эгиду”. — Мы не сможем оторваться.

— Все мы сможем, — буркнул Брок, — главное — выиграть время и добраться до проливов, Острова уже близко. В проливы он за нами не пойдет.

Баки обернулся посмотреть вперед, куда летела “Гидра”, и разглядел на горизонте очертания острова. Он не ожидал, что они окажутся на пиратских Островах так быстро, ведь Брок говорил, что идти еще два дня, а они попали в штиль, а потом в жуткий шторм. Но что Баки знал о морских переходах?