Разбуди меня (СИ)

Он тронул Падму за руку. Она не вздрогнула, не высвободилась; очевидно, она скучала по нему так же, как и он по ней, и ждала этого прикосновения. Наконец она тепло улыбнулась, и Дин дал волю своим эмоциям:

— Я знал, что за тебя нужно будет побороться, но Финч-Флетчли мне не соперник. Да чёрт с ним! Меня интересует другое. Ты сказала, что...

— ...люблю другого человека, — закончила Падма ровным голосом, но в её глазах так и прыгали искорки. — Надеюсь, ты не станешь сейчас выдумывать причины, по которым я это сказала. Ну, там, для того, чтобы Джастин отстал или...

— Или, — прервал её Дин. — Причина одна: ты любишь меня.

Падма смущённо улыбнулась, чувствуя, как бешено колотится сердце — так, как оно может колотиться только рядом с ним.

— Да, Дин.

Не успела она это сказать, как очутилась в его крепких объятиях и сладко вздохнула: наконец-то! А он уже не мог сдерживать всю накопившуюся в нём страсть: он покрывал бесчисленными поцелуями её лицо, шею, жадно вдыхая аромат заплетённых в косу волос, желая впитать её всю, запомнить каждый вздох, каждое слово, что она шептала в перерывах между поцелуями, запомнить так хорошо, чтобы суметь всё вспомнить до мельчайших деталей — тогда, когда она снова ускользнёт из его рук.

— Падма... — шепнул он, на мгновение отвлекаясь от её губ, — когда ты от меня сбежишь?

— В смысле?.. — выдохнула она, с трудом воспринимая смысл его слов.

— Ты же всегда сбегаешь, как только я начинаю вести себя особенно настойчиво.

— Как аллегорично сказано, — улыбнулась когтевранка, поняв, что он имеет в виду. — Больше не сбегу, можешь быть уверен.

Дин внимательно посмотрел на неё своими вмиг потемневшими от возбуждения глазами: на этот раз девушка в его объятьях не боялась абсолютно ничего, и Дин уже готов был позволить дикому желанию захлестнуть их обоих с головой, как вдруг где-то в дальнем уголке его сознания проснулся колючий сварливый голос совести.

— Любимая, — хрипло произнёс Дин, ощущая, как всё сильнее разгорается пламя внутри него, и теперь вынужденный сам его сдерживать, — я безумно тебя хочу, но...

— Я тебя тоже, — перебила его Падма жарким шёпотом, не помня себя, но своих слов отнюдь не испугалась; наоборот, она была рада, что наконец выразила то, что чувствовала на самом деле.

— Чёрт! — досадливо простонал Дин, безмолвно прося небо о терпении и благоразумии. — Целых полгода!

— О чём ты? — ещё плохо соображая, спросила Падма, глядя на него затуманенным страстью взором.

— Полгода до окончания школы, — ответил он, проводя рукой по её щеке и изо всех сил пытаясь сосредоточиться на этом монотонном успокаивающем движении; внутренний голос жёстко приказывал ему остыть. — Потом я женюсь на тебе. И тогда.

Падма лишь протяжно выдохнула, уткнувшись Дину в плечо, и в этом жесте он уловил расстройство, смешанное с облегчением.

— Добро пожаловать в мою тихую обитель, — сказала Гермиона, открывая перед Асторией и Джинни дверь в спальню. Три кровати из четырёх пустовали: Элоиза Миджен уехала сегодня утром, едва стали известны результаты экзаменов (кстати, сдала она вполне неплохо, равно как и её подруга-паникёрша с Пуффендуя), а Парвати с Лавандой заранее собрали вещи к Хогвартс-Экспрессу, планируя всю ночь провести на балу и вообще не ложиться спать.

— Смотрите, не боитесь со мной заучиться? — Гермиона, смеясь, обвела взглядом комнату. — Здесь книг больше, чем одежды.

Она указала взглядом на шкаф со стеклянной дверцей, полки которого были сплошь заставлены учебниками, и на свою тумбочку, на которой возвышалась целая пирамида из книг, увенчанная подаренной Гарри «Новейшей историей магии».

Рядом с этой стопкой стояла красивая ваза с теми самыми неувядающими розами.

— Ты шутишь что ли? — расхохоталась Джинни. — Я знаю тебя семь лет! Уж поверь, заучиться я не боюсь.

— Это как раз то, что нужно, — сказала Астория, пытаясь втащить в комнату свой чемодан. Одно колёсико зацепилось за порог и никак не хотело двигаться с места.

— Астория, ты меня поражаешь! — Джинни закатила глаза, нацеливая на чемодан свою палочку. — Вингардиум Левиоса!

Чемодан взлетел в воздух и плавно приземлился возле хозяйки.

— Спасибо, друг! — улыбнулась Астория и, повернувшись к Гермионе, пожала плечами, словно извиняясь. — Магловская привычка.

— Ты прямо как Дин, — сказала Гермиона. — И как я... наверное.

— О, святой Мерлин! — Джинни вскинула руки к небу. — Как мне, несчастной чистокровной волшебнице, выжить среди вас? Надо было папу сюда вместо меня, вы бы и чемоданы заодно потаскали.

— Нет, нет, ты нам очень дорога, вносишь разнообразие, — сказала Астория, начиная распаковывать наспех уложенный чемодан: — Кстати, Гермиона, как там Дин, готовится к балу? Вы же вместе идёте.

— Ага, — машинально кивнула Гермиона, мысли которой как обычно были заняты совершенно другим человеком. — Но я толком ничего не знаю: мальчишки секретничают похлеще нас. Я только слышала случайно, что он будет в светлом костюме.

— Обалдеть! — ахнула Джинни. — Да он прямо завидный жених.

Астория рассмеялась.

— Джинни, всё равно с самым завидным и популярным женихом будешь танцевать ты. Гермиона, ты ведь уже знаешь, кто гвоздь завтрашней программы?

— Ещё бы! Гарри меня ещё за месяц до бала предупредил. Это так здорово, что он приезжает! Надеюсь, Джинни разрешит мне потанцевать с ним, — она вопросительно взглянула на младшую Уизли.

— Да без проблем, — та плюхнулась на свободную кровать и сладко потянулась. — Красота! Завтра бал, потом каникулы!..

— И мне, надеюсь, разрешит, — сказала Астория между делом, продолжая разбирать вещи.

Гермиона и Джинни удивлённо посмотрели на неё.

— Ну а что? Расспрошу Гарри о мракоборческих курсах. Мне ещё с ним работать.

Джинни резко села на кровати.

— Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты мстишь за что-то Малфою. Танцевать у него на глазах с Гарри — это надо же так хотеть в Аврорат!

— Ха! Я тебе больше скажу: я ещё и Энтони два танца обещала.

— Голдстейну? Странно, что не Корнеру. Он ведь бегал за тобой половину прошлого года.

Гермиона переводила удивлённый взгляд с одной на другую.

— Ого! А я, оказывается, многого не знала. Значит, вместо того, чтобы бороться с Тёмными силами, вы тут на пару разбивали сердце бедному Майклу Корнеру.

— Это днём, — напустив на себя серьёзный вид, авторитетно заявила Джинни. — А ночью мы как раз таки боролись с Тёмными силами: стены разрисовывали, от патруля спасались...

— Да уж, — добавила Астория тихо, — и даже пару раз попадались... Нотту.

Гермиона еле заметно вздрогнула и схватила первый попавшийся учебник с тумбочки.

— Сейчас, девчонки, мне нужно было кое-что посмотреть, пока не забыла...

— Так-так, а что это мы нервничаем? — от зоркого глаза Джинни не укрылось волнение подруги. — Кстати, а ты тогда всё-таки поговорила с ним? С этим... кхм... ну, ты поняла. Вразумила его не трогать нашу квиддичную команду, ну и вообще? Что-то я давненько не замечала козней с его стороны.

Гермиона уткнулась в раскрытую перед ней страницу.

— Нет, не поговорила. Как-то... не было особого желания.

Произнося эти слова, она окончательно скрылась за книгой, уповая на то, что внимательная Джинни каким-нибудь чудесным образом не заметит её пылающих щёк.

— Странно, с чего это он перестал цепляться к нам, — удивилась Джинни. — Может, кто-то наслал на него Веселящие чары, и у мистера «Я-всех-ненавижу» наконец появился позитивный настрой?

— По-моему, у Нотта не бывает позитивного настроя, — пробурчала Астория.

Гермиона лишь тяжело вздохнула. Последние три недели он снова испытывал её терпение, строя из себя равнодушного флегматика, которому, казалось, было наплевать с Астрономической башни на существование Гермионы Грейнджер. Это было невыносимо: то он без конца преследовал её, атакуя мощными заклятиями и обезоруживая, то пропадал вот так — надолго и без объяснения причин. Впрочем, понять его поведение Гермиона с её логическим мышлением смогла довольно быстро: сразу после приезда в школу он обратил на себя её внимание, вызвал не просто интерес, а настоящий эмоциональный взрыв, ну а потом занял наблюдательную позицию, заставляя её постоянно и неизбежно думать о нём и выжидая, когда она наконец сдастся и первой нарушит мучительный тайм-аут.