Разбуди меня (СИ)

И он обратил. Расстался с Джинни ещё в середине шестого курса и последующие — те самые — месяцы всё больше увлекался загадочной когтевранкой. Теперь уже его лето было пронизано мечтами об индийской красавице, и он твёрдо решил, что добьётся её расположения, когда попадёт в школу.

А потом с новой силой разразилась война, и началась травля маглорождённых.

В «Трёх мётлах» сегодня было не протолкнуться, но едва Падма хотела предложить сестре пойти куда-нибудь в менее людное место, как из-за длинного стола в дальнем углу паба поднялась Ханна Аббот и махнула им рукой.

— Идёмте к нам! — крикнула она, но в этом гомоне близняшки, скорее, прочитали слова по её губам, чем услышали их.

Просочившись сквозь толпу, которая на самом деле являлась очередью за сливочным пивом, они пробрались к нужному столу и сели на свободные места, любезно предоставленные Невиллом.

— Мы с Ханной видели, как вы встретились после экзамена около теплиц, ну и подумали, что, как и все, придёте сюда, — сказал он с улыбкой. — Вот и места для вас припасли.

— Спасибо, Невилл, это очень кстати! Столько народу... — ответила Падма, пробежавшись глазами по присутствующим. За исключением Ханны, Эрни Макмиллана и Джастина Финч-Флетчли сплошь гриффиндорцы, и один из них, тот самый, которого она искала, смотрел прямо на неё.

Падма опустила голову, мысленно ругая себя за это постоянное смущение. Взгляд Дина выражал и радость от встречи, пусть и в толпе, и тоску, и желание быть рядом с ней, которое Дин уже не пытался скрывать.

— Ну, я предлагаю выпить за успешное окончание первой недели экзаменов! — провозгласил Симус, поднимая свой стакан со сливочным пивом. — Мы все молодцы!

— Но, Симус, откуда ты знаешь, что оно успешное? — подколола его Гермиона.

— А я первоклассный телепат, — гордо заявил он. — К тому же, как говорится, уверенность в собственных силах — девяносто девять процентов успеха.

— Хорошее выражение, — сказал сидящий напротив Падмы Джастин, и в этот момент с десяток стаканов взмыли вверх, приветствуя друг друга и звеня стеклянными гранями.

— А помните, как неделю назад мы обсуждали ЖАБА у Хагрида? — спросила Астория, медленно потягивая пиво.

— Вы так переживали, что да как, — присоединилась к ней Джинни, — а вот уже основные экзамены позади!

— И ничего мы не переживали, — рассмеялся Невилл. — Вам показалось.

— Ну-ну, — хитро улыбнулась Ханна, подмигивая подругам. Заметив это, Падма отогнала навязчивую мысль о том, что парни, а тем более гриффиндорцы, любят храбриться, и неожиданно сама для себя поднялась с места.

— А теперь предлагаю выпить за то, чтобы вторая экзаменационная неделя выдалась ещё успешнее первой, чтобы мы всё сдали легко, быстро и на высший балл.

— Отличный тост! — похвалила её Гермиона, а остальные воодушевлённо повскакивали со скамеек, стараясь дотянуться до Падмы, чтобы чокнуться с ней.

В этом сплетении рук и стаканов она сразу заметила, что её ладони совсем не случайно касаются чьи-то горячие пальцы. Садясь на место, она подняла глаза, желая убедиться, что это дело рук Дина, но к большому удивлению увидела прямо перед собой Джастина.

Не успела она отдёрнуть руку, как Джастин, залпом осушивший свой стакан, кивком головы указал на дверь.

— Можно тебя на пару слов? — беззвучно произнёс он, пытаясь выбраться из-за широких спин гриффиндорцев.

Падма, недоумевая, нырнула между Парвати и Ханной и быстро пробралась к выходу. Казалось, в такой суматохе и тесноте никто не заметил её исчезновения.

Но это было не так.

Дин тоже отделился от компании друзей и прошёл к одному из окон паба, встав сбоку от него так, чтобы самому быть незаметным, но при этом видеть всё, что происходит на улице.

Спускаясь по ступенькам, Падма почти ничего не разбирала в этой темноте после приглушённого света «Трёх мётел» и, как следствие, чуть не споткнулась. Джастин, ожидавший её внизу, подставил руки, готовый поддержать девушку, но Падма не дала ему этого сделать, испытывая всё большее напряжение от его странных действий.

— Ты хотел о чём-то поговорить, — напомнила она, теребя оборки шарфа.

— Да, но не прямо здесь... Давай немного отойдём.

— Зачем?

— Не хочу, чтобы кто-то подслушал, — объяснил Джастин.

— Ладно, только недалеко.

Он повёл её за собой, и они вместе обогнули шумный паб. Дин, не дождавшись их появления у своего окна и чувствуя, что пахнет жареным, набросил куртку и тоже вышел на улицу.

Падма и Джастин стояли за строением, на укрытом снегом заднем дворе, где летом мадам Розмерта выращивала сливы и вишни. Судя по разговору, Финч-Флетчли о чём-то просил Падму, а та ни в какую не соглашалась.

Дин подошёл максимально близко, всё ещё оставаясь невидимым, и прислушался.

— Падма, ты ведь классная девчонка! Неужели тебе не хочется отношений?

— Хочется, но...

— Ну вот. Что ты теряешь? Если у нас с тобой не заладится, просто расстанемся и всё.

— Я так не могу.

— Почему?!

— Я не могу встречаться без чувств, и...

— У меня к тебе симпатия. Это ведь чувство, так? И ты наверняка хоть что-нибудь ко мне испытываешь.

— Да с чего ты взял, Джастин?

— Ты частенько поглядываешь на меня в Большом зале.

Повисла недолгая пауза, после которой голос Падмы стал твёрже.

— Я не смотрела на тебя, честно. Ты что-то путаешь. Может, только если случайно...

— Разве? А мне казалось, что нарочно.

Дин, затаив дыхание, слушал каждое слово, и тут его осенило: стол Гриффиндора стоит между пуффендуйским и когтевранским; Падма наверняка смотрела на него, а Джастину, перехватившему пару раз её взгляд, взбрело в голову, что он был адресован ему.

Похоже, Падму озарила та же догадка, и она решительно сказала:

— Нет. Я смотрела не на тебя.

— Вот как? — разочарованно протянул Джастин. — Но, в общем, это неважно. Моё предложение в силе. Когда я получу ответ?

Тут уже Дин вышел из своего укрытия:

— Когда выиграешь кубок по квиддичу, Финч-Флетчли. Но поскольку в этом сезоне Пуффендуй проиграл первую встречу, — тут он улыбнулся Падме, — и проиграет вторую, то, думаю, тебе это не грозит. А в следующем году, увы, ты уже не будешь здесь учиться.

Джастин так и застыл, обалдело глядя на взявшегося невесть откуда гриффиндорца. А тот встал между ним и Падмой, чувствуя, как его всего переполняет жгучая ревность.

— Томас, какого Мерлина тебе здесь надо? У нас личный разговор.

— Падма уже всё тебе объяснила.

— Нет, пусть ответит.

— Джастин, послушай, — сказала Падма, делая шаг вперёд и становясь рядом с Дином, — ни к чему тянуть, я отвечу сразу: я не буду с тобой встречаться. Не обижайся.

— Что ж... Могу я узнать причину?

Финч-Флетчли был недоволен, но Падму с её признанием останавливало не это, а то, как смотрел на неё Дин: с лукавым интересом, хитринкой и откровенным обожанием.

— Можешь, — решилась она. — Я люблю другого человека.

В этот момент она боковым зрением видела, что Дин так и просиял.

— Ах ну да! Конечно же, он чистокровка? Вы все что ли такие... Считаете нас, маглорождённых, вторым сортом.

— Я так никогда не считала, Джастин, и я этого не говорила.

Но пуффендуец лишь махнул рукой.

— Всё понятно, Патил. Спасибо за информацию. А тебе, Томас, следует поучиться манерам и в следующий раз не влезать без спросу в чужой разговор.

— Обязательно учту на будущее, — сказал Дин самым серьёзным тоном, на какой был способен сейчас: его просто переполняло ликование.

Джастин резко развернулся и зашагал по направлению к замку, оставив после себя звенящее в вечернем воздухе возмущение.

Падма растерянно смотрела ему вслед.

— И с чего он взял, что я считаю маглорождённых... как он сказал? Вторым сортом?

— Не бери в голову, — улыбнулся Дин, глядя на её задумчивое лицо, такое прекрасное в рассеянном свете, падающем из окон на другой стороне «Трёх мётел». Он ведь так давно не смотрел на неё с близкого расстояния, и сейчас вдруг особенно остро понял, как нуждался в ней все эти долгие недели.