О чем поет вереск (СИ)

— Ты! Ах ты! Болтун! Задавака! Я почти тебе поверила!

— Вот именно. Но по сути, милая принцесса, твой выбор не сильно отличается от моего: пирог или пряник? Я бы остановился на прянике, он подходит тебе по цвету и не может быть кнутом.

— Да что ты городишь! Обжора! Ничегошеньки не понимаешь!

Лианна выдохнула, хлопнула по дереву обеими руками, но уселась обратно, подобрав ноги и закрыв лицо руками. Мэллин высунулся из листвы на громкий всхлип, подпер голову рукой и с любопытством уставился на Лианну.

— И раз я ничего не понимаю в чувствах, поясни мне, опытная и мудрая принцесса, почему Фордгалл сжимал кулаки во время моего совершенно искреннего выражения симпатии?

Принцесса растерялась и передумала плакать.

— Да мало ли почему! Ты разозлил бы всякого!

— И почему тогда второй «всякий», то есть Джилрой, поступил ну совершенно по-другому?

— Это как раз ясно, потому что это Джилрой, он… он особенный, светлый, и на все отвечает по-особенному…

Принцесса притихла и отвернулась от Мэллина. Тот хмыкнул.

— Особенный, значит… Ты сама-то себя слышишь, нет? Мне кажется, после подобных слов выбора как такового и нет, но пусть, пусть!.. Женщины! Имя вам — легкомыслие! Чтобы ты знала, солнечная девочка с цветком, сжатые кулаки Фордгалла — это ревность, мрачное, гибельное чувство, которое уже сводит его с ума, хотя он не имеет на тебя никаких прав. И злость от того, что солнечный зайчик упрыгнет к кому-то другому. А Джилрой — он распереживался за тебя.

Мэллин хохотнул, и Лианна вернулась к гневу:

— И что ты находишь в этом смешного?!

— Да ничего, разве что пирожки не смогли бы затаить жестокую обиду и прийти по мою душу, захватив в лапы какой-нибудь особо острый нож Вогана… — Мэллин вгляделся в сторону кухни. — Ты видела у пирожков лапы? Вот и я не видел, поэтому не смогли бы. А вот твой милый лесовик с начинкой из ревности и честолюбия — может. По чести сказать, он мне совсем не нравится!

— Ага! Ты так говоришь про Фордгалла, потому что просто боишься его! — уязвила в ответ Лианна.

— А вот и нет! Но разумно опасаюсь, — послышался слабый шорох по стволу, обозначающий спуск. — Небесный мне нравится больше, что неудивительно: когда-то я выбрал блюдо пряников.

Лианна недоверчиво обернулась, собираясь отвесить еще пару неласковых реплик, но Мэллин спрыгнул на землю, отряхнул руки и кивнул:

— Как ты уже любезно подчеркнула, я полон недостатков, а Воган как раз вышел из кухни, можно успеть что-нибудь стянуть! Рад был пообщаться.

Изящно поклонился и пропал на кухне.

Принцесса встала и обратила тревожный взор к светилу. Протянула руки, впитывая покой и силу. Закатное солнце обласкало Лианну теплым светом.

Мидир, оборвав магическую связь, посмотрел на Этайн, мирно спящую на его плече, ставшую солнцем для него. Она приоткрыла глаза, шепнула «мое сердце, люблю», и Мидир ненадолго отвлекся, а когда он вновь посмотрел на задворки сада, солнечная принцесса уже заходила в кухню, откуда раздавались шумные голоса. Наверняка Воган вернулся в свои владения раньше, чем рассчитывал Мэллин. Судя по возгласу, вид Мэллина, чистящего клубни, Лианну порядком удивил. Или левое ухо принца, подозрительно алевшее.

Дергать уши королевским отпрыскам позволялось только королевскому повару. Когда-то отец очень внятно объяснил это Мидиру в своей обычной манере. Затем, после боя, пока второй принц приходил в себя, а Киринн перевязывал ему плечо, Джаретт рассказал пару героических историй из жизни Вогана, перворожденного, добавив в заключение: «А еще он изумительно готовит!»

— Пришла позлорадствовать? — не глядя произнес Мэллин.

— Пришла потребовать извинений. С любовью не шутят, а твое предложение было насмешливым и оскорбительным!

— Это было недоразумение, я думал, мы все прояснили…

— А если бы я согласилась?!

— Так надежда не умерла? — не удержался Мэллин, а принцесса топнула ножкой.

— Молодой принц отличился перед вами, солнечная госпожа? — Воган тотчас оказался рядом.

Коллекция ножей на его поясе притянула взгляд Лианны. Она неуверенно улыбнулась, видимо, представляя бунт пирожков и их боевой поход на Мэллина.

— Спасибо, уважаемый повар, мы сами разберемся. Итак?

Мэллин развел руками:

— Хорошо, прошу меня извинить за то, что сделал невыносимо явной твою нерешительность, повеселил собравшихся волков и госте… ай-яй-яй!

Воган прихватил принца за другое, еще не покрасневшее ухо.

— Сделайте милость, молодой принц, извинитесь как положено.

Мэллин бросил на Вогана взгляд, выразивший недовольство и благодарность одновременно, затем обернулся Лианне.

— Ну хорошо, хорошо. Прости, что волки не столь чувствительны, как бы тебе хотелось!

— Это уже похоже на извинения. Больше, чем можно ожидать от нашего принца. Лучше принять в таком виде, — пробасил Воган и пожал плечами, словно не замечая, как при этом подергивается ухо кривившегося Мэллина.

Воган подвинул еще целое ведро под бок принцу, и тот, не рисуясь, застонал. Лианна, с сомнением оглядев непривычно понурого Мэллина, милосердно кивнула повару и вышла.

— Спасибо, Воган, — Мэллин не поднимал глаз от работы. — Честь вредины Дома Волка сохранена! Но я подозреваю, что с ведром ты не шутил?

— Нет, мой проницательный принц, я с едой, в отличие от вас, не шучу!

— О, да будет тебе, я всего лишь написал на пироге вареньем твое имя! Воган! Это слишком жестоко! — вновь застонал Мэллин.

— Надо знать, молодой принц: я не очень люблю варенье поверх пирога с мясом, — огромный повар склонился и хлопнул Мэллина по спине. — Хотя, может быть, любите вы. Я учту!

— Во-ога-ан! — возглас брата был способен разжалобить даже камень.

— Ведерочко почистите — и свободны, молодой принц. Разве это жестоко? — Воган раскатисто захохотал в ответ на неразборчивый рык и отошел.

— Ладно-ладно! Сурепку чистит волчий принц! — тут лицо Мэллина стало задумчивым, и он продолжил музыкальнее и ритмичнее: — Бросает клубни ниц-ниц-ниц!

И примолк, увидев вернувшуюся Лианну.

— Давай помогу, — протянула руку она.

— О великодушная принцесса! Это будет самый волшебный завтрак! — поделился Мэллин особо крупным клубнем и залюбовался, как та старательно приспосабливает к чистке именной кинжал Дома Солнца.

— А нельзя было магией? — произнесла Лианна. Огляделась виновато: повару виднее, чем заниматься на его кухне, но Вогана на кухне уже не было.

— Может, и можно, но я бы не советовал. Вогана опасается сам Мидир! — предупредил Мэллин.

Волчий король фыркнул, но вмешиваться не стал.

— Ты знал про Фордгалла? — негромко спросила Лианна и ойкнула, зажимая порез. — И как Воган это делает?

— Ничего, волки любят с кровью, — хихикнул Мэллин и протянул салфетку. — Это кухонная, не переживай. Может, я один из всех волков, кто не покушается на твою невинность. Что я должен знать про Фордгалла? Что он злобный кривой пенек, прикидывающийся стройным кленом? — И тут же оглянулся, словно опасаясь увидеть лесного принца в одном из темных углов. — Или то, что он спит и видит себя на троне Дома Солнца? Или что боярышник известен колючками?

— Перестань, Мэллин, — отмахнулась Лианна. — Ты знаешь, Джилрой не может покинуть свой Дом, а я не могу покинуть свой. Может, он еще найдет кого-то, кто будет любить его так же… и я решила… — она провела ладонью по щеке. — Это точно не лук?! Что это?

— О, да перестань, этот овощ не настолько изуродован чисткой, чтобы над ним плакать! Может, сделаешь перерыв и перекусишь? Есть тарелка тех мясных шариков, — хохотнул Мэллин на изумление Лианны. — А ты и не знала! Да-да, это строганое мясо! А сверху — водоросли. Сырое-пресырое мясо, солнечная девочка!

Она, отбросив нож, прижала ко рту ладошку. Затем закашлялась так, словно хотела выплюнуть все, что съела в этом диком Доме.

— Думаю, Этайн будет так же удивлена. До этого она ела лишь рыбу. Но теперь…

— С тобой невозможно говорить серьезно! Этот лук еще более едучий, чем ты! — и Лианна в слезах выбежала из кухни.