О чем поет вереск (СИ)

— Только не по лицу! Нет так нет! Джаред! Спаси меня от этой твоей нежной принцессы!.. — и скрылся за поворотом.

— Погодите, принцесса, — бесстрастно произнес Джаред, ухватив её за локотки. — Гоняться за ним — дело бесполезное. Наш принц, которого вы так метко охарактеризовали, имеет обыкновение скакать по замку именно горным бараном. Чем выше и круче, тем привлекательнее.

Мидир усмехнулся. И правда, брат, сбегая от него, больше всего напоминал — оленя, а споря с Лианной — барана.

— Пустите! — дернулась Лианна.

Мидир ухмыльнулся. Кто бы мог подумать, что в тихой дочери Солнца скрывается яростный ураган.

— Принцесса, принцесса! — почти ласково произнес Джаред. — Не усугубляйте ситуацию, на вас смотрят.

Золотистое пламя начало потихоньку угасать в светло-карих глазах солнечной девочки, а серебряный злой огонь длинных волос — гаснуть. Фордгалл взял себя в руки, спрятав сжатые кулаки за спину, Джилрой растянул губы в улыбке. Волки замерли статуями, не зная, что и делать: их принца обозвали бараном, однако не без повода!

— Прошу прощения у добрых хозяев Черного замка, я не хотела вести себя дерзко, — сдержанно произнесла Лианна. — Однако я не позволю так измываться над собой, тем более на глазах моих друзей! — и гордо вскинула подбородок.

Волки одобрительно заворчали, Джилрой выдохнул, Фордгалл нахмурился еще больше.

— Вечер можно считать оконченным. Расходитесь, — устало объявил Джаред, на миг скосив глаза на Лианну, которая все еще не отстранилась от него. — Думаю, впечатлений мы все получили с лихвой…

Мидир в поисках сбежавшего брата обшарил весь замок, завернул в сад и остановил магический взор над старой яблоней в окружении сосен и елей. Здесь след обрывался, а под заскорузлым стволом сидела Лианна, ускользнувшая от недреманного ока своих друзей-обожателей-охранников. Вечерние тени словно обтекали ее светлый наряд, сама же принцесса была мрачнее тучи.

— Вот попадись он мне только! — аккуратные ручки скрутили воздух перед собой вполне недвусмысленным жестом.

С дерева раздался беззаботный хруст надкусанного яблока, и не успел Мидир спросить себя, кто бы мог польститься на эти гадкие фрукты, как неизвестный выдал себя сам.

— Это ты про кого? — из зеленой кроны показалось довольное лицо Мэллина. — Стесняюсь спросить!

И заухмылялся, бесстыжая его рожа.

— Про тебя! — подняла голову Лианна. — Про кого же ещё? Как ты мог! Как ты мог поставить меня в столь глупое положение!

— Еще как мог! А что не так с твоим положением? Сидела на диване, ручки на коленках, вся такая прекрасная и недоступная, — Мэллин сделал паузу, чтобы хрупнуть яблоком, и увернулся от полетевшей в него шишки. — Это я должен возмущаться: меня отвергли! Обозвали! Поставили на одно колено, воспользовались и бр-р-росили!

Заигравшийся брат чуть не грохнулся с ветки, но успел сбалансировать руками. Ему в лоб полетела очередная шишка, нашаренная Лианной. Мэллин хохотнул и снова увернулся.

— Ты! Да ты! Злой мальчишка! Что ты вообще знаешь! Что ты понимаешь, глупый волк! С любовью не шутят!

— Вот тут ты совершенно права, не шутят. Поэтому я серьезно считаю себя отвергнутым, — Мэллин фыркнул, переждал на ветке еще пару проклятий словесных и увесисто-деревянных. — Лианна, ну что ты как дитя, — дохрустел яблоком и швырнул огрызок в высокие кусты перед кухней.

— Сам ты как дитя! Ты! Ты!..

— Тыковка? — задумчиво предположил Мэллин, подняв глаза к небу.

— Ты не волк! Волки не едят яблок!

— Считай это вредной привычкой Верхнего, — Мэллин широко улыбнулся, показываясь чуть больше: видно, улегся на ветку животом. — А вот заставлять Фордгалла и Джилроя долгие годы питаться травой и рыбой!.. Тебе нет равных в жестокости!

— Да как ты смеешь! Ты ничего не понимаешь в ценности жизни! Волк!

— Ох, же-е-енщины, — еще и глаза закатил. — Так волк я или не волк? Ты не можешь определиться даже в этом, что уж рассуждать о своей будущности! Все мечешься, все выбираешь и не хочешь понять: не сделаешь выбор сама, кто-то выберет за тебя! Рискну тебя удивить, принцесса, но время играет дурные шутки с бессмертными.

От румяных щек Лианны отлила кровь, пальцы, судорожно сжимавшие очередную шишку, разомкнулись.

— Ты о чем?.. Что за ерунду ты городишь?

Мэллин тяжко вздохнул.

— Ну да, ну да, продолжай притворяться, что ничегошеньки не понимаешь. И совсем-совсем не пытаешься отсрочить восхождение на трон из-за невозможности выбрать себе мужа. Все тебе верят, но я-то не все!

— А кто ты тогда?

— Я, о-о-о, принцесса, я друг юности твоей матушки, — Мэллин фыркнул. — Так что успел налюбоваться на битвы-с-драконами-лишь-бы-не-замуж! На твою долю драконов не досталось, но, смотрю, ты нашла другой выход.

— Но она не говорила о тебе, — солнечная девочка в недоверии вскинула взгляд светлых глаз.

— Никогда-никогда? И даже не упоминала чудесного музыкального волка, который повстречался им с неблагой подругой на границе с фоморами?

Лианна покачала головой.

— Ну, значит, ещё расскажет. Когда подрастешь!

— Ах ты! Да зачем я тебя слушаю!

Мидир знал тверже кого бы то ни было, что лучшая защита — это нападение, но не уставал удивляться вроде бы спокойной принцессе Солнца.

— Затем, что это ни к чему не обязывает. Выходить за меня замуж тебе не обязательно, а поразмяться в словесных баталиях очень хочется, — Мэллин скосил глаза и хитро прищурился. — Или опять скажешь, что я не прав? С удовольствием признаю, что я — лев!

— Ты не лев! И не волк! Ты архар! — отголосок давешней бури опять дал о себе знать. — Что ты вообще знаешь о любви и о выборе? Да, я не могу выбрать, но это моё личное дело!

Лианна отвернула, сложив руки на груди. Мэллин снова вздохнул и перевесился с другой стороны ветки.

— Твоё, кто спорит! Но зачем повторять чужие ошибки? Можно послушать того, кто пережил нечто подобное…

Лицо Мэллина снова стало одухотворенным и серьезным.

Мидир хмыкнул: ну точно, опять играет. Такое лицо бывает у брата при исполнении особо трагических любовных баллад, им же самим и выдуманных.

— Когда-то в молодости один мой знакомый ши, ну, близкий друг, стоял перед похожим выбором…

Мэллин держал паузу, кривился, что, видимо, должно было означать глубокую скорбь для всех, кто его не знал. Лианна смотрела во все глаза и, кажется, верила. Брат сорвал несколько листочков с дерева, громко вздохнул и продолжил:

— Его обуревали страшные сомнения: какую сторону выбрать? Какое окончательное решение принять? Кому отдать свое сердце безраздельно? И я, то есть он, оттягивал решительный момент!

И опять замолчал так надолго, что Лианна не выдержала:

— И чем кончилось дело с твоим другом? Кого он так любил? Признавайся, ты же говоришь о себе!

Мэллин вновь тяжело вздохнул, не отрицая и не соглашаясь.

— Ох, и проницательная ты, наверное, в маму! Она постоянно меня подлавливала. Это… Ладно. Это я о себе. Только — никому! Дело давнее, сейчас никто уж и не вспомнит. Но тогда вопрос стоял ужасно остро. И чем дольше я тянул, тем острее он вставал.

Похоже, то, что живописал Мэллин, Лианне было знакомо не понаслышке. Мидир, наверное, посочувствовал бы принцессе, если бы она хоть немного заметила привязанность Джареда.

— В результате пришлось выбирать в спешке. Я до сих пор не уверен, что поступил правильно, — Мэллин покачал головой и скрылся в листве.

— И что это был за выбор? Ты же до сих пор без пары!

— Это был трагический выбор! — Мэллин вновь показался из зеленого оконца. — Приближался День моего рождения, на котором я должен был объявить приглашенным о своей любви… а я разрывался между страстью к пирожкам с мясом и влечением к пряникам в белой глазури!

Брат ни разу не сбился с возвышенного тона и успел вовремя спрятаться поглубже в ветвях: солнечная принцесса бросила в крону дерева очередную шишку, потом заклятье немоты, насколько успел разглядеть Мидир. Мэллин уворачивался легко.