Дни мародёров (СИ)

Ремус прыжком миновал несколько ступенек, взбежал на следующую лестницу, влетел в коридор, ведущий к её кабинету, и замер, как вкопанный, увидев там доктора Джекилла. Тот, услышав шум, обернулся, держась за бок. Ремус замер, ошарашенный произошедшей с доктором переменой. Бледный, с воспаленными глазами и капельками пота на лбу, он казался… безумным, как оголодавший вампир. Увидев Ремуса, он улыбнулся и попытался выпрямиться.

— А Ремус, — кажется Джекилл занервничал. — Ты что здесь делаешь? Не торопишься на игру?

Ремус сделал несколько шагов ему навстречу. Слова Лили всплыли у него в памяти, и сейчас, глядя в глаза доктору Джекиллу, он никак не мог прогнать ощущение, что видел эти же глаза на лице лесного монстра. Или ему так казалось?

— Тороплюсь, меня ждут друзья, — осторожно сказал Ремус. — Я хотел… мне нужно было… — его взгляд упал вниз и Ремус замер. — Профессор, у вас… у вас кровь.

Джекилл увидел, что Ремус смотрит на его рубашку и поспешно закрыл мантией выступившие на белой ткани пятна.

— Всё в порядке… все хорошо, — сказал он, когда Ремус шагнул к нему. — Небольшая рабочая травма.

— Рабочая травма? — машинально повторил Ремус, чуть-чуть прищурившись.

— Да, это небольшое происшествие с животными на днях… гриффиндорская львица полоснула, когда я пытался отогнать её от первокурсников-слизеринцев, — он отчаянно пытался улыбнуться. — Нет причин для беспокойства.

— Удивительная история, правда? — Джекилл запахнул мантию, и вдруг уставился прямо на Ремуса. — Я имею в виду этих животных.

У Люпина засосало под ложечкой от его взгляда.

— Что за магия могла сделать такое?

— Я… не знаю, сэр, — сказал Ремус, которому становилось все больше не по себе. Зря он сразу не пошел на стадион.

— Да-а, иногда она нам неподвластна, — Джекилл наконец-то отвел взгляд и уставился куда-то в пустоту, сделавшись еще безумнее. — Нам кажется, что мы ею управляем, ведь мы — волшебники, мы можем все. А потом и оглянуться не успеешь, как магия управляет тобой, — Джекилл вдруг переменился в лице, издал странный булькающий звук и наклонился вперед, схватившись за бок.

— Профессор, — если уж говорить начистоту, то Ремус здорово перепугался. Лицо Джекилла посерело, затем порозовело, на лбу выступил крупный пот. Огромным усилием он перевел взгляд на Ремуса, его губы шевельнулись, Ремус едва различил сказанное им: «Беги!», а затем профессор по защите от Темных сил ничком повалился на пол.

Точнее, повалился бы, если бы Ремус не сорвался с места и не подхватил его под руку, взвалив на собственное плечо.

Он сам до конца не понимал, какие мотивы им движут, когда тащил профессора к кабинету Валери. Они выяснили его секрет, он сам первый отстаивал его виновность и необходимость сдать его мракоборцам еще до полнолуния, не ожидая прямых доказательств, ненавидел его за то, что он занимал так много места в сердце женщины, которую сам Ремус любил больше собственной жизни. И что же? Сейчас он сам, лично волочил его к Валери, и не испытывал ничего, кроме чувства сострадания. Ведь кому как не ему знать о том, что это такое, когда приходится делить свое тело с отвратительным монстром. И ничего с этим не сделать…

Надо отдать Джекиллу должное, он все пытался идти самостоятельно, но так или иначе хватался за Ремуса, хотя, едва ли понимал, кто именно его ведет. Он словно впал в беспамятство, профессора била крупная дрожь, он задыхался, издавая жуткие хрипы. обильно потел и каждую секунду норовил потерять сознание.

Путь до кабинета показался Ремусу вечностью — что было бы, если бы их кто-нибудь увидел! Счастье, что в это время все спешили из замка — на стадион, где вот-вот должна была начаться игра.

Остановившись у заветной двери, Ремус поудобнее перехватил профессора, и что было мочи забарабанил по двери кулаком. Мозг его лихорадочно работал. Что если Валери тоже ушла смотреть игру? Или в лес, охотиться? Или её просто не было в кабинете? Что тогда? Не тащить же его в крыло, к мадам Помфри?

Впрочем, решать ему не пришлось. После второй попытки достучаться, в кабинете раздалась возня, затем — звук шагов, от которого желудок Ремуса сделал кульбит, а затем замок щелкнул и дверь открылась.

Шок и смятение Валери длились всего секунду. А затем она бросилась к ним и помогла изнемогающему от тяжести Ремусу втащить почти бесчувственного Джекилла в кабинет. Вопреки ожиданиям Ремуса, она была вполне здорова, разве что чуточку бледна, и одета была не по-домашнему, а так, словно вот-вот должна была отправиться на урок.

— Что произошло? — спросила, пока они волокли его в соседнюю комнату.

— Я не знаю. Мы говорили, а потом он чуть не потерял сознание, — отдуваясь, ответил Ремус. — Хорошо, что никто не видел.

Вместе они уложили его на постель, и Валери принялась быстрыми движениями расстегивать на Джекилле мантию. Её пальцы мгновенно испачкались в крови.

— Подай мне аптечку, скорее, — приказала она, а потом резким движением разорвала на Джекилле рубашку, обнажив поистине отвратительную картину.

Ремус огляделся, увидел стоящую на столе сумку, и бросился к ней. Валери уже разматывала бинт. Ремус хотел напомнить ей про палочку, но вспомнил, что Валери плохо владеет волшебством, и предпочитает все делать вручную. Пару секунд он колебался, мучимый старыми демонами, а затем опустился рядом с ней на колени, достал свою палочку и стал помогать. Вдвоем им удалось очень быстро отлепить от раны грязный бинт, промыть её и заново забинтовать. Джекилл задыхался и хватал ртом воздух, напомнив Ремусу вдруг те бесконечно-жуткие минуты на полянке Каледонского леса, когда Лили боролась за жизнь Джеймса.

Они с Валери почти не разговаривали, если не считать просьб передать воду, или смоченный в бадьяне тампон. Все их внимание сосредоточилось на истекающем кровью Джекилле. Правда, Ремус в какой-то момент все же поднял взгляд на лицо Валери, и его желудок снова перевернулся, такой она показалась ему красивой в этот момент: её чистая как мел кожа, пара вьющихся прядок, выпавших из прически, как всегда, влажно блестящие глаза. Он так засмотрелся, что дольше необходимого продержал бадьян на открытой ране — Джекилл вскинулся, вскрикнув, но им удалось его успокоить и уложить обратно. В сознание он не вернулся, но зато его вдруг начала бить очень крупная дрожь.

— Скорее, — бросила Валери, и принялась быстрее заматывать рану. — Держи его руки, крепче!

Дрожь не унималась, его голова откинулась, веки приоткрылись и сверкнули белки закатившихся глаз.

— Что с ним происходит? — Ремусу стало тяжело его удерживать.

Валери покончила с бинтом, вскочила и бросилась к столу.

— Он плохо переносит боль, — она бегом вернулась к постели, держа в руке уже знакомую Ремусу бутылочку с молочной жидкостью. Джекилл вскинулся, выбил зелье из её руки и оно разбилось.

— Быстрее, Ремус! — крикнула она, с трудом удерживая доктора.

Ремус бросился к аптечке, принялся рыться в бутылочках, кое-что показалось ему смутно знакомым, он увидел нужную склянку, схватил её и бросился к постели, на которой Джекилл уже начал менять форму. Его кожа стала розовой, цвета сырого мяса, вены на руках и шее разбухали, он становился больше...

Валери обхватила его голову и почти силой влила в него зелье.

Джекилл сглотнул, и его дрожь тут же стихла, а тело расслабилось. Изменения сошли на нет. Ремус убрал руки. Убедившись, что доктор выпил все до капли, Валери осторожно опустила его голову на подушку. — Любое сильное впечатление для него опасно, — тихо добавила она и провела ладонью по его груди. — Слава богу, мы успели вовремя.

Ремус сглотнул. Нежность, с которой Валери говорила эти слова и касалась Джекилла, ранила его хуже серебряного ножа. Похоже, она это почувствовала, потому что сразу убрала руку и подняла на Ремуса глаза.

— Пойдем, — тихо сказала она, пронзительно глядя на него, и первой вышла из комнаты.

Ремус последовал за ней, и едва они вышли в кабинет, Валери обернулась и жарко его поцеловала, обхватив рукой за плечи. Ремус растерялся, но всего на секунду, а потом порывисто обхватил её в ответ, запутавшись руками в волосах.