Колдовской отведай плод (СИ)

Кстати. Я ведь до сих пор не знаю, что ест сам садовник. То же самое, что подает нам, или вполне нормальную еду. Сдается мне, второе.

И тут же вспомнилось прочитанное накануне. А именно, результат долгих экспериментов Макер-тота. Могуллий очень хорошо усваивался организмом именно с яблоками. Только абсолютный идиот не обнаружил бы связь этого факта со странным меню, завещанным старым хозяином. Значит ли это, что в яблоки добавляется могуллий? Я жаждала получить разъяснение, поэтому отправилась на поиски садовника. Он обнаружился в столовой, где наводил порядок после несостоявшегося ужина. Увидев меня, улыбнулся:

— Вы все-таки решили перекусить, миста Мира?

— Я решила кое-что выяснить.

Вид у меня был суровый, потому что Сварт тут же прервал свое занятие:

— Что выяснить?

— Добавляете ли вы в яблоки какое-то зелье?

Сварт ответил очень осторожно:

— Вы решили, я хочу вас отравить? Миста, как вы могли такое…

— Могла и не такое, — отрезала я, все больше уверяясь в своей догадке. — Рассказывайте, Сварт. И не вздумайте что-либо утаить.

Садовник устало опустился на стул.

— Это действительно наказ хозяина, — сказал он.

— Какой именно?

— Подвергать яблоки обработке с помощью настойки… Но это не яд!

— Почему вы так уверены?

— Так ведь сам хозяин употреблял ее регулярно, и именно с яблоками. Он утверждал, что это эликсир жизни, и чтобы гости жили долго и счастливо, то…

Я невежливо перебила:

— Сам-то он как жил? Долго и счастливо?

Сварт кивнул:

— Хозяин покинул нас в весьма почтенном возрасте. И мог бы жить еще…

Я насторожилась:

— Что вы имеете в виду? Его убили?

Садовник замялся:

— Не то, чтобы убили… Скорее, вынудили покинуть этот мир.

Вот это новости! Вынудили покинуть мир — это как понимать? Он что, покончил жизнь самоубийством?

— Расскажите, — потребовала я. — Все, что вам известно.

— Не могу, — вздохнул Сварт. — Поверьте, не могу. Это не моя тайна. Возможно, вы сами потом все узнаете.

— Ну, хорошо, — я не стала настаивать; в конце концов, скоро мы все отсюда уедем, и, надеюсь, живыми и здоровыми. — Тогда ответьте на один вопрос. Вся эта история с заезжим гостем, который отказался от яблок, выдумка?

Сварт уныло кивнул.

— В общем, так, — сказала я решительно. — Как бы то ни было, вы не можете без конца пичкать нас яблоками. Я, как представительница мисты Данни прошу, чтобы в дальнейшем нам подавали нормальную еду. Слышите, Сварт?

В его глазах я прочла тоску. И поспешно добавила:

— По крайней мере, вы ведь можете кормить меня отдельно.

Он затосковал еще больше.

Мне это не понравилось.

— Если нет, мне придется рассказать остальным про эликсир. Уверяю, наследники воспримут мое сообщение без восторга.

— Это не яд, Мира! Я могу поклясться чем угодно: моим здоровьем, благополучием, здоровьем жены, наших детей…

— Все, дальше не надо, — поспешно сказала я. — Если не яд, то что?

— Я же говорю, эликсир!

— А если мы не хотим его принимать, этот ваш эликсир?

Он замялся:

— Ну, это не только эликсир. Это еще и катализатор… гм… индикатор…

— Катализатор? Индикатор?! Вы чего несете, Сварт? Немедленно признавайтесь, что вы подмешиваете в еду!

— Ладно, — сдался он и оглянулся. — Скажу, но только вам. Перед тем, как подать яблоки, мы с женой вымачиваем их в специальном сиропе. Он не может повредить ни вам, ни другим наследникам.

— А кому может?

— Тем, кто настроен против Макер-тота враждебно, — сказал он шепотом.

Я искренне изумилась:

— Но… помилуйте, Сварт. Кто же может быть настроен враждебно против человека, который… которого вынудили покинуть мир?

— Да уж есть такие, не сомневайтесь. Но, как вы убедились, ни с вами, ни с вашими друзьями ничего плохого не случилось.

Если не считать больной руки Ариенны.

— А что с ними может случиться?

Сварт пожал плечами:

— Много чего. Расстройство желудка, отравление, усыхание конечностей. Все зависит от степени враждебности. Таким людям не место в яблочном доме. Простите, миста Мира, что пришлось подвергнуть вас такому испытанию…

Садовник смотрел на меня виноватым взглядом, и я сдалась.

— Ну, хорошо. Но все-таки я прошу иногда подавать мне к столу что-нибудь кроме яблок. Вы ведь можете, правда?

— Могу, — уныло произнес он. — Но как это воспримут остальные?

— А мы им ничего не скажем, — заговорщически сказала я. — Вы будете приносить мне еду в кабинет.

— Куда? — изумился Сварт.

— Вы не ослышались. В ближайшее время я собираюсь работать, и не где-нибудь, а в блуждающей комнате. Много работать. Остальным мы скажем, что я на правах представительницы хозяйки ищу тот самый список. Кстати, странно, что его нет. Но это неважно. Поиски ведь могут затянуться, правда?

Сварт пожал плечами:

— Ваша воля, миста, но в торчать в кабинете постоянно я бы вам не советовал.

— Ага, — кивнула я, — однако именно вы показали мне туда дорогу.

— Это была вынужденная мера.

— Я вас не вынуждала.

С минуту мы смотрели друг на друга, наконец садовник произнес:

— Будьте осторожны, миста Мира. Пожалуйста.

— Буду, — кивнула я и отправилась в свою комнату.

Очень хотелось вновь подняться в святая святых Макер-тота, однако усталость взяла свое. Я уже подходила к дверям спальни, когда увидела в глубине коридора неясное свечение. Кто бы это мог быть? Наследнички и Гвейнард укатили в деревню. Садовника я оставила внизу. Его жена?

Тем временем свечение приближалось. Прямо на меня наплывала ночная визитерша. Такая же полупрозрачная, с развевающимися волосами, она глядела безумным взглядом, а губы ее беззвучно шевелились. Я поспешно отступила, давая ей пройти.

Можно подумать, в этом был какой-то смысл. Она прекрасно могла пролететь сквозь любое препятствие. Даже через живого человека.

Однако она неожиданно остановилась и повернулась ко мне. Призрак может видеть? Готова поклясться, она точно знала, где стоит человек! Невозможно, невероятно!

Глядя мне в глаза, низким тихим голосом она произнесла:

— Колдовской отведай плод, и любовь к тебе придет.

Потом приблизилась вплотную. Увернуться было совершенно невозможно, да я и не пыталась, потому что меня, как давеча ночью, сковал ужас. Она прошла сквозь меня, и это было еще более кошмарно — на мгновение я вся заледенела, а потом долго стояла, прижавшись к стене, не в силах пошевелиться.

Уже в комнате, усевшись в кресло с вязанием и набирая дрожащими руками петли, я спрашивала себя: что такого ужасного она мне сказала? Смолола очередную чушь. Колдовской отведай плод! Да я их тут уже столько отведала, что от одного вида воротит. И любовь к тебе придет. Ага, жди, дожидайся. Вот прямо сейчас возьмет и явится.

И чуть не заорала, когда в дверь постучали. Я не смогла даже выдавить «войдите», и только облегченно выдохнула «как хорошо, что это ты», когда дверь открылась.

— Почему? — озадаченно спросил Гвейн.

И поспешно добавил:

— Нет-нет, я согласен, это, конечно, хорошо. Но… ты ждала кого-то другого?

— Никого не ждала, — отрезала я. — Немного позанимаюсь рукоделием, успокою нервы и пойду спать.

Гвейн взъерошил волосы:

— Может, разрешишь и мне повязать, если это такое хорошее успокоительное?

Я окончательно расслабилась:

— Чувствую, после ужина в «Трех ослах» вас с новой силой потянет на яблоки.

— Напрасно иронизируешь. И зря не поехала с нами. Ужин был очень неплох.

— Неужели в «Ослах» вам предложили что-то отличное от позавчерашнего рагу?

— Представь себе, да. Мы ели свежий салат, отбивные с зеленью и хрустящие молочные булочки. Нам даже предложили поджарить яичницу.

Видимо яйцежор проспал завтрак. Я ухмыльнулась.

— Кстати, тот самый мужик, что завтракал яичницей, — сказала я. — Кажется, я его знаю.