Парадигма крови (СИ)

На наших глазах росло драконячье отражение. Дракониды вслед за родителями продвигались к знаниям. Мы за ними смотрели втриглаза. Все боги помешать этому пыталися, не хотелося нам и этих потерять. Каждый из богов свое советовал. Однако, вскоре все поняли, что дракониды за драконами так и глядят и дело наше бесполезное.

Думы богов разделилися – одни говорили, что их надо уничтожить, другие за продолжение эксперимента ратовали. Даже повоевали между собой, правда, не шибко. На земле был потоп устроен, и память о драконах сгинул и как пыль развеялася.

Драконидам строго-настрого запретили в жизнь Земли вмешиваться, потому как им весь Базаар и все древи, досталися. Будет им и того. Многие боги мыслили: «Скорей бы поушли все!»

Бабка помолчала, вспоминая далекое прошлое. – Золотой Змей с Князем Ночи тогда были очень дружны, хотя и имели противные думки о каждой точечке. Новую расу они создать задумали.

Принципы-то основные они прежние взяли, только ум, да разум поменяли чуток, ну и тела поспособнее – после Потопа прохладнее стало. Еще одно различие было: поуменьшили чулели на одно существо даденое, чтобы, значит, к духовным поискам и размножению подвигнуть. Вот поэтому вам, людям все время чего-то не хватает, и оттого же вы так много времени уделяете утехам любовным. Тэотль просит новых тел.

Оттого самого, не до спокойствия вам и по холодному пути Драконов не пойдете вы! Тяжко детей терять-то! Старуха снова вздохнула. – Вот, ладно мне-то, мои-то, вона – летают! По всему Миктлану расселилися, оболтусы! –

Она кивнула куда-то в сторону.

Старая богиня улыбнулась под своей носовой вставкой, ее рот, окруженный сетью мелких морщин, растянулся. Данила отметил про себя, что Толстый, несмотря на странное тело, здорово похож на свою мамашу.

- Поначалу все хорошо ладилось! Кецалькоатль – так прямо влюбился в людей. Все беспокоился, все радел! Даже на Землю спускался, в образе правителя проживал среди своих творений. Ну да это, знамо дело, плохо кончилось, ну так я не о том. Другие боги, вначале тож интересовались. Тецкатлипока тож помогал, души шлифовал старательно, чтобы не было в них червоточины греха, растления. Грешников наказывал, чтоб впредь неповадно было. Ну, а уж неисправимых, мы с моими детишками пожирали, всю грязь, всю скверну ихнюю сквозь себя пропустим, а чистую чулель выпустим – тем и пробавлялись.

Но беда пришла – откуда не ждали. Кецалькоатль с Ночным-то Ветром еще молоденькие были, не все знали-ведали. Не додумались они, что люди не смогут даяния давать, как драконы с драконидами!

Оно и понятно – откуль им чулели-то набраться, коль и на себя едва-едва хватает! Пришлось тогда людям человеческие жертвы приносить. Тецкатлипока драконидов своих подучил – стали они в человеческих телах рождаться и людей приношениям учить. Однако польза небольшая была – люди- то неразумные, да увлекающиеся, жертвы все многочисленнее, крови все больше, но людей-то все меньше!

Боги к этому творению охладели – скучно и постно богам стало. На Базаар опять глядят, на Ночь Даяния сами являются. Обидно стало Золотому-то. Взяла его злая кручина, да и стыдно ему! Старался-старался, а толку – чуть! Стал Тецкатлипоку задирать, да клевать: «Почто, мол, научил людей пакости, специально, ты, мол, насолить мне хочешь!» Тому, понятно, тоже такие слова слушать досадно, ведь он тоже старался не меньше! Ну слово-заслово пошел раздор не на шутку! Ночной Ветер известный пересмешник и на язык и выдумку быстрый: взял еще и на Шочикецаль – прекрасной матери Змея женился! Ну, этого Кецалькоатль вообще стерпеть не мог, чтобы его враг, да его же отчим!!! Так и пошел раздор да усобица… А сейчас-то дело серьезное: Конец Пятой Эры! Царевич наш бирюзовый, Нанауацин славный, Солнышко теперешнее, скоро сойдет, канет в ночь непроглядную. Устал, замаялся он сердешный! Крови-чулели не получает достаточно, а ведь он еще и воинам покровительствует, оберегает их на ратном поприще…

Сойдет царевич и Суд начнется….

Тебе, дитенок судить тот суд! – Бабка кивнула на Даньку и посмотрела сочувственно. – Жалко мне тебя, дитятко! Тяжело бремя твое! Ну что ж поделать… Так уж Творец устроил.

Старуха хлопнула по фартуку.

- Ох, ты, а чего ж я сижу, старая?! У меня ж есть чем угостить-то вас!

Она поднялась и с удивительной для такого грузного тела легкостью, наклонилась под стол, достав огромную, оплетенную красным волокном калебасу.

- Вот, попотчую я вас, да и спать пора! Притомились вы, измаялись, а утро вечера всегда мудренее.

Старуха открыла тыкву и в золотые кубки, пенясь и шипя, полилось пиво. Данила прихлебнул – вкус был непривычный и восхитительный, а может, Данила просто забыл вкус пива…

Они расположились в другом зале, таком же грандиозном, и таком же пустом. Четыре широких ложа с синими одеялами и маленькими круглыми подушками приготовила для них старая богиня. Белье пахло ночными фиалками и свежим ветром.

====== Часть 18 ======

Я был занят на протяжении трех месяцев.

Занят каждую минуту, за исключением кратких часов сна.

Несмотря на то, что перед сном я истово молился – мне ничего не снилось. Дни пролетали и лето пошло на исход, но я этого не заметил.

Целыми днями я открывал порталы и в пространственные врата вливались роты солдат, втягивалась тяжелая техника, шли вагоны с оружием и боеприпасами. Я уставал так, что к концу дня у меня дрожали колени, но при этом я словно отсутствовал.

Все мое сознание занимали только два человека – Вика и Данька Водорезов.

Я перебирал каждый день, проведенный с ними, вспоминал каждое их слово, каждый жест.

Я анализировал все их поступки, пытался проникнуть в тайные причины их поведения.

И если Вика была и оставалась светлым солнечным бликом в моей жизни, то мысли о Даньке наполняли меня разрывающей болью.

Я был более чем убежден, что все, что случилось со мной – правда, но я не мог смириться с мыслью, что все произошло именно так. Сердце не принимало этого.

Я копался в прошлом, пытаясь найти зерна зла в жизни того смешного и доброго, шкодливого и умного парня, что носил теперь страшное имя – Антихрист.

Все, что я находил, было столь мелким и несерьезным, что я сам казался себе гораздо большим грешником, чем он. Теперь я должен был убить его. Того, кто не один раз помогал мне, вытирал мои сопли об свою жилетку, того, кто ободрял меня одним своим видом, того, с кем мне всегда было хорошо и спокойно!

Я чувствовал, что медленно схожу с ума. Только работа, изнуряющая, высасывающая все силы позволяла мне забыться. И я работал как зверь – до бесчувствия, до темноты в глазах. Порталы становились все больше, все большие грузы проходили в них, исчезая в иных пространствах.

В тот день я превзошел самого себя. Сорок пять огромных тягачей ушли в открытые мной врата.

Зачехленные сигаровидные тела на ревущих и плюющихся дымом платформах один за другим проходили сквозь радужную пленку пространственных врат.

Пот градом лился с меня, я скрипел зубами, но снова и снова посылал всю свою силу на прорыв Грани.

Когда последний транспорт перевалил критическую черту, я почему-то взглянул ему вслед.

Там, куда они шли, был сверкающий день. Аметистовый океан переливался в оправе позолоченных солнцем скал, тучи белоснежных легкокрылых существ носились над водами. Высокие деревья пенили листву под неслышным ветром.

Это была золотая мечта, прекрасная как легкий сон. Я сделал шаг и заглянул в этот радужный мир…

И я услышал, как тревожно кричат белокрылые существа, как трещат и стонут вековые деревья, под тяжелой пятой боевого железа, ощутил, как запах гари смешивается с запахом дробленых скал и раздавленной зелени. Я отшатнулся. Сашка, как всегда, был рядом. Я тяжело опустился на подставленный им ящик. В голове мутилось.

- Саш, какое сегодня число? – спросил я, глотая холодную воду из протянутой им бутылки.

- Первое сентября, Тёмка.

Почему-то мне стало не по себе.