Парадигма крови (СИ)

- А они же часть того тумана, что виден невооруженным глазом! – сказал Лысый, отхлебнув самодельную воду из самодельной же фляжки. – Он тут растворился, а там соберется. Корпускулярно-волновая теория во плоти! – он напряженно хихикнул.

- Дань, не надо так переживать! – сказал Лискин, с сочувствием поглядывая на Водорезова. – Ты же видишь, они просто разговаривают!

- Спасибо! Спасибо, родной! – Данька театрально заломил руки. – Чего уж тут беспокоиться! Там всего лишь мой лучший друг, который собирался меня убить и моя школьная подруга, оказавшаяся не человеком, а демоном! Такое у меня каждый день, каждый день!

- Ты «видишь» что она демон? – изумился Лискин.

Данька заткнулся, анализируя сам себя, и тоже удивился: он отчетливо знал кто стоит там, вдалеке.

Линии судьбы ткались перед ним, подобно узорам ковра, выбегающим из-под проворного челнока. Все вокруг было открыто. Он знал то, что хотел знать.

Данила замолчал и «прислушался» к отдаленной беседе. Чем больше он слушал, тем больше краснело его лицо. Его друзья ругались. Ругались зло, безобразно. Он оскорблял ее, она ядовито жалила его. Он хамил, она отвечала вульгарщиной. Это походило на свару двух помойных бомжей, не поделивших последнюю чекушку. Этой чекушкой был он – Данила Алексеевич Водорезов. Данька затрясся, и, не в силах выносить эту омерзительную сцену, вскричал:

- Да провались все к чертовой бабушке!!!

В сердцах он топнул ногой и, вместе с Лискиным, Лысым и Давыдовым, провалился в Девятый Круг.

Они грянулись оземь, подняв тучу пыли и мусора.

Когда пыль рассеялась, пред ними предстала изумленная старуха с метлой в одной руке и золотым совком в другой.

Старая леди была крайне грузна, лицо ее было ярко желтым, а седые волосы были собраны в пучок и утыкан пестрыми перьями.

На пышных телесах бабуси была лохматая кацавейка из какой-то бурой шкуры, пестрые юбки были подоткнуты под ярко-алый передник. Портрет бабки дополнял костяной серп, торчащий в носу, и придававший ей исключительное сходство с разъяренным кабаном.

- А вот и она, чертова бабушка! – истерически хихикнул Лысый.

- Да чтоб вас приподняло и шлепнуло!!! – опомнилась старуха.

Четверка мигом взлетела в воздух.

- Ой, нет, только приподняло! – поправилась бабка.

Путники, в самых причудливых позах зависли в метре от пола, ошалело обозревая бабку и «хижину», в которой они оказались.

Это было довольно просторное жилище. Посреди громадного, как самолетный ангар, зала, стоял добротный стол, уставленный золотом и серебром. Странные многокрылые твари с тихим писком вились вокруг свисающих с потолка разноцветных шариков. Вместо стен зал окружала плотная завеса звездной ночи, колеблющаяся, точно вышитые блестками шторы.

Бабка быстренько смела ту кучу пыли и сора, что разметали своим падением горе – путешественники, сгребла ее в совок и аккуратно пересыпала в глубокую золотую чашу, стоящую на столе.

Затем она водрузилась за стол, придвинула чашу к себе и, обозревая висящих в воздухе колдунов. Она загребала мусор серебряной ложкой, совала себе в рот и жевала, хрустя и причмокивая. Закончив свою неаппетитную трапезу, она утерла рот белоснежной салфеткой и выбралась из-за стола. Уперев руки в дюжие бока она грозно спросила:

- Ну? Кто такие, зачем пожаловали?

- Я – Дитя Хаоса! – сдавленно пискнул Данька, висящий вниз головой.

- Адепты Тлалока, Мескалито и Миктлантекутли!- отрапортовался Лискин, приставив руку к воображаемому козырьку.

Лицо «бабули» немного смягчилось.

- Ну ладно… вижу, что не брешите!

Четверка плавно опустилась на мозаичный пол.

- Так что вам тут взыскалось? Нечасто у меня гости с потолка падают! – спросила бабка, усаживаясь на жалобно скрипнувший стул.

- Да нам бы Тецкатлипоку найти! – проблеял Лискин, растирая поясницу. – Да и на Землю не мешало бы!

- Ага… – сказала бабка, оправляя серп в носу. – Хочется, тебе, Единственный, уразуметь, кого из демиургов поспособнее прихлопнуть в Последний Час? – она с прищуром посмотрела на Даньку. Интересуешьси кто правый, а кто во всех грехах виноватый?

- Да, не… – пытался что-то возразить Данька, хотя старуха и угадала его желание.

- А то – не так!? – махнула на него бабка. – Дак и нечего тебе с ними балакать! Они тебе все одно правды не скажут, они мастера языками чесать да пыль в глаза пускать! Вот что! Садитесь-ка вы подле меня! Потчевать-то у меня нечем, сами видите! – Она махнула рукой на стол, где стояли драгоценные сосуды полные разнообразных нечистот. – Так хоть историей угостит вас старая Чикунави-акатль. Всю правду скажу, как она есть!

Они подтащили массивные стулья и послушно уселись в кружок – ни дать, ни взять смирные внуки вокруг бабушки, рассказывающей сказку на сон грядущий.

- Вот послушайте: Когда Омеотль – Всевышний наш победил первое Чудовище и разделил его тело на землю и воды, мы, божества были созданы им, Творцом нашим. Затем, Отец наш дорогу нам уступил, пример Творения показав. Мы тоже творить принялись. Первые люди – вовсе неудачные вышли. Разумом скудны и вида жалкого, потому, их сразу и прихлопнули. Вторые люди были лучше, но они были грешны и бездушны. На них наслали потоп. Дальше ваши священнику всякое городят, а вы послушайте как на самом деле вышло!

Бабка поерзала, пожевала губами, собираясь с мыслями и продолжила:

- Сначала, еще до людей, существовал мир Драконов – это вам хорошо ведомо – ящеры на Земле царствовали.

В ваших книгах пишут разное, спорят, откуда они взялись, да куда исчезли? Небылицы всякие плетут – смех берет! А все и ясно, как белый день и темно, как черная ночка. Драконий мир существовал долгонько – миллионы лет, и как водится, среди ящеров водились всяко-всяческие существа. Были среди них и те, кто разумом наделен. Драконы они прозываются. Долгий путь прошли эти ящеры! Старатель копили чулель, умнели, век от века понятливее становилися! Обо всем-то понятие у них было, наука семимильными шагами шла! Суть-то в чем заключалась: а в том, что тогда Боги не скупились на тэотль и Драконы чулелью не бедствовали.

Солнце, так же, молодое было прилежное, боги все-то старались, первенцев своих щедро даря их вниманием и заботой. Драконы быстро развивались и вскоре стали сходственны нам – своим создателям. Мы хотели, чтобы наши чудные дети были бы к нам поближе. Без вас-то мы тоже место пустое, Творец скрылся давно – не докричишься, потому у нас с вами одна судьбинушка: мы даем вам Солнце и Землю, а вы должны нас, стариков, кормить чулелью. У драконов всего достатке было – славное времечко было!

Старуха вздохнула.

- Вскоре, промеж нас и драконов лишь одна ступенечка лежала. Драконы подобны нам стали: создали своих существ, чтобы и те кормили их кроведаяниями, так же, как они кормили нас. Боги ликованию предались, на успехи детей глядючи. И тогда мы открыли Драконам Базаар… И они туда поселились. Переселились с земли на мир Древей, прихватив все, к чему привыкли – животных, растения, и драконид своих новорожденных.

Дни богов долги. Не успели мы оглянуться, как вослед за новыми знаниями, что мир Древей открывает, драконы в мудрости с нами сравнялися.

Но, не долгой радость наша случилася. Драконы на другой путь ступили, совсем не по-нашему думать почли. Вместо соратников или, на худой-то конец, врагов, мы непонятное получили! Драконы пошли по своей стежке, а мы на своей осталися...

Вскоре, драконы и вовсе уходить стали. Куда – им одним, да Омеотлю ведомо.

На нас они больше и не глядели вовсе. Одно нас еще связывало – тэотль един для всех был. От кроведаяния они не отказывались и на Великую Ночь приходили и нам тоже воздавали и детям своим – драконидам способствовали.

Они приходили только за этим. Оно и понятно – для таких существ кроведаяние – высшая приятность и удовольствие!

А может статься, это всего лишь ритуал, традиция – мне не ведомо. Итак, на Базааре сиротами дракониды остались, да существа нижестоящие, коим в тэотле еще долгий путь предстоит. Мы, боги, были страшно разобижены – потеряли мы своих детишек и, однако, против воли, «дедушками и бабушками» сделалися.