Парадигма крови (СИ)

Он засмеялся и Данила улыбался ему в ответ.

Поляну озарила новая вспышка, а затем еще и еще. На вершину Горы приходили боги и битва замерла, взирая на них.

Они приходили в столпах огненных, в молнии небесной, в струях дыма и ярком свете. Они являлись белокрылыми и многоликими, сидя на лотосе и в небесных колесницах, они являлись так, как их видели, те кто верил в них.

Вершина заполнилась богами. Последними явились два вечных друга и непримиримых врага. Демиурги встали рядом с Единственным.

По правую руку от Даньки встал строгий Кецалькоатль, по левую — нервно улыбающийся Тецкатлипока. Данила почувствовал тяжесть в руках. Он посмотрел на них и увидел, что его пальцы сочатся Хаосом. Все замерли, воззрившись на него. ГОЛОС, пришедший из ниоткуда спросил:

— Дитя Хаоса, готов ли ты вершить Суд над Творением?

— Готов! — ответил Данила спокойно.

— Ответь нам: кому умереть, исчезнуть из Книги Бытия, какой мир будет разрушен и кому стать новым Солнцем?

Голос гремел и сама Вселенная дрожала от его мощи.

Даже боги склонили головы, когда Глас Суда грохотал над мирами. Один Данила стоял нерушимым оплотом, высоко подняв голову и глядя на невидимые толпы, взирающие на него с ужасом и восхищением.

— Решение Единственного! — возвестил голос.

Данила шагнул вперед, и остановился перед костром.

Он повернулся, поднял руку, и тишина опустилась на землю. Огонь за его спиной вспыхнул, и горячими языками обнял выросшую вдруг фигуру. Заслонив собой небо, Данила сказал:

— Я решил.

Пространство зазвенело, тысячекратно отражая эхо его слов. Миллионы глаз обратились к объятому пламенем силуэту. Вселенная замерла.

— Я ничего не разрушу! — сказал Данька и его слова полетели прочь, разносясь по бесчисленным мирам. — Я сливаю воедино Землю и Базаар. Отныне все двери открыты. Я создаю новый мир. Я — Третий Демиург!

Миллиарды созданий ахнули в едином порыве, и ропот пронесся по космосу, на всех частотах и во всех диапазонах Бытия.

Данила поднял вторую руку, и пламя бешено заревело, испуская острые стрелы раскаленной плазмы.

— Имя мне — РАВНОВЕСИЕ! И я — Шестое Солнце! — голос Даниила возвысился, звеня на нестерпимой, разрывающей пространство ноте и оборвался, когда Даниил Водорезов, Единственный, Дитя Хаоса, шагнул в огонь…

Свет вспыхнул, затопив все вокруг, пронесся по мирам, омывая их новой жизнью, проникая во все уголки Творения. Миллиарды созданий пали ниц перед новым солнцем…

В благоговейной тишине тихо засмеялся Лискин. Если бы кто-нибудь посмотрел на него в этот момент, то увидел бы на месте уродливой согбенной фигуры — статного старика с длинными белыми волосами, пронзенными черным пером.

Единый Творец — Омеотль смеялся, кивая новому светилу и преклонившим головы богам.

— Я Троицу люблю! — сказал старик, и, улыбаясь, пошел прочь, шагая сквозь бескрайнюю Вселенную.

Проходя меж яростно пылающих звезд, он словно внуков, трепал их по огненным головам, и планеты прыгали, играя с его развевающейся одеждой…

Само Время встряхнулось вдруг, и, точно большая веселая собака, побежало вслед за ним.

Волгоград 2005-2011