Узы (СИ)

- Моя мама… она мне не родная? – с болью в голосе спрашивает Донкор.

- Отчего же? Она выносила тебя, родила и воспитывала. А твой отец, - божество замолкает, решая, как более лучше донести свои слова до юноши. - По всем моим предположениям ты был зачат во время празднества посвящённому Мину.

-…нет! Я… я н-не могу быть сыном этого Бога. Я не столь… - Донкор не может подобрать слова.

- Не столь пошлый? Не пристаёшь ко всем подряд? Не заигрываешь? – Анубис низко засмеялся. – Зная твой пыл во время нашей близости, так я готов утверждать, что некая доля от Мина у тебя присутствует.

Произнесённые слова заставляют слишком сильно смутиться и окончательно с головой уйти под воду. О Ра, он же был близок с божеством. Это же… это же точно неправильно, это перечит всем правилам и устоям. Воздух кончается чересчур быстро и Донкор выныривает, сразу же попадая в крепкие объятия.

- Не вспоминай так часто моего прародителя, - низкий шепот на ухо и поцелуй в макушку. – Неужели ты считаешь, раз у нас есть привязанность друг к другу, то какие-то там устои и нормы твердят правду? Столько, сколько я живу, сколько видел и знаю, то, поверь, если всё построено на правде и искренних чувствах, то нечего их стыдится. Это написано уже за нас – нужно принять.

- Но ты же сам…

- Анубис? – он не даёт договорить Донкору, крепче прижимая к себе начинающего брыкаться юношу. – Поверь, здесь нет ничего ненормального. Я такой же мужчина, как и другие, только у меня больше сил, другие обязанности и живу куда больше, чем простой человек. И уже люди возвели меня в уровень Бога, сами, не я.

Может, это действительно правда? Ведь он всё ещё ребёнок, который почти ничего не жил, а Анубис… Но снова же получит новый укол боли, лезвие, которое разрежет его на части.

- Перестань бояться. Если тебя успокоит, то мы сейчас стоим с тобой на одной ступени, и ты никогда не был полноценным человеком. В тебе всегда, с самого рождения росла эта частичка моего мира, мира Богов.

- Это вовсе не успокаивает, - мямлит себе под нос Донкор, прекращая попытки вырваться.

- Я прекрасно понимаю, что ты в смятении, что ещё не до конца понимаешь всего, что происходит, но запомни, что я не отдам тебя на погибель и буду стоять на твоей стороне.

- Теперь я точно ничего не понимаю, - потерянно шепчет юноша, опуская голову вниз.

- И не нужно. Просто помни мои слова, доверяй мне и не верь чужим словам, которые будут пытаться разрушить тебя.

Ему нечего делать, нет больше никакого выхода, поэтому всё, что остаётся – это принять то, что ему дают. Только на этот раз Донкор не чувствует того зудящего чувства фальши. Внутренняя река полностью спокойна в этих объятиях, пусть даже они от того, кто раньше был недостижимый, кому он молился, в кого верил, кого даже считал одно время ненастоящим. Как жить дальше? Анубис, о Ра, как же это слишком нереально звучит, сказал просто жить и довериться ему, но… Донкор и так всецело верил ему, потому что за столько дней, за столько всего, что он дал ему, юноша уже не мог по-другому. Единственное живое существо, что смотрит на него с его внутреннего мира и знает все секреты его.

- Я бы обиделся на это твоё «существо», но меня по-разному называли, - отзывается Анубис и, не сдержавшись от яркого соблазна, оставляет поцелуй на остром плече Донкора, что было над водой, и улыбается на его дрожь. – Я тот же Менетнашт, что был и вчера. Перестань бояться меня.

- Но это же… я не могу так просто принять, что ты не просто жрец, пусть и не такой, как в Гераклеополе, но всё равно. То, что ты сам Анубис, то божество с прообразом шакала не даёт мне покоя, - слишком тяжёлый вздох и Донкор мотает головой. – Кто ещё здесь из… не такой обычный человек?

- Именанд. Он действительно создан из тени в Дуате. Зэма – она… она Инпут, - Анубис закрывает рот Донкора рукой, чтобы он не успел ничего сказать. – Выслушай и не перебивай меня. Хоть Инпут моя жена, но это давно и в прошлом. Мне просто нужен был наследник, чтобы я разделил часть своих сил, которые довольно быстро взросли. Инпут прекрасно знала об этом, мы с ней всё обговорили, но, видимо, она испытывает собственнические чувства по отношению ко мне, поэтому сказала тебе только частичную правду.

- Но правду. И я действительно расходное мясо в грядущей войне, - Донкор не сдерживает тихого вскрика, когда его довольно сильно бьют по губам.

- Никогда не говори, не подумав, иначе только тебе от этого будет хуже, чем тем, кто окружает тебя, - беспристрастно произносит Анубис.

Донкор недовольно насупился. Он же… Нет, хватит, на сегодня он устал. Юноша забирает от себя руки Анубиса и выходит из воды. Нужно подумать и побыть одному. Ни единого слова более за тот вечер не проронилось и мысли были все слишком далеко от этого мира, чтобы обращать на что-либо внимание. Действительно устал и не было сил дальше как-то жить.

***

Ночь была тихая, спокойная, по сравнению с его собственным состоянием. Менет… Анубис спал рядом или просто лежал рядом, но никак не отреагировал на то, что юноша забрал его руку с себя и поднялся на ноги.

Смутные мысли одолевали его, пришедшая истина, о которой ему говорило божество, осталась мягко упакованной у него в голове. У него просто нет другого выхода, только принять свою судьбу. Даже если Анубис говорит, что любой его выбор примет, то… Донкор отчётливо понял, что другие не дадут ему просто так уйти. Сила внутри тихо урчала, довольствуясь своим истинным местоположением, довольствуясь новой, правильной Сферой, через которую она может действовать. Только ещё принять её нужно окончательно, что придёт со временем.

Завернувшись в накидку Анубиса, юноша медленно выходит во внутренний дворик, личный, в котором он может встретить только какую-то залетевшую птицу. Донкору нравилось здесь, где его окружали не только знакомые пальмы, но и странные растения, которые он уже видел у Эш. Интересно, а она тоже какая-то богиня или что-то непонятное, как Именанд?

Донкор подходит к лавке и тяжело садится на неё. Страх, удивление, боль – всё скрутилось настолько сильно в один сплошной тугой узел, что юноша просто боялся его развязать, чтобы не задохнуться под натиском всех чувств.

Позади послышались шаги, совершенно тихие, и Донкор уже настроился на то, что Анубис снова скажет что-то о его не смышлёности и поведёт обратно в покои, чтобы он ночью спал, а не кутался от холода в его накидку. Но шаги стихли у него за спиной уж слишком давно и никаких слов не последовало. Решил снова его запугать? Поджав губы, Донкор оборачивается и видит лишь те же деревья, но более никого. Послышалось, наверно. Сильнее сжав пальцами накидку, юноша подымает взгляд и вздрагивает, замечая столп воды почти перед собой, который принимал более отчётливую форму.

- Кто вы? – вопрос слетает с губ сам.

- Я могу быть как мужчиной, - вода принимает сказанный облик и медленно, словно парит над плиткой, приближается к Донкору, - так и женщиной, - новый облик, с которым становится ближе. – Я могу быть стариком и младенцем, животным или вовсе неживым. Пред каждым я предстаю лишь таким, каким меня видят в мыслях.

Что-то ему слишком не нравится это всё. Донкор подымается с лавки и косится на выход отсюда, который тут же затянула вода. Анубис… он сейчас ему нужен, потому что всё это лишь полное безумие и не может вообще быть такого. Юноша вздрагивает, когда вода становится осязаемой и принимает облик Анубиса, лишь с белыми волосами и такими же глазами, как и у Эш. Слепец?..

- Не бойся, ребёнок, - голос, словно ручей срывается с обрыва и разбивается об ровную гладь озера.

- Кто вы? – снова повторяет свой вопрос Донкор.

- Почитаемость меня зашла столь далеко, где я ещё ни разу не был, - его волосы развивались столь медленно, плыли в воздухе, словно всё это время они были под водой. – Но ты и сам с самого начала ответил свой же вопрос.