Узы (СИ)

- Ты мог прийти ещё позже, брат. Мы здесь же просто явились, дабы отдохнуть, - Донкор смотрит на мужчину с полностью белыми волосами, как вчера к нему явился Нун.

- Гор, - тихо, но слишком властно произносит Осирис, смотря на своего сына. – Может, Анубис, представишь нового члена нашего совета?

- Донкор, его Нун признал своим приемником и сила сегодня ночью окончательно приняла его тело.

Юноша вздрагивает, когда тяжёлая рука Анубиса неожиданно для него опускается ему на плечо, в поддержку сжимая. Всё это время мужчина стоял позади него, словно охраняя… непонятно от чего. Тихий шепот, что, кажется, не только сила приняла его тело, и смешки многих. Инпут… только она может говорить такое, не покидая попыток вернуть себе Анубиса.

- Раз так, то пусть нам Донкор покажет свою обретённую силу, - молодая девушка, богиня, в голосе которой слышны мурчащие нотки.

- Я не думаю, Бастет, что это будет целесообразно подвергаться опасности в столь закрытой комнате. Тем более тогда, когда силы Апопа взросли и выпускать частичку его здесь будет слишком рискованно.

Это, скорей всего, Тот, ведь его столь монотонный голос вызывает желание спать, как и вся любая информация, которую ты познал чересчур много. Донкор боялся всего того, о чём они говорят, боялся вовсе этих богов, но огонь внутри грел и дарил спокойствие. Юноша теряет тот момент, когда все затихли и к столу вышел из тени широкоплечий мужчина. Копия Гора, только более старый и с золотым блеском в глазах. От него исходило странное свечение, которого, вроде бы и не видел, но ощущал всем своим телом. Бог ставит на стол небольшой чёрный куб и с силой толкает его, чтобы предмет остановился возле Донкора.

- Пусть он покажет, что может сделать. Мы должны знать наши силы.

Юноша уже было собирается ответить, что он совершенно ничего не умеет, но прикусывает себе кончик языка. Они его загрызут, если откажется. Анубис в последний раз сжимает его плечо и исчезает. Сделает, хоть и не знает, что нужно… «Обхвати руками куб и выпусти свою силу», - голос, как переливание воды и Донкор понимает, что только он его слышит.

Все с нетерпением ждали, что же сделает этот ребёнок, но никто даже и не думал, что вообще что-то произойдёт. Донкор видел эти косые взгляды, прекрасно понимал, что он для всех, никто. Доказывать им ничего не будет, оно того не стоит, но, если может приложить руку к тому, чтобы хоть как-то ослабить Апопа…

Глубокий вздох и он прикасается пальцами к ледяному кубу. Желание отдёрнуться, встать, уйти, убежать – слишком велико, и странные верёвки пытаются оплести не только его тело, но и огонь внутри. Донкор закрывает глаза, полностью расслабляясь и выкидывая из головы все свои мысли. Он видит внутри себя белое пламя, которое ластится к нему, как какой-то прирученный зверёк, и юноша не отталкивает его, принимает, как часть себя. На этот раз Донкор чувствует, как его тело меняется под силу, чтобы полностью владеть ею.

Он открывает глаза, что светятся голубым светом, и позволяет взбунтовавшейся частице Змея вырваться из куба. Яркая вспышка белого света и было взмывшая в воздух чёрная дымка замирает, чтобы в следующую секунду рассыпаться на мелкие песчинки, которые стали медленно оседать на стол.

Пару раз моргнув, чтобы пропало окружающее его синее ничего, Донкор осматривается вокруг. Удивление и большая зависть с отвращением – единственное, что он видит. И только позади стоящий Анубис заставляет держать голову поднятой.

- Что… нам делать, Ра?

- Мы объявим бой, - твёрдый ответ того, кто дал Донкору куб.

Образовавшийся галдёж приводит его к мыслям, что боги действительно не отличаются от людей. Кто-то доказывает, что это безумие, что нужно ждать нового хода Апопа, потому что тогда больше шансов победить. Кто-то пытается донести, что без боя не обойтись, что нужно сделать выпад первыми, ведь именно тогда будет победа на их стороне. Только Анубис оставался безучастным ко всему этому сброду, и Ра, который не сводил внимательного взгляда с Донкору. Ему было неудобно здесь, особенно под столь пристальным взглядом. Глаза опускаются вниз на чёрно-золотые перчатки, которые плотно обтягивали его руки, как вторая кожа. Неужели он не стал собой обычным? Или именно это обычность, а то всё было просто маской, которую он сбросил с себя?

Все разговоры обрываются, когда Ра повторяет свою фразу и приводит аргументы, которые никто не может опровергнуть. Все прекрасно понимали, что война начнётся или сегодня, или завтра, но будет. Более не видя смысла находится здесь, где снова стали шуметь о том, что их былой план – провальный, что предатель уже всё рассказал Апопу, но… не нужно Донкору дальше быть здесь. Поэтому Анубис протягивает свою руку юноше, в которую тут же вкладывают свою, и он тянет своего лисёнка за собой.

- Это… - Донкор не находит слов, чтобы описать всё своё мнение, когда они выходят в коридор.

- Не так, как ты себе представлял, да? – Анубис низко засмеялся. – Мы такие же живые, как и люди, у нас есть чувства и характеры, есть собственные мысли, желания и потребности. Поэтому то, что ты…

- Анубис! - раздаётся позади них, перебивая божество.

Донкор оборачивается следом за Анубисом и с силой сжимает руку мужчины, когда к ним подходит Уми. Не просто же человек, ведь был на совете, был и молчал, как будто его это всё не касается. Чужие пальцы переплетаются с его собственными, поддерживая и показывая, что не даст в беду.

- Вы убежали столь быстро, что я даже не успел ничего сказать, - в глазах Уми появляется странный блеск, который пугает его. – Может, Анубис, уже представишь меня нормально?

- Донкор, это Мин, твой отец.

И мир срывается в новое безумие. Это. Его. Отец. Отец, который пытался… О нет, не думать и не вспоминать о таком.

- Неужели не хочешь обнять своего отца? – Мин разводит руки в стороны, словно действительно ожидает, что к нему кинется юноша. - Как знаешь.

- Что ты хочешь, Мин? – устало спрашивает Анубис вместо Донкора.

- Просто высказать своё восхищение силой того, кто мой сын, восхититься красотой и, - божество стремительно подходит к Донкору, становясь сбоку от него и склоняясь к уху, - я не потерплю, чтобы мой сын звал меня отцом и пытался как-то лезть в мои дела или просто просить совета. У тебя, вон, есть твоя шавка ручная, он знает многое.

Холодный, угрожающий тон и слова, которые пугают его. Он только что оскорбил Анубиса и угрожал ему тем, к чему даже не стремился? Донкор хочет сказать, что он, как бы, и не собирался вообще разговаривать с тем, кто, к сожалению, зовётся его отцом, но пальцы с силой сжимают его руку, заставляя молчать.

Мин, хмыкнув, бросает безразличный последний взгляд на сына, и уходит столь поспешно, как и появился. Чем заслужил такое обращение к себе? Тем, что просто родился? Так это сам Мин виноват, что он появился на свет, ведь со своей репутацией нужно быть более… аккуратным, а не злиться потом.

- Не обращай на него внимания. Он всегда был у себя на уме и всегда думает, что у него пытаются отобрать его силу, знания и дворец с прочими богатствами.

- Но… Да, ты прав, - просто соглашается Донкор и тянет за собой Анубиса дальше по коридору. – Всё равно я его не знал и не…

Тяжёлый вздох и слова более не находятся. Зачем говорить то очевидное, что и так известно. Да и сам Анубис может большее рассказать не только о Мине, но и о других богах и тех, кто возник сам, с веры. Длинный подол схенти путался под ногами с каждым новым шагом, но юноша цеплялся за руку Анубиса в поддержке, осознавая, что всё это сплошное безумие.