This one. Книга вторая. Ирисы под кровавым дождем (ЛП)

Но они не были воинами единой армии, ни в малейшей степени. Хуже того, в отличие от Шинсенгуми и Мимаваригуми с их опытом столкновения с мятежниками, большинство провинциальных отрядов были бойцами только по названию. Длинная эпоха Токугавы лишила их воли и умения воевать. Большинство из них были людьми, которые привыкли к комфорту их обязанностей и стабильному жалованию.

Только самые крупные провинции озаботились поддержанием своих самураев в боеспособном состоянии.

Так что более чем реален вопрос, какие из крупных провинций поддерживают Бакуфу? Айзу наверняка, в этой провинции более пяти тысяч самураев, и они сохраняли верность Бакуфу веками. Другой верной ставкой была Сацума. Они всегда занимались торговлей с иностранцами, официально санкционированной или нет, что ставило их в противоборствующую позицию с призывом Чоушуу изгнать иностранцев. Не говоря уже о том, что Сацума давно точила зуб – и это мягко говоря – на Чоушуу.

И только от этих двух провинции Бакуфу имел около десяти тысяч человек возле Киото, хмуро понял Кеншин. Шансы три к одному, и это в лучшем случае.

Расстояние от Киото до Чоушуу более 340 миль. В худшем случае Чоушуу, не получив никакой поддержки, придется сражаться с этими пятьюдесятью тысячами человек, отступая на юг через несколько провинций. И кто поручится, что любая из них даст им безопасный проход? Если эти провинции не увидят некую возможность, которая удержит их от поворота против Чоушуу? Мито, Овари, Кий, Кувага, Хиконе… о боже, список получается бесконечным.

Кеншин резко выдохнул. Это безнадежно. Этот план не сработает. Против них слишком многие, и слишком многие выиграют от падения Чоушуу.

Сквозь толпу прокатился ропот. Кацура-сан молча сидел перед ними, ожидая их вопросов, но позволяя людям самим решать, на чью сторону встать. Затем один из самураев с гордостью поднялся.

– Если Чоушуу призывает… Я отвечу. Это может быть тяжелой битвой, но я не трус.

Это единственное высказанное мнение словно сломало плотину, и люди поднялись на ноги, выкрикивая свое согласие или протест. Послышались обвинения в безумии, а затем утверждение, что всякий, кто оставит Чоушуу, трус. И Кацура-сан тоже позорит себя своими словами. Вокруг царил хаос.

Затем Кацура-сан встал и поднял руку, и все замолчали. Лидер Чоушуу Ишин Шиши кивнул всем и повернулся к ним спиной, выходя за дверь. И снова все начали кричать.

Кеншин не знал, что делать. Однако, хотя его тоже раздирали сомнения, как и всех остальных, он определенно не хотел оставаться в этом хаосе. Тихо, как мышь, он выскользнул из комнаты. Немного сосредоточившись, он нашел устойчивую ки Кацуры-сана и бросился за ним. Ему просто нужен был совет. Даже если это была безнадежная битва, он не откажется без серьезной причины. Он догнал Кацуру-сана и Катагаи-сана почти у выхода. Катагаи-сан кивнул ему. Однако Кацура-сан даже не обернулся, говоря:

– Кеншин, если ты решил вступить в эту войну, я пойму.

Неужели Кацура-сан сомневается во мне, в моей верности? Кеншин нахмурился.

– Это безнадежный бой… и я последую за вами.

Кацура-сан медленно выдохнул и повернулся, чтобы посмотреть на него. Его глаза смотрели тяжело и серьезно.

– Тогда останься здесь и защищай людей. Императорский дворец в нескольких милях отсюда. Битва может вылиться на улицы, а там много людей после фестиваля.

Глаза Кеншин расширились в шоке, и он даже не узнал свой голос, когда прошептал:

– Можно ли это остановить?

– Нет, уже нельзя, – тихо сказал Кацура-сан и вышел.

Кеншин остался стоять, в первый раз понимая масштаб надвигающейся беды.

Война грядет.

Он чувствовал, что сидит на пороховой бочке, понимая, что грядет война… и ничего не мог поделать.

Если люди узнают о нападении, Бакуфу получит еще больше сторонников, и повстанческая армия столкнется с невозможным выбором. Они не могли даже никого не предупредить, не ставя под угрозу и без того невеликие шансы мятежников на победу. Чтобы Чоушуу получили шанс захватить Императора, они должны нанести быстрый внезапный удар, чтобы у Бакуфу не было возможности собрать свои разрозненные отряды и ответить.

Однако знание правды отнюдь не облегчало жизнь в ожидании.

Императорский дворец располагался в пределах города. И тысячи людей жили поблизости от него, тысячи домов оказывались под угрозой в результате нападения. Что будет с ними? Сделает ли Бакуфу что-нибудь для них? Возможно, правительство располагает какими-нибудь сведениями, и у него есть план эвакуации? Конечно, оно в курсе угроз Чоушуу, но достаточно ли этого?

Понимание, что нет никаких шансов остановить это, убивало Кеншина.

Девятнадцатого августа Кеншин покинул гостиницу, чтобы побродить по улицам, еще до восхода солнца. Совсем недалеко от дворца первые торговцы пытались вести свой бизнес в обычном режиме. Однако в воздухе уже висело напряжение, подогреваемое многочисленными отрядами из провинций, находившимися в состоянии полной боевой готовности, патрулировавших улицы.

Кеншин старался быть незаметным. Его волосы были закрыты шляпой, он хоронился в тени, когда патрули проходили мимо. Все было как всегда, по правде говоря. Горожане не могли знать, что происходит, но никто не хотел рисковать, связываясь с разраженными самураями с их вспыльчивым нравом.

В конце концов, самурай имел право убить, если чувствовал себя оскорбленным, поэтому присутствие множество вооруженных людей на улицах заставляло всех чувствовать себя в напряжении. Кеншин возвращался обратно к гостинице, когда вдалеке раздался пушечный выстрел, и его рев оглушил, как гнев богов. Люди застыли в шоке, некоторые закричали от страха… только для того, чтобы увидеть худший кошмар в своей жизни.

Пламя и темные столбы дыма поднимались на горизонте. Кто-то поджег город. Крики паники заполнили все вокруг, и люди побежали вниз по улице, на юг, подальше от огня, как стадо овец, и даже Кеншин почувствовал панику, когда внезапное понимание ситуации ударило его. Город заполнен людьми. Деревянные дома, высохшие во время летней жары, напоминали трут, а ветер дул на юг. Он будет распространять пламя, как лесной пожар, на всем пути к старому городу, к торговым кварталам и плотно застроенным жилым районам.

И его ничто не остановит.

…Томоэ.

Кеншин ахнул. Ему нужно вернуться, ему нужно добраться до… Томоэ, предупредить людей, оставшихся в гостинице. Они должны отправить людей в безопасное место прямо сейчас.

Он побежал, как никогда раньше не бегал.

– Томоэ! Ты должна уйти! – закричал Кеншин, когда ворвался в гостиницу и увидел, что она подметает пол.

Она замерла, и ее глаза распахнулись в тревоге.

– Что такое?

– Город в огне! – прокричал Кеншин перед тем, как взлететь вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и ворваться в комнаты, пинками поднимая людей. Из примерно двадцати человек, проживавших в гостинице, половина ушла на прошлой неделе, чтобы присоединиться к силам Чоушуу, собиравшимся около города. Те немногие, что остались, оказались наиболее низкого ранга, ронины или те, кто не стыдился своего отвращения к войне.

Разбудив всех, Кеншин оказался окружен всеми постояльцами и сотрудниками – Оками-сан и двумя девушками-служанками. Отчаянная необходимость побуждала его говорить не переставая обо всем, что он видел – о патрулях Бакуфу, направлявшихся в сторону дворца, пушечных выстрелах и огне на горизонте.

– Если мы ничего не сделаем, люди погибнут в этом хаосе. Ветер дует на юг, и огонь распространяется очень быстро. Нам нужно помочь людям и направить их подальше от опасности, – поспешно объяснял Кеншин, когда в гостиницу ворвался самурай.

Это был Танака, один из тех, кто ушел на бойню, он был весь к крови, его глаза дико сверкали, и он кричал:

– Они собираются сделать это! Чоушуу собираются добиться успеха! Огонь прикрывает наше отступление! Идемте все! Мы должны помочь им! Повстанцы выигрывают эту войну!

– К черту войну! – закричал Кеншин, выбросив вместе с эмоциями ки. Никогда раньше он не чувствовал такого гнева из-за чьей-то глупости. Кента перетек на его сторону, и он усилил голос. – Послушайте меня! Выиграет Чоушуу или проиграет, это нас не интересует. Вы уже приняли свое решение. Есть люди, обычные горожане, которые нуждаются в нашей помощи. Мы должны вывести их отсюда и отправить в правильную сторону!