Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Ее губы постоянно находили его, но только пока Робин не сползал ниже, втягивая ртом кожу на груди и шее.

— Ммм, — грудным голосом стонала она, к этому времени оставив Робина уже без рубашки.

Мышцы напряглись, и, когда разбойник выпрямился, чтобы расправиться с последним элементом одежды, у нее появилось пару секунд, чтобы рассмотреть его. Реджина почувствовала себя защищенной, словно все, что было за этим мужчиной, все, что окружало ее последние несколько недель исчезло. Нет больше страха и нервозности, апатического состояния смирения, соперничавшего со злостью. И только сейчас она поняла, что находится в безопасности с тех самых пор, как этот мужчина перешагнул порог ее комнаты и больше не покидал замок. До ненависти отвратительный, как и его хозяйка, затем такой родной словно огонек свечи в отеческом доме.

Они прошли этот путь. От ненависти до любви. В поговорке говорится один шаг, но не уточняется насколько большим он должен быть. Длинною в вечность, или же в ничтожные пару секунд. Их шаг длится до сих пор.

— Что случилось? — спросил Робин, наклонившись к ней, упираясь по обе стороны сильными руками, которые, взяв на себя вес мужского тела, показали крепкие мышцы.

Дежавю. Мысленно она усмехнулась, вспоминая сколько раз оказывалась в похожих ситуациях. И сколько же разных вкусов и оттенков было у этих неслучайных столкновений.

— У меня ничего не было с Грэмом, — нервно облизала губы, — то есть, не сегодня. Давно, — вновь поправила себя.

— Я же знаю, какая ты ненасытная, не думаю, что вы бы управились за те двадцать минут, что меня не было.

Она засмеялась, откинув голову назад, почувствовала случайный поцелуй на подбородке, предназначавшийся губам.

— Значит, я ненасытная? — лукаво спросила она, понизив голос до такой степени, что едва ли не начала шептать.

Робин загадочно улыбнулся и склонился к ее лицу, делясь влагой, которая была так необходима. Пока языки жадно изучали друг друга, мужская рука скользнула вниз. Робин приподнял ее ногу, закинул себе на бедро, поступив так же со второй.

— Я чувствую тебя, — прошептала она, придвигаясь ближе к его возбуждению.

— Я этого и хотел, — тихо ответил ей, спускаясь горячими поцелуями вниз по шее.

Губы оставляли влажную дорожку на халате, сквозь ткань терзали соски. Реджина оцарапала кожу на его голове.

— Боже, какая же ты несносная, — в отместку укусил, стараясь сжать зубы достаточно сильно, но все же не оставить следов.

— Всегда была, — Реджина плавно приподнялась, желая соприкоснуться с напряженным, словно тетива, телом лучника.

Желание, сдерживаемое столь долго и усердно, вырвалось наружу и сразу же показало себя влагой на белье. Королева довольно заурчала, когда Разбойник тоже почувствовал это.

— Хочу тебя.

Ее дрожащие губы теряли его и от того сильнее раскрывались. Растягивались в улыбке, когда лучник снова ласкал шею, сжимались, когда подводил слишком близко к краю. В какой-то момент он потянул ее на себя, не прекращая мягко толкаться вглубь горячего тела, встретился с ней взглядом, а затем, последовав ее примеру, закрыл глаза.

Сидя на разбойнике, она имела возможность руководить их действиями, но желание подчинить будто исчезло, оставив лишь несвойственное ей послушание и покладистость. Ее тело словно никогда прежде не принадлежало мужчине — так трепетно отвечало на все ласки, будь то укус или поцелуй. Робин почувствовал, как задрожал ее живот и от предвкушения развязки сильнее сомкнул пальцы на женских бедрах.

— Вместе, — прозвучало у самого уха.

Она зажмурилась, отпуская себя, почувствовав, что Робин так же пришел к финалу.

По снегу мягко скользил ветер. Подняв горсть снежинок, перенес на другое место, формируя сугроб. И так один за одним, пока солнце не коснулось верхушки сосны, первой перед широкой равниной королевства.

В окна замка тоже попал этот свет, чуть позже, конечно, но все же он разбудил королеву. Прикрытая лишь по пояс, она немного замерзла. Натянув одеяло на грудь, повернулась к лучнику.

— Доброе утро, мой хороший.

Поднявшийся на кровать пес высунул язык, ответив на приветствие тихим поскуливанием. Все это время он терпеливо ожидал, пока кто-нибудь проснется и накормит его, и поэтому Реджина собиралась встать и выполнить хозяйский долг.

Сон разбойника казался спокойным и даже приятным, оттого легкая улыбка играла на его губах, или же ей просто показалось. Королева нежно коснулась губами лба, надеясь, что подобная ласка не разбудит мужчину. Приподнялась, выпуская из рук кисть разбойника, которая удерживала ее за талию, и постаралась соскользнуть с кровати.

— А мне будешь так же желать доброго утра? — рука стрелка задержалась на талии, а затем медленно поплыла вверх.

— Мм, доброе утро.

— Ты ведь не собираешься снова сбежать от меня? — спросил лучник.

Реджина почувствовала теплое дыхание на своем плече.

— Не сегодня, — улыбнулась она и развернулась к упавшему на кровать Гуду

— Если бы мы были в лесу, — начал разбойник, опуская руки на бедра оседлавшей его королевы, — ты бы точно оставила меня.

— Возможно, — коварно улыбнулась брюнетка, склоняясь к его губам и покусывая их.

Их тела разделяла тонкая ткань одеяла. Руки лучника изучали изгибы изящной спины, пробегая пальцами по позвонкам, которые четко выделялись во время ее извивания.

Робину нравилось смотреть как она играет, как прекрасна в своем величии при всей полноте власти. Он отдал право сделать первый ход, а она забрала себе все последующие. Неугомонная, непослушная, привыкла, что все будет, как она пожелает, но Робин давно осознал, как приятно рушить королевские планы и наблюдать за тем с какой неохотой Ее Величество принимает новые правила игры. Вот и сейчас, не позволив ей больше наслаждаться первенствующей позицией, лучник опрокидывает Реджину на кровать, теперь возвышаясь над ней. Она недовольно сморщит носик, опустит уголки губ, а затем позволит Разбойнику вести их, но все еще не удержится от колкости:

— Можно быть и нежнее, вор — дьявольски соблазнительная улыбка, она знает, каким прекрасным украшением рта служит этот хитрый оскал, которым она столько раз соблазняла лучника.

— С каких пор ты стала неженкой? — рычит Робин, вызывая у нее коварную улыбку.

Пару минут томительных ласк, а затем ее тихие слова под аккомпанемент неровному дыханию.

— Прости меня, за то, что я наговорила тебе вчера, за все, что сделала, — отпускает взгляд, лишая его возможности заметить искреннее сожаление.

На этот раз оно было настоящим. Спустя долгое время она вновь научилась признавать свои ошибки.

— Я простил тебя, не нужно извиняться снова, — разбойник приподнимает ее подбородок, надеясь, что она поднимет и взор. Взмах пушистых ресниц навсегда лишил бы его той неуверенности и страха за них, но она не посмотрела ему в глаза, а он и не просил. У них еще будет время обсудить будущее. А пока…

— Какие у Вас планы на утро, Ваше Величество? — лукаво спрашивает лучник, заранее зная, что теперь завтрак с ним будет стоять на первом месте.

— У меня очень много дел, — театрально закатила глаза позволяя разбойнику снова укусить себя.

— Много дел. А я вхожу в Ваше расписание?

— Думаю, я смогу найти для тебя время.

Довольный ответом стрелок продолжает ласкать ее тело, пока изменившийся голос не отвлекает его.

— Робин, посмотри. Выпал снег.

========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 7. Игра в ненависть. ==========

— Как ты меня назвал? — Реджина была готова сжечь весь дворец, только бы этот огонь достиг и Робина Гуда, который по другую сторону стола с такой наглостью осмелился оскорбить ее при всех.

— Идиоткой, — без тени смущения повторил лучник. — Дразнить врага в открытую глупо. Объявить облаву — тоже. Не терпится расстаться с жизнью, Ваше Величество?