Плененный принц (ЛП)

– Вы знаете, как я был близок к вашему отцу. После его смерти я полностью перенес преданность на вашего дядю. Я беспокоюсь, что это могло стать причиной ошибочности моих суждений.

– Если вы обеспокоены, что я запомню несправедливость к себе на долгие десять месяцев, то нет повода для тревог. Я уверен, у вас получится со всей искренностью доказать мне, что вы просто заблуждались.

– Наверное, нам стоит пройтись по саду. Раб может воспользоваться скамьей и дать отдых своим ранам.

– Как любезно с вашей стороны, советник, – произнес Лоран. Он повернулся к Деймену и сказал мягко: – Твоя спина, должно быть, причиняет тебе невыносимую боль.

– Все нормально, – ответил Деймен.

– Тогда на колени.

Крепкая хватка на плече заставила его опуститься вниз, и как только колени Деймена коснулись земли, к его горлу тотчас прижали острие меча, чтобы не дать подняться. Ирод и Лоран удалялись вместе, еще одна пара, гуляющая по душистым садовым тропинкам.

Пирующие на той стороне начали разбредаться по всему саду, и число гуляющих увеличилось, развесили фонарики, и слуги принялись разносить закуски и освежающие напитки. Место, где Деймен преклонил колени, оставалось вне оживленных дорожек, но изредка мимо проходили придворные с замечанием «посмотри, это варварский раб принца».

Раздражение скрутилось внутри. Его вновь связали. Стражи отнеслись не так беспечно к его оковам, как Лоран. Его ошейник приковали к беседке, и на этот раз настоящей цепью, а не такой, что можно разорвать.

«Маленький пет», – с омерзением вспомнил Деймен. Из короткого разговора Ирода с Лораном он уловил только одно.

Где-то здесь находились другие акилосские рабы.

Деймен в своих размышлениях вернулся к ним. Он не переставал переживать за их благополучие, но их близость всколыхнула тревожные вопросы. Откуда были эти рабы? Из дворца? Воспитанные Адрастусом и привезенные, как и Деймен, прямо из столицы? Удерживаемый в одиночной каюте на корабле, Деймен не видел рабов, и его тоже не видели. Но если это дворцовые рабы, выбранные из лучших, кто служил королевской семье в Акилосе, то высока вероятность, что они его узнают.

В затихшем дворе послышались мягкие перезвоны колокольчиков.

По печальному стечению обстоятельств одного из рабов привели прямо к нему, прикованному в отдаленном уголке сада, вдали от аристократических увеселений.

Его вел вирский пет, держа за другой конец повода. На рабе были миниатюрные копии золотых ошейника и браслетов Деймона. Перезвон исходил от пета, на нем висел колокольчик, как у кота, у горла. Несмотря на обилие краски, он казался знакомым.

Тот мальчик, пет советника Одина.

Деймен безрадостно подумал, что этот пет очарователен в глазах любителей рассвета юности. Наверняка под краской у него чистая кожа ребенка. Если бы его чертами лица обладала девушка такого же возраста, то через полдюжины лет она бы превратилась в прекрасную молодую женщину. Выученная грациозность по большей части скрывала несуразность маленьких детских конечностей. Как и у Деймена, в его волосы были вплетены драгоценные камни, хотя ему достались мелкие жемчужины, сверкающие как звезды в ниспадающих каштановых кудрях. Его самой красивой чертой были изумительные голубые глаза, красивее которых Деймену видеть не приходилось, не считая пары глаз, в которые он смотрел совсем недавно.

Мальчик сложил губы как для поцелуя и плюнул прямо в лицо Деймену.

– Меня зовут Никез, – сказал он. – Ты не достаточно важен, чтобы мне отказывать. У твоего господина забрали все земли и деньги. И даже если бы этого не случилось, ты – простой раб. Регент прислал меня найти принца. Где он?

– Он вернулся в зал, – ответил Деймен. Сказать, что он был неприятно поражен Никезом – явное преуменьшение. Ложь сама сорвалась с языка.

Никез уставился на него. Потом резко дернул раба за повод. Тот едва успел шагнуть вперед и почти потерял равновесие, словно жеребенок на слишком длинных ногах.

– Я не собираюсь всю ночь таскать тебя за собой. Подожди меня здесь, – Никез бросил поводок раба на землю и развернулся, звеня колокольчиками.

Деймен поднял руку, чтобы вытереть лицо. Раб мгновенно оказался на коленях рядом с ним, нежными пальцами удерживая его запястье.

– Пожалуйста, позволь мне. Ты размажешь краску.

Раб смотрел прямо на него. Деймен не увидел и тени узнавания на его лице. Тот просто поднял край своей туники и аккуратно промокнул его щеку.

Деймен расслабился. Он немного уныло подумал, что, наверное, с его стороны слишком самонадеянно решить, что раб его узнает. Он явно выглядел совсем не как принц, в золотом ошейнике и краске, прикованный к беседке посреди вирского сада.

Еще он убедился, что этот раб не из дворца в Акилосе, иначе Деймен бы его давно заметил. Его внешность привлекала взгляд. Светлая кожа и вьющиеся светло-каштановые волосы сияли золотом. Он выглядел именно так, чтоб Деймен непременно захотел бы уложить его на простыни, наслаждаясь долгими приятными часами.

Осторожные пальцы раба коснулись его лица. На мгновение Деймен ощутил неясную вину за то, что направил Никеза по ложному следу. Но еще он был благодарен за нежданный миг наедине с рабом из его родины.

– Как тебя зовут? – тихо спросил Деймен.

– Эрасмус.

– Эрасмус, я рад поговорить с соотечественником.

Он говорил правду. Различие между этим скромным милым рабом и злобным Никезом заставило затосковать по открытой простоте родины. В то же время Деймен ощутил немалое беспокойство за акилосских рабов. Мягкая покорность едва ли могла помочь выжить при дворе Вира. По мнению Деймена, Эрасмусу было лет восемнадцать-девятнадцать, однако его бы заживо съел тринадцатилетний Никез. Не говоря уже о Лоране.

– На корабле везли раба, держа опоенным и связанным, – осторожно сказал Эрасмус. Он с самого начала говорил на родном языке. – Говорили, что его подарили принцу.