Ангелы не умирают

Я видел, что душа вот-вот покинет тело. Она и так держалась только желанием девушки жить, её страхом перед смертью.

– Вы… вы не поможете… так больно! Так хочется жить…

– Я помогу. Ничего не бойся. Это всего лишь сон.

Девушка слабо кивнула.

Если выживет, и впрямь будет думать, что я явился ей в бреду или во сне.

Склонившись над её губами, я коснулся их поцелуем.

Коротким ударом в область желудка заставил собственную кровь внутри моего тела подняться вверх, перетекая из моего рта в её, будто разделяя собственную силу на две части, делясь с ней даром (или проклятием?), данным мне от рождения.

Боль, грызшая меня с самого утра, усилилась, будто зверь принялся терзать внутренности изнутри. Я застонал, не сумев сдержаться.

Девушка обмякла в моих руках, будто засыпая.

Кровь Элленджайтов это кровь Элленджайтов, волшебный целебный эликсир, заживляющий любые раны.

Рывком вытащив металл из бока девушки, я зажал рану рукой, одновременно пытаясь обезболить процесс.

Она слабо застонала, ресницы задрожали.

От моей руки шло лёгкое золотистое свечение, будто я прикрывал ладонью свечу.

Зверь жрал внутренности всё беспощаднее. Перед глазами плавали противные мелкие чёрные мошки.

Зато девушка осталась жива. На месте рваной раны остался порез, довольно глубокий, но внутренности восстановились и нормально функционировали, я это чувствовал.

Поднявшись на ноги, я понял, что меня слегка штормит. Перед глазами ещё всё плыло.

Я закашлялся, пытаясь отделаться от противной боли хоть на минуту, но каждый вздох не облегчал, а усиливал противные ощущения.

Неприятное чувство, будто за мной наблюдают, заставило меня повернуть голову.

Катрин стояла рядом и глядела на меня. Не знаю, что она видела. И что из увиденного поняла.

– Катрин? Ты в порядке?

Боюсь, голос мой звучал несколько ниже и более сдавлено, чем обычно.

– Что ты делал? Что я сейчас видела? Кто из нас сошёл с ума – я или ты?!

– Я спас девушке жизнь. Хотя, допускаю, со стороны смотрелся полным извращенцем.

Сделал я шаг навстречу моей слишком правильной, слишком рациональной невесте.

– Не подходи ко мне! – испуганно отшатнулась она с ужасом глядя на мои руки.

До меня только сейчас дошло, что окровавленный прут я ещё так и не отпустил.

– Катрин, я спас девушке жизнь. Иначе было нельзя. Это чертовски здорово, что ты пришла в себя, потому что ты почти врач, а если не врач, так медсестрой вполне сгодишься. Погляди, вокруг стольким нужна помощь. Своё презрение выльешь на меня позже.

Она покачала головой. И я затрудняюсь ответить, что означал это жест.

– Дядя? Красивый дядя!

Мы оба обернулись на детский голосок.

Девочка из машины. Живая! Слава богу!

– Привет, красавица, – подхватил я малышку на руки. – А где твой братик и папа?

– Я не знаю. Папа пошёл искать братика.

– Вы его потеряли?

Девочка смотрела на меня круглыми глазёнками и молчала. Но ответ был очевиден.

Хорошо, хоть сама жива.

– Видишь ту тётю? – кивнул я на женщину полицейского. – Беги к ней. И не отходи от неё ни на минуту. Если отыщу твоего папу или братика, дам знать.

– Обещаешь? – всхлипнула девочка.

– Даю слово.

Девочка послушно направилась к тёте, на которую я ей указал.

– Думаешь, её отец жив? – тихо спросила Катрин.

– Надеюсь. Пойдём, посмотрим, кого ещё спасти. На пару-трое подвигов меня ещё, возможно, хватит. Остальных будешь спасать сама.

Я шарил глазами по толпе, в надежде отыскать кого-то из тех, с кем бежал по мосту.

Катрин и Мередит перевязывали раненных. Я пытался снять болевой синдром, особенно у пациентов с ожогами. Способ с кровью я задействовать на виду у людей не решился, да и силы потихоньку убывали.

Отдельно спасибо Синтии. Если бы не её вчерашние упражнения, я бы вырубился, наверное, значительно позже.

А может быть, и нет.

***

Очнулся я в больнице.

Рядом была Катрин. Сидела на табурете и невозмутимо читала книгу.

Солнечный свет больно ударил в глаза, и я попытался закрыться рукой. Но не получилось, потому что она была всё равно что привязанная из-за дурацкой трубки, ведущей к капельнице.

– Эй! Это ещё что? – возмутился я.

– Глюкоза, – охотно пояснила Катрин, откладывая книгу, которую читала. – У тебя была большая кровопотеря и общий упадок сил.

– Сами диагностировали, доктор? Или кто помог? – с сарказмом поинтересовался я.

– Я не доктор. Пока ещё даже не интерн.

– Ясно. Вот что, не доктор и пока ещё даже не интерн, отстегнуть эту ерунду сумеешь?

– Сумею. Но не стану. Тебе нужно лежать и поправляться.

– Ладно. Я и сам справлюсь.

Рука Катрин легла на мою ладонь, прижимая её к кровати:

– Альберт, будь благоразумен.

– И в чём тут благоразумие? Я прекрасно могу лежать и поправляться в куда более приятно обставленной комнате. Зачем ты вообще позволила приволочить меня в больницу?

– Ну, на самом деле меня не особенно спрашивали.

– Тебе следует научиться командовать.

– Думаешь?

– Уверен. Я планирую завести большой штат прислуги. Так что тебе потребуется быть не только красивой, но и властной.

Попытавшись сесть, я обнаружил, что мне не особенно-то полегчало.

Внутренний зверь никуда не делся. И продолжал с аппетитом терзать меня болью.

– Альберт? – изменилась в лице Катрин. – Что с тобой?

– А что со мной не так?

Наверное, мой голос прозвучал резче или грубее, чем мне хотелось. Но пойди себя проконтролируй, когда всё тело ломит при каждом движении так, будто тебя на ленточки маньяк порезал.

И когда она только перестанет вздрагивать при каждом резком слове? Интересно, она только на меня так реагирует? Похоже на то.

– Ты болен, – мягко сказала она, будто разговаривала с ребёнком или душевнобольным. – Тебе нужно…

– Что? Глюкозки литра три? Катрин, не помогут мне ваши витаминки. Так что не вижу смысла дольше здесь находиться. Кстати, а сколько времени я тут, по твоим словам, отдыхаю?

– Со вчерашнего вечера.

– Ну, не так уж и долго. Вот ведь черт! Я планировал романтический вечер примирения, а вышла такая пакость. Ну ладно. Мы это ещё исправим.

– Ты действительно хочешь собраться и уехать из больницы?

– Ну да. А что тебя удивляет? И буду благодарен, если получу свою одежду обратно. Не в больничной же пижаме по городу дефилировать?

– Альберт! Это безумие! Ты не в том состоянии…

– Катрин! Принеси мне одежду и… – взглянув ей в лицо, я невольно смягчился, – и не будем тратить впустую время и слова, хорошо?

Разобиженная и расстроенная (вот чем я её обидел и расстроил, а?!) она вышла из палаты.

Надеюсь, за одеждой, а не за психиатром с большим шприцом снотворного и смирительной рубашкой.

В светлой до дурноты палате было прохладно и спокойно. Пахло лекарствами.

Нет, витаминки боль унять не смогут. Тут нужно средство посерьёзней. Но стоит раз им воспользоваться, и всё пойдёт по накатанной дорожке.

А стоит начать снова принимать наркотики, и я на шаг приближусь к себе из прошлого.

Теперь, наверное, наркотики куда разнообразнее. И эффект от них –интереснее.

Чёрт, неужели я всерьёз обдумывая этот вариант?

Но как не сильна у человека воля, рано или поздно он всё равно начинает искать облегчения. И тут либо вернуться к Синтии с просьбой снять наведённую ею… ну, что она там на меня навела, я не знаю. И знать, по правде, говоря, не хочу.

Потому что ни о чём её просить не стану. Не дождётся.

Потерплю, покуда будет терпеться. А когда станет невтерпёж… вот тогда обдумаю вариант номер два ещё раз.

– Вот твоя одежда.

Катрин аккуратно сложила её на стул, стоящий рядом. Она усиленно напускала на себя независимый и холодный вид, но обида так и проскальзывала через все её маски.

– Наверное, следует вызвать такси, – я решил делать вид, что ничего не замечаю. – Наши авто, как понимаю, теперь на дне залива?