Призрак замка Баттерфляй (СИ)

Сотню и тысячу раз извиняюсь за долгое отсутствие новых глав! >.<

Эта работа для меня особенная, и над ней я имею тенденцию корпеть дольше остальных.

Кстати, в этой главе имеется отсылка, причём жирная такая, только поймут её не все. Но кто найдёт — тот молодец с:

========== Глава 8. Нерассказанные истории ==========

Тоффи никогда не думал, что может терять контроль. Момент непреднамеренного, но убийства принца Ксенона практически стёрся из его памяти, позволяя Тоффи думать, что он всё ещё нормален. Что он всё ещё в себе.

Тоффи не знал, что способен приходить в ярость, крушить всё вокруг, кричать в бессильном гневе только потому, что увидел их, обнимающимися в коридоре дворца. Он видел, как искренне она смеётся рядом с ним, с этим ещё даже не оперившимся мальчишкой. Видел, как она краснеет.

Тоффи видел жизнь. За то время, что он и принцесса не виделись, Призрак успел выбраться из своего убежища и побывать в самых разных местах, даже на своей родине. И везде оставался неузнаваем, незаметен, призрачен. Он видел многое: и горе, и боль, и счастье, и любовь. Тоффи был невидимым свидетелем многих событий, что пришлись на взросление принцессы Баттерфляй. И каждый раз, следя за людьми или монстрами, или представителями прочих рас, он пламенно желал испытать хоть часть того же.

Удивительно, но даже такой затворник, как Призрак, сумел побывать даже в нескольких приключениях, откуда набрался немало ценного опыта, а также полезных умений (например, фехтование). Тоффи водил знакомство с самого разного сорта существами и познал от них многое из того, чего не вычитать в книгах. Призрак видел многое, это точно. Но где бы он ни был, с кем бы ни общался, чему бы ни учился, Тоффи везде и всегда ощущал себя фигурой отстранённой, непричастной ко всему, что происходило перед ним. Маска, извечное прикрытие, не позволяла ему ощутить «полное погружение». Он был лишь немым или беспристрастным свидетелем — не более.

Тоффи старался нигде долго не задерживаться и ни с кем не заводить особо тесный контакт. И всё же один тип был весьма настойчив.

Одно из поселений монстров встретило незнакомца в тёмной плаще и маске поначалу не очень радушно. Однако Тоффи имел природный дар располагать к себе, а также острый ум. Жители достаточно скоро прониклись к нему и рассказали немало преданий и сказаний, каких Призрак не слышал ещё нигде ранее. Это было уникальное место, со своей верой, своими правилами и историей. Такие редко встречались ему на пути, в основном потому, что все отдельные поселения и деревни были разрушены мьюнианцами и иже с ними, и оставшиеся представители различных культур вынуждены были сбиваться в «кучки», образуя кочующие племена. Но здесь дела обстояли иначе. Спрятанная от лишних глаз в чащобе леса, деревня сумела не попасться в руки людям, и не была разрушена.

Тоффи не мог упустить такую «сокровищницу знаний» и принялся с особым рвением изучать местные обряды, искусства и, в особенности, ремёсла. Всё это заняло у него около полугода: Тоффи быстро учился и воспринимал новое, а вкупе с его стремлением узнать как можно больше это давало просто взрывной эффект.

Он, этот чудак, явился под самый конец пребывания Тоффи в поселении и представился «мастером деревянного ремесла и великим в своём роде кузнецом». Жители уговаривали Призрака не связываться с ним, но Тоффи не мог упустить шанс научиться необычному делу резьбы по дереву. К тому же, как он понял, они с мастером были одной расы: тот тоже имел хвост, крепкую чешую и вертикальные зрачки. Тоффи не были важны имена. Он сам назвался жителям Фантомом, а потому именем Мастера не интересовался. Но жители подсказали ему.

Растикора не любили в деревне. Он считался ходячим бедствием с нелепой шапочкой на голове прямоугольной формы. «Тридцать три несчастья» — так называли ящера его земляки. Жители были уверены, что именно его наличие в деревне приносит неурожай, грозы и прочие бедствия, мелкие и не очень. Растикор для своих созданий выходил с огромной пилой в лес, чтобы спилить немного сучьев, которых хватало на достаточно долгое время. Отсюда пошла примета: встретишь Растикора с пилой — считай, день прожит напрасно, ведь он будет наполнен одними неудачами. Растикор был для жителей настоящим генератором бед, и его старались обходить стороной, чтобы лишний раз не угодить ногой в незаметную ямку или не промокнуть под внезапным дождём.

Тоффи не пугали предрассудки. За свою жизнь он набрался столько разнообразных примет и поверий, что не верил ни одному из них. Поэтому он смело шагнул в дом-мастерскую Растикора, обучаясь у него «изящному ремеслу», как сам называл своё дело Растикор. Он был и кузнецом, ковал, в основном, решётки и инструменты, что-то в своё пользование, что-то — суеверным землякам, которые скрепя сердце принимали необходимые им предметы обихода.

Ящер не обманул. Он был настоящим мастером своего дела и, более того, ещё и увлечённым мастером, что немало важно, конечно. Но его странности порой страшно раздражали Тоффи. Даже его манера речи, живая и какая-то даже нервно-возбуждённая, как правило, выводила Тоффи из себя. Растикор был хорош в занятии, и болтать без умолку ему совсем не шло. Но, видимо, Растикор определил Тоффи не только себе в ученики, но и, по умолчанию, в того, с кем можно было бы отвести душу, ведь с Растикором, как известно, дружбу никто не водил. К слову, за всё знакомство с ремесленником, с Тоффи ни разу не случилось ничего плохого. Кроме, конечно, не умолкавшей болтовни и навязчивых объятий.

Тоффи понятия не имел, откуда Растикор узнал о его настоящем месте жительства. Всем Тоффи говорил лишь о «далёких-далёких землях». Тоффи не хотел разоблачения, и Растикор ни с кем не делился подробностями его происхождения, за что Призрак был ему очень благодарен. Впрочем, это всё равно не делало их друзьями. Однако Растикор постоянно использовал такие слова, как: друг, приятель, товарищ и, самое скверное, старина.

И всё же Тоффи не совсем отвергал «дружбу» мастера. Они были похожи: экстравагантный чудак с пилой и молчаливый незнакомец в маске. Они, безусловно, дополняли друг друга, и Растикор души не чаял в своём новом «приятеле» (как он сам его называл).

Растикор ещё долго не желал отпускать Тоффи, когда тот уже всему обучился. Он уговаривал его остаться, впрочем, как и остальные жители, которым очень полюбился Призрак. Но Тоффи был непреклонен. Нужно было ещё так много узнать. И, конечно, со всем своим багажом вернуться в родные покои под дворцом Баттерфляев.

Растикор всё-таки склонил Тоффи называть его другом. И Тоффи, прощаясь с Мастером, процедил-таки «до свидания, друг мой». Растикор, эта скала мышц, был просто осчастливлен тем, что, наконец, возымел нового и единственного друга. Тоффи и сам для себя не мог не признать, что наличие «товарища» ему приятно. Ведь, как-никак, до этого у него не было подобной возможности.

Тоффи провёл в путешествиях и скитаниях ещё какое-то время, порой пересекаясь с Растикором в самых неожиданных местах, но после того, как он вернулся в свою пещеру, они больше не виделись.

***

«Старина, если кажется, что нужно устроить себе хорошенькую разгрузку, лучше не сдерживайся».

Растикор любил разбрасываться мудрыми советами по поводу и без. И Тоффи решил воспользоваться одним из них.

Вещи с безжалостной скоростью метались из стороны в сторону по пещере, более хрупкие разбивались, более крепкие — недовольно трещали под силой удара о камень. Тоффи в бешенстве кидался то к одному предмету, то к другому, и всё это неизменно летело в воздух. Призрак не знал другого способа выброса накопившихся эмоций. Увы, но даже агрессивная игра на органе не помогала, хотя он всегда выражал себя через музыку. В свободный полёт отправлялось всё: от безделушек вроде стеклянных ваз до внушительных размеров столов. Неимоверно бесило то, что, сколько бы объектов ни подвергалось жестокому «сносу», Тоффи не мог успокоиться. Ярость клокотала внутри с каждой очередной навязчивой мыслью о Мун, Ривере и их «умилительных» отношениях.