Призрак замка Баттерфляй (СИ)

А за окнами всё так же бушевала вьюга.

========== Глава 7. Грядущее ==========

— Догоняй! — звонкое журчание смеха принцессы огласило поляну.

Мун бежала по мягкой влажной земле, окроплённой ледяными дождями поздней осени. Разноцветный вязаный шарф плотно облегал лебединую шею, спасая от промозглого холода, а клеёнчатый плащ и резиновые сапоги не давали промокнуть под то и дело накрапывающей непогодой.

Ривер гнался за подругой что есть силы, едва перебирая короткими пухлыми ногами, облачёнными, к тому же, в до жути неудобную обувь. Он, маленький и грузный, был не таким резвым, как тонкая принцесса, а потому то и дело останавливался и, не успевая переводить дыхание, бежал вновь. Не то что бы с его физической формой всё было настолько плохо, просто кому легко забираться на пригорки? А отцветшая поляна находилась как раз на небольшом холмике.

Наконец нагнав Мун, Ривер согнулся и упёрся руками в колени, надсадно дыша.

— Всё… Больше… Не могу… — проговорил он едва шевелящимся языком.

Мун с умилением и сожалением поглядела на друга и нежно провела рукой по его жёстковатым кукурузным волосам, отчего вызвала многочисленные, но приятные мурашки на спине юноши.

— Прости, что так тебя замотала! Я иногда забываюсь, — Ривер с усилием поднял голову на неё: Мун одарила его согревающей, лёгкой улыбкой.

Мягкое тепло неожиданно разлилось в его часто вздымающейся груди. Внезапно озноб, что мелко колотил тело, отступил, но лишь на мгновение. Вглядываясь в её светло-голубые глаза, которые не блекли, даже отражая в себе пасмурное небо, Ривер вдруг твёрдо решил для себя кое-что.

— Мун… — отдышавшись и выпрямившись во весь свой небольшой рост, начал Ривер. Мун кивнула, как обычно это делала, давая понять, что готова слушать. — Я обещаю, что в будущем я буду таким сильным и выносливым, что без особых проблем взберусь на любую гору! — услышав тихий, сдерживаемый смешок Мун, Ривер воодушевлённо продолжил: — Даже не так — взберусь на любую гору, держа кого-то на руках!

— Кого, например? — этим вопросом она, видимо, хотела его огорошить, но не тут-то было: Йохансены слов на ветер не бросают.

— Тебя! — выпалил юноша и тут же стушевался. Густая краска брызнула в щёки, и Ривер поспешил скрыть смущение в вороте плаща. Мун любила такие моменты: когда Ривер, в порыве эмоций, сам не понимал, что говорит, а потом вдруг начинал стыдиться собственных слов, что выглядело до невозможности мило, как и в этот раз.

Мун коротко рассмеялась, чем заметно смутила юношу, прячущегося за плащом. Она поспешила успокоить его ласковым взглядом и коснулась кончиками холодных пальцев его щеки.

— Ривер… — с полуубыкой на губах едва слышно произнесла принцесса. Ривер замер, не спеша вытягивать шею из ворота, с трепетом следя за тем, как Мун медленно наклоняется к нему.

— Принцесса Мун! — резко раздавшийся голос служанки отталкивающим зарядом прошёлся между ними. Мун поспешила отринуть от друга, а Ривер, в свою очередь, оглянулся на источник шума: из-за возвышения стала показываться макушка служанки, которая в замешательстве искала королевских отпрысков. — Принц Ривер! — кричала она, поворачивая русую голову то в одну, то в другую сторону. Наконец забравшись на холм, взволнованная женщина подбежала к Мун и Риверу, стараясь справиться с учащённым от физических нагрузок дыханием.

— Герда, здравствуй! — Мун приветливо улыбнулась служанке, сложив сцепленные руки на животе. Ривер неожиданно для себя заметил слабый румянец, что вдруг проступил на её бледных щеках, но тут же отвёл взгляд от девушки, потому как понял, что глазеет на неё вот уже несколько минут. — Что-то случилось? — участливо спросила принцесса у запыхавшейся Герды.

Служанка, наконец, выровняла дыхание и выпрямилась, почтенно поклонившись монаршей дочери. Выражение её лица сменилось с нервно-возбуждённого на серьёзное и отчасти слегка жестковатое. За долгие годы Герда научилась брать себя в руки.

— Её Величество зовёт Ваши Высочества, — тут она поочерёдно кивнула обоим наследникам, — на ужин. Извольте явиться как можно скорее, Ваши родители волнуются, — тон Герды несколько смягчился на последней фразе.

— Хорошо, Герда, мы скоро будем, — кивнула Мун в знак того, что служанка свободна. Герда поклонилась ещё раз (совершенно ненужное действие при окончании разговора, по мнению Мун), после чего удалилась.

Только когда женщина оказалась на достаточно далёком расстоянии от них, Мун устало выдохнула и повернулась к Риверу, всё это время пребывавшему в ступоре и полном молчании.

— Похоже, наша прогулка закончилась, — просто сказала Мун, поведя плечом. Ривер не сразу понял, что принцесса обращается к нему, а потому отреагировал лишь спустя несколько секунд. Принц воззрился на неё несколько растерянным взглядом и мотнул головой, когда девушка протянула ему свою ладонь.

— Да, видимо, — наконец выдавил Ривер и растянул полные губы в неловкой улыбке. Он помедлил, прежде чем взять руку Мун в свою.

— Тогда идём домой, — принцесса потянула юношу вперёд, и тот, словно собачка на поводке, пошёл за ней, погрузившись в размытые воспоминания

Ривер знал Герду. Эта подчас суровая, строгая служанка всегда была для него образом какой-то невероятной силы, которой он не мог противостоять. Этот образ сложился у него, когда принц ещё совсем дитём посещал дворец Баттерфляев, и сейчас он только крепнул. Ривер не понимал, отчего Герда была столь сухой и холодной женщиной, застать улыбку на лице которой, казалось, просто невозможно. Старожилы замка поговаривали, что когда-то Герда не была такой серьёзной и жёсткой. Если верить их словам, в далёком прошлом она была ранимой, вечно чего-то боявшейся и постоянно суетившейся, девушкой. Герда была покорна и исполнительна чуть ли не до паранойи. Что ж, она и сейчас соблюдает свои обязанности с филигранной педантичностью, но всё же раньше, когда-то давно, Герда не делала свою работу автоматически, словно отдельно от самой себя. Герда и сейчас верна и послушна своим господам, но это, всё же, не мешало ей подлавливать Мун и Ривера, ещё детьми, на мелких шалостях и грозиться, что сведения об их «неприемлемых пакостях» непременно дойдут до Королевы. Как правило, Герда ничего не рассказывала своей госпоже, и маленькие шалунишки оставались в безопасности, но ореол страха и неизбежного наказания, что парил вокруг неё в глазах королевских детей, не покидал её и теперь, когда Мун и Ривер, казалось, слишком повзрослели, чтобы бояться какую-то прислугу. И если Мун на правах наследницы чувствовала себя в компании Герды более чем комфортно, то Ривер, пусть и принц, но иноземный, иногда содрогался при виде точёного силуэта женщины. И даже тот факт, что Ривер достаточно давно не видел Герду, не ослаблял производимого на него эффекта. Он заметил, что когда-то полностью русые пряди в некоторых местах засеребрились сединой, а лицо (на которое Ривер предпочитал не смотреть) покрылось характерными морщинками. Герда старела, но внутренняя сила её никуда не исчезла, и Ривер чувствовал это, глядя на удаляющуюся фигуру служанки, что терялась где-то в деревьях, но ещё была видна.

***

А ещё Ривер побаивался Королевы Скай. Мать Мун нагоняла на него чувство собственной ничтожности одним лишь только ледяными взором. Да, его родители были дружны с королевской четой Баттерфляев, однако Риверу до сих пор было трудно представить, как Королева Баттерфляй, вечно отчуждённая, словно каменная статуя, суровая женщина, могла испытывать к кому бы то ни было тёплые чувства, включая дружеские. Ему всегда казалось, что Королева недолюбливает его и не хочет видеть его рядом со своей дочерью, отчего Ривер всегда, находясь подле Мун под зоркими глазами монархини, держался отстранённо и до безобразия скромно. Вот и на этом ужине, после приятной прогулки, Ривер ощущал себя крайне некомфортно под тяжёлым взглядом Королевы и всё старался не смотреть на Мун, хотя не смотреть на неё для него казалось задачей если не невозможной, то крайне непосильной.