Сирень из прошлого (СИ)

С самого перелёта она чувствовала себя не так, как обычно. Всё вокруг было другим. Будто бы Венди, планируя вернуться домой, случайно перепутала страны и теперь совершенно не знала, что ей тут делать целых несколько дней.

Но это была та самая страна. Тот самый город.

Это не ошибка.

По телу пробежала сильная дрожь, вызванная то ли холодным ветром, то ли состоянием вообще. Сунула руки в карманы, пытаясь так усмирить мурашки, мешающие сконцентрироваться на объекте впереди.

В этом районе не было видимых изменений, даже спустя столько лет. Лишь несколько деталей, помогающих поддерживать всё в прежнем состоянии. Почему никто не попытался снести здесь всё и построить вместо этого какой-нибудь офис, приносящий гораздо больше пользы, чем старые дома, оформленные в смешанном викторианско-готическом стиле, не представляющие ничего ценного в себе, кроме как напоминание о прошлом?

Ехав сюда с братом, в глаза то и дело бросались знакомые места, болезненно знакомые, от коих порой в области груди что-то неприятно кололо. Однако почти всё убрали, оставив лишь редкие намёки на то, что было прежде. Так зачем же именно тут оставили всё, как есть?

Всего лишь дома, среди которых и её дом. Всего лишь дома, где много лет назад жили вполне обеспеченные семьи, множество раз за неделю посещавшие светские приёмы, ведущие жизнь настоящих британцев. И она была одна из них.

Была. В этом всё и дело.

Отчаянно не желая стоять больше на середине проезжей части, Венди, оглядевшись, подошла практически вплотную к дому, при этом ощущая, как сердцебиение из равномерного превращается в сбивчивое, не имеющее чёткого ритма. Ноги не желали делать ещё шаги, не желали пересекать порог родного места, впрочем, девушка была почти согласна с ними, но, одолевая саму себя, шла дальше, старательно игнорируя новые порции мурашек, подтверждающие верность второго варианта их причины.

Что с ней? Почему приближение к собственному дому причиняет ей столько мучений, как моральных, так и физических?

Входная дверь, украшенная резьбой одного из лучших мастеров прошлого века, выглядела уже не так роскошно. Рамы окон уже не были такими белоснежными и чистыми, а стекло и вовсе покрылось таким слоем пыли, что сквозь него было крайне трудно разглядеть, что находится внутри, лишь смутные искажённые очертания, не дающие никакой определённости.

Надежда убедиться в прежней обстановке комнат при помощи окон рушилась на глазах. Глупая. Майкл же ясно дал ей понять, что там никто не живёт, а значит, убирать некому. Уж тем, кто по неясным причинам запретил сносить здания на этой улице, точно нет дела до таких мелочей. Главное, чтобы всё оставалось на своих местах. Другие, менее крупные разветвления, не имели для них важности.

Лишь исполнение основного пункта. Чтобы всё оставалось на своих местах. Всё.

Осмелились ли предыдущие жильцы обставить всё по своему вкусу, выбросить или продать коллекцию фарфора с изображением тех же скандинавских мифов, что так любила мама?

Но ведь это не важно. Зачем тогда Венди размышляет обо всём подряд? Избегает. Страшится. Не желает испытать новую порцию боли, хотя та уже настигла её.

Трусиха.

Пора признать уже реальность и смириться с ней, но вместо этого Дарлинг всё ещё пытается найти способы вернуться в прошлое, обмануть не других, а именно себя.

Дрожащей рукой прикоснувшись к ручке двери, Венди, вздрогнув от пока что непонятных ощущений, повернула её. Осталось ещё одно действия, и перед её глазами предстанет вся картина. Но стоит ли это делать? Что если станет только хуже?

Хуже уже не станет.

Глубоко вздохнув, девушка с силой распахнула дверь и, не оглядываясь по сторонам, вошла внутрь.

Сжалилась ли над ней судьба или нет, но подробности дома показывались постепенно, давая ей время на то, чтобы справиться каждый раз со своими эмоциями. Дневной свет не в состоянии был как следует пробиться сквозь мелкие пятна в окнах, которые были не так загрязнены, и поэтому из-за резкой смены освещения здесь казалось ещё темнее, чем есть на самом деле. В первые секунды появились даже подозрения, что она перешагнула не только через порог дома, но и через время суток, каким-то образом столкнувшись с глубокой ночью.

Тот самый стол, за которым Венди больше всего любила рисовать и читать, почти не был побеждён временем. Всё те же четыре чёрные, изогнутые к концам, ножки, держащие основу, немного светлее по цвету, что больше походил на чёрный шоколад.

Неужели это действительно тот самый стол?

Нет, как такое может быть? Почему его не убрали на чердак, почему не выбросили, почему не переделали? Почему оставили? Похоже, все, кто когда-либо жил здесь после них, ценили антикварные вещи… Очень ценили, раз даже шторы, которые не могли похвалиться хорошим видом, висели над окном, наполовину скрывая его от глаз девушки. Правда, что скрывают, что не скрывают — всё равно пыль и грязь заменила их функцию.

— Здесь кто-нибудь есть? — непонятно кому полушёпотом задала вопрос Дарлинг, а затем прикусила губу, поняв всю нелепость своих слов.

Глупости какие, неужели она рассчитывает, что сейчас кто-то спустится со второго этажа и, увидев её, заулыбается и пригласит на обед, как старую знакомую. Да. Конечно.

Здесь никого нет, Венди. Пусто. Только ты и твои страхи.

Пусто.

Сглотнув, она ещё раз осмотрелась по сторонам и, осознав, что до сих пор стоит у входа, прошла в саму гостиную, ощущая у себя под ногами всю прочность деревянных дубовых полов, и на миг вспомнились слова отца, так старательно убеждающего всех, что именно дуб прослужит долго и надёжно. И он был прав. Даже сейчас, в эту самую минуту, доски почти не скрипели, а уж трухлявости и в помине не было.

«Надёжно», — говорили она с братьями. «Со вкусом», — продолжала мама, а завершал всегда папа: «На долгие времена».

Надёжно. Со вкусом. На долгие времена. На долгие… времена. Отец думал о будущих поколениях, но вряд ли он предполагал когда-либо, что его собственные дети застрянут в развитии на сотню лет, и лишь в двадцать первом веке всё снова возобновится.

Тяжело выдохнув воздух через ноздри, Венди зажмурилась, стараясь удержать в себе вновь подступившие эмоции. Ну почему они атакуют её всегда так не вовремя?

Жадно глотая воздух, она не насыщалась им, желая с каждой секундой ещё больше. Что-то мешало кислороду свободно пройти в лёгкие. Что-то, что так же вызвало ту дрожь по телу. Это ли было… Перед глазами всё потемнело, хотя она уже давно привыкла к освещению. Крепко схватилась за подлокотник кожаного дивана, но тут же отпрянула от него и едва не врезалась в шкаф позади неё. Обивка поразила своим ледяным холодом, будто бы несколькими минутами ранее в доме царил минусовая температура, а с её приходом удивительное явление прекратило своё существование, однако предметы, попавшие под его воздействие, ещё не успели охладиться.

Глупо. Какое явление, Венди? Этот холод — лишь очередное свидетельство пустоты.

Прикрыв глаза, девушка попыталась успокоиться, выровнять дыхание, но всё шло в противоположном направлении.

Нужно уходить отсюда. И как можно быстрее. Прямо сейчас.

Сердце бешено билось в груди, а затем болью отдавалось в висках. Мысли, точно патока, растекались по сознанию, сливаясь в одну сладкую, но в то же время горькую массу. Разве бывает такое?

Нет возможности выйти. Детская… Ей нужно детская. Ей нужно увидеть место, где всё началось.

Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Венди, словно в бреду, поднималась по такой же пыльной лестнице. Дыхание становилось сбивчивым, воздуха не хватало всё сильнее, но каким-то образом ей удавалось не задохнуться, а продолжать шагать по ступеням. Ей нужно убедиться. Ей нужно увидеть.

На лбу проступили холодные капельки пота, а расстёгнутая куртка начинала спадать с плеч, теперь держась на Дарлинг только благодаря рукам, однако это не будет длиться долго. Уже поднявшись на второй этаж и, со странным блеском в глазах глядя на заветную дверь, расположенную в самом конце коридора, куртка, соскользнув, тихо упала на пол, почти не нарушив напряжённую тишину.