Гнездо там, где ты. Том II (СИ)

— Па, а почему Шагс трогал маму?! Она ведь наша, правда?

— Потому что пёс шелудивый забыл своё место, — очень тихо произнёс вожак. Его ещё хватило на то, чтобы бережно снять с плеч девочку, но после!.. На глазах обомлевшей Лайнеф и дочери разъярённый Мактавеш сорвал с петель дверь — первое, что попалось под руку — и с чудовищной силищей швырнул её в соплеменника, коего до сих пор считал собратом. Окованное железом полотно придавило успевшего прикрыться руками демона. Шагс жалобно застонал, однако стоны эти моментально заглушило грозное рычание обуянного жаждой расправы хищника. Какой бы храброй малышка Гретхен не была, увидев отца в такой дикой ярости, она бросилась к матери, цепляясь за её юбку.

— Фиен! — закричала на мужа Лайнеф. — Не при Гретхен!

Упоминание о дочери, как ушат ледяной воды, отрезвило безумство зверя. Сколь требователен, а порой и жесток Мактавеш был с челядью, сколь крепко держал стаю проклятых в ежовых рукавицах, столь же заботлив и нежен был к крохе, которую безмерно любил. Фиен был хорошим отцом. Пожалуй, чересчур хорошим, балуя и прощая Гретхен такие шалости, за которые Лайнеф наказала бы проказницу. Смышлёная не по годам хулиганка давно просекла, к кому из родителей податься, если перестарается, и беззастенчиво пользовалась защитой отца. Но сейчас, увидев, как проклятый лапал его жену, Фиен едва не съехал с катушек.

— Выйдите! — нетерпеливо зарычал вожак.

— Нет, Фиен, не оскверняй наших покоев. Не здесь. Не при нашей дочери, — настаивала тигерна. Между супругами повисла гнетущая, затяжная пауза. Не опускаясь до мольбы, с неизменной твёрдостью эльфийская воительница смотрела на вожака стаи демонов. Между истинными опять вспыхнуло противостояние, и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы осмелевшая Гретхен вдруг не кинулась к родителю.

— Папа. Папочка, не надо…

— Чёрт!.. — сдаваясь, вымученно взвыл Фиен, нечеловеческими усилиями усмиряя звериную суть. Изумрудная зелень глаз инкуба вновь приобрела свою ясность, взгляд стал осознанным, узнавая сердцу любимых девочек. Стерев испарину со лба, гигант пушинкой подхватил на руки дочь и порывисто прижал малышку к сердцу.

— Испугалась, принцесса?

— Дочь вожака ничего не боится, — отчаянно солгала плутовка, обнимая отца за шею.

Из-за шума в господском крыле башни всполошились данноттарцы. Уже отчётливо был различим топот бегущих вояк во дворе, а первые любопытствующие появились с противоположной стороны длинного коридора. Властным взглядом приковав Шагса к месту, впрочем, безосновательно, ибо демон и без того пребывал в том состоянии, которое называется не иначе как «ни жив ни мёртв», с дочерью на руках вожак вышел за пределы палаты, чтобы позвать стражников. Но, как только он скрылся, королева эльфов повела себя страннейшим образом. Вместо того, чтобы держаться как можно дальше от незадачливого посягателя, она спешно подошла к нему и протянула руку:

— Хватайся.

— Что? — придавленный тяжеловесной дверью, демон подозрительно уставился на неё. — Неужто не убьёшь?

— Если жизнь дорога, живо подымайся, идиот полоумный! — зашипела Лайнеф, сама не веря в то, что делает. О. С каким бы удовольствием она продырявила подлеца, но вместо этого добровольно предлагает обидчику помощь. — В окно прыгай.

— Я? Прощаешь? Так, может приглянулся?

— Ты рассуждать будешь или шкуру свою спасать? Это единственный твой шанс. Если сердце не пронзишь рифами, доберись до самого отдалённого форта, и чтобы я никогда больше о тебе не слышала. Никогда, понял?!

Дважды Шагсу предлагать не пришлось. Через пару секунд его и след простыл, но на прощание он промолвил:

— Тигерна, передай вожаку, чтоб не гневался на меня. Он — везунчик. Иметь такую женщину… чёрт возьми, да тут кто хочешь обзавидуется! Пусть держит крепче своё счастье в руках, иначе я первый тебя украду.

Лайнеф не успела что-либо ответить, потому как в следующий момент Шагс уже летел вниз, чтобы ради жизни разбиться о камни и воскреснуть. Через много-много лет он вернётся в стаю, но это уже совсем другая история, а пока…

— Где он?! — взревел не заставший злодея в палате вожак. Глаза Мактавеша метали молнии, у дочери недоумённо вытянулось личико, за спиной Фиена стояли верные ему соплеменники, среди которых была замечена и сдержанная Вива, и Кезон, чему-то, одному ему известному, ухмыляющийся, и та же Алекса. Лайнеф смотрела на них всех, и сердце её испуганно и в тоже время радостно ёкнуло. Она вдруг подумала, возможно ли вобрать и хранить в себе столько тепла, любви и счастья, сколько боги послали ей? Не переполнится ли сердце, не захлебнётся и не разлетится ли вдребезги?

«Нет, никогда! — ответила себе дева-воин, лаская глазами обожаемый лик мужа. — Слишком тяжёлым путём мы шли к нему, чтобы теперь, обретя друг друга, пугаться его полноты».

— А что, собрание старейшин уже окончено? — как будто ничего не произошло, и не было Шагса в этой комнате, спокойно обратилась тигерна к вожаку и рукой поманила Виву, чтобы помогла зашнуровать платье, чем привела взвившегося демона в еще большее негодование.

— Ты его отпустила! — бросил Мактавеш обвинение жене, но королева эльфов не удосужилась признать его или отвергнуть. Впрочем, ей и не требовалось — Фиен по глазам истинной видел, что так оно и есть. Собравшиеся данноттарцы, пожимая плечами, стали медленно расходиться, Вива уже во всю порхала вокруг госпожи, которая отдавала Кезону распоряжения отправить нескольких конников встретить Кемпбеллов и упросить плотника побыстрее заняться починкой двери. Мактавеш сверлил Лайнеф ревностным взором, но выяснять при дочери, почему она отпустила мерзавца, не пожелал. Наконец, переместив под мышку правой руки Гретхен, с живым интересом гадающую, как скоро папочка возьмёт верх над мамочкой, Фиен заявил, что они возвращаются на собрание, а Лайнеф может не утруждать себя его посещением, так же, как и плотник — срочной починкой двери, ибо сегодня в супружески покои он не вернётся. С этим и удалился, оставив в полном недоумении раздосадованную эльфийку.

— Чёрта с два ты сегодня не вернёшься ко мне, безмозглый болван! Чёрта с два, Мактавеш, не будь я королевой эльфов! — гневалась госпожа Лайнеф. Стремительным шагом, мало походящим на размеренную поступь венценосной особы, она шла по бесконечным коридорам замка. Φиен слов на ветер не бросал, и это подстегнуло взъярившуюся воительницу к крайним мерам. За какие-то считанные минуты они с Вивой и Алексой сотворили невозможное — с их помощью Лайнеф преобразилась и теперь выглядела сногсшибательно в самом лучшем своём платье цвета насыщенного малахита. Выбор намеренно пал на него, ибо глубокое декольте не оставит инкубу шанса делать что-либо, кроме как пялиться на бюст жены, а изумруды, которые подарил он же по возвращении из Тёмного мира, блестяще довершали нескромный наряд, призванный соблазнить и помириться с разгневанным ревнивцем. Дьявол, никуда он не денется! Конечно, она была не в восторге от этой идеи, более подходящей для Иллиам, ибо это будет нечестная победа, но Фиен не оставил ей выбора. Верный командору легионер уже успел доложить, что вожак приказал оседлать Сумрака и пополнить бурдюки вином и элем. Паршивей некуда… Фиен не хочет её объяснений, не желает оставаться даже накануне прибытия старого друга. Он собирается отправиться на поиски Шагса. Великолепно, чтоб ему пусто было! Однако у Лайнеф другие платы на эту ночь. На эту, и следующую, и тысячи других, что судьбой отпущены ей рядом с инкубом.

На удивление быстро она добралась до приёмной залы, ибо никто не осмелится приблизиться к тигерне и задержать какой-либо мелочной просьбой или обращением, стоило смертным взглянуть на упрямо вздёрнутый подбородок женщины-воина. У входа в чертог Лайнеф остановилась, прислушиваясь к мужским голосам по ту сторону стены. Фиена не было слышно. Марбас, Молох и Федах, вошедший в состав совета после гибели Анку, оживлённо обсуждали проблему перенаселения смертными крепости.