Don't burn out (СИ)

Нежные пальцы неестественно вытянулись, по коже будто пошла рябь — силуэт стал больше. Мальчика больше не существовало, на его месте стоял мужчина. От кромки синих джинсов поползли чёрными ручейками змеи рисунков. Гарри с ужасом увидел, как они складываются в застрявшую в силках птицу, цветут знакомыми, но всё ещё непонятными знаками. Тонкие губы растянулись в хищной ухмылке, оголив алебастровые клыки.

Последними изменились глаза: бледный аквамарин сменила вечная беззвёздная ночь. Холодная и далёкая, как край Космоса. Любимый взгляд затопила тьма. Глядя в эти глаза, Гарри почувствовал боль, почти физическую, скрутившую всё тело. В солнечном сплетении у него словно извергался вулкан: лава разлилась, сожгла лёгкие и сердце, поднималась жидким огнём вверх по пищеводу. Гарри вспомнил лицо своего мучителя, так ловко спрятанное от него на три месяца.

Сейчас, когда сон оказался реальностью, когда кошмар вышел из тьмы на свет, он спрашивал себя, как мог быть таким слепым, не видеть этого очевидного сходства прекрасного Луи со смертельно опасным существом. Демонической властью, приходил в голову единственный ответ.

Несмотря на своё крайне уязвимое состояние, Гарри не торопился покидать бассейн. Он мерно покачивался на воде, игнорируя холод, сковывающий конечности, стараясь унять страх. Теперь, когда зло закончило игру и показало своё истинное лицо, Гарри ждал ответов.

Но в тишине только и было слышно, как вода плещется о края бассейна.

Напряжение разрасталось, тянуло свои ледяные щупальца к Гарри, чтобы опутать его руки, подогнуть ноги, чтобы проникнуть внутрь и опоясать лёгкие, лишив дыхания. Во все глаза подросток смотрел на создание ада и гадал, есть ли у него хоть один шанс.

— Ни одного, дорогой, — сипло произнёс демон. — Всё было предрешено ещё той зимней ночью. Но признаюсь, эта игра доставила мне удовольствие. Твоя чистота на вкус, как сахарная корочка. И сломалась с таким же приятным хрустом.

Чудовище засмеялось, а вместе с ним засмеялась ночь. Жуткий рот открылся шире, и стали видны зубы — хищные острые иглы. Гарри сжал руки в кулаки и сделал рывок в сторону. Смех ещё звучал позади, когда он вылезал из воды, когда пытался стряхнуть влагу с волос, вместе с обуревающей злостью.

— Хочешь поиграть теперь в другую игру?

Смешливая интонация, с которой демон кинул ему этот вопрос в спину, была так похожа на его Луи: Гарри чётко видел в голове вздёрнутую бровь и задорный голубой блеск глаз. Ему стоило огромного труда не обернуться. Луи Томлинсон перестал существовать, когда это исчадие ада раскрылось, явив себя настоящего. Обида внутри, словно щипящее на огне масло, подсказывала, что на самом деле Луи Томлинсона никогда и не существовало.

Скрученные в запутанный клубок чувства не помешали Гарри добраться до дома. Он дёрнул ручку двери, но она оказалась заперта. Боль в ступнях от бега босиком смешалась со жжением в лёгких от нехватки воздуха, страх стучал в висках. Тук-тук-тук, вторило ему сердце. Уверенный, что демон бросился вдогонку, подросток до нервной дрожи в пальцах боялся оглянуться. Он всё дёргал холодный металл, стараясь отпереть дверь, и с ужасом понимал, что не сможет — в доме никого нет. А сбежать тем же путём, каким он здесь оказался, Гарри не успеет. Вот-вот неестественно длинные пальцы с острыми когтями схватят его.

Но голых плеч касался лишь прохладный ветер, а сад безмолвствовал — ни звука, ни малейшего шороха, пусть даже приглушённого, какой издаёт змея во влажной земле.

Медленно, боясь нарушить хрупкое одиночество ночи, Гарри обернулся: возле шезлонга мёртвой кучей валялась одежда, на белом мраморе облицовки блестели оставленные им лужи. Луи не было на его прежнем месте.

Испуганный, обнажённый, промёрзший до костей под ночным ветром Гарри закрыл лицо руками, и единственное, чего желал, это сдаться. Те слова, о шансе, которого нет, всё не выходили из головы. Казалось, Луи мог читать его мысли, а если так, то возможности сбежать у Гарри правда не было.

— Ну нет, — сжав со злостью зубы, шепнул он.

Осторожно ступая, Гарри направился обратно к месту, где ещё несколько минут назад его тело было во власти самого сильного наслаждения, а счастье пенилось дорогим шампанским в крови. Сейчас же вместо крови по венам тёк бензин. Обида и разочарование, львиная доля страха — и вот, Гарри стал бомбой с зажжёным фитилём. Правда он сомневался, что Луи мог пострадать от взрыва.

— Ай! — воскликнул Гарри, когда ступню распорол острый камень, на который он наступил в темноте по неосторожности. Эхо этого случайно вырвавшегося из тела болезненного всхлипа испугало застывшую тишину, всколыхнуло ветви деревьев и замершую в небе луну.

— Осторожнее, Гарри, — подхватил его под локоть взявшийся из ниоткуда Луи. Словно сформировался из тьмы, окутывающей сад. В голосе прозвучала неподдельная забота.

Гарри с надеждой поднял глаза на мужчину, что бережно держал его за локоть, но увидел совсем не то, чего желал. Издевательская улыбка разрезала пугающее нечеловеческое лицо пополам, и во всём облике скользил какой-то неуловимый сексуальный призыв к запретному.

— Я думал, ты хотел поиграть в прятки, — демон капризно надул губы, и эта карикатура на человеческое лицо стала ещё более дьявольской маской. — А ты вернулся сюда. За продолжением?

Прежде чем Гарри успел отказать, Луи толкнул его с нечеловеческой силой. Шезлонг, в который приземлилось тело подростка жалобно скрипнул и проехал по мраморной облицовке пару дюймов. Не дожидаясь приглашения, демон сел сверху, сдавил пальцами горло.

— Пожалуйста, — услышал Гарри собственный голос. Хотелось заплакать, но глаза были сухи. В горле тоже пересохло от внезапной близости к этим тёмным, так хорошо знакомым провалам демонических глаз. — Не трогай меня.

— Всего несколько минут назад ты почти умолял меня дотронуться до тебя, — Луи вдавил острый ноготь большого пальца в нежную кожу, и, пытаясь уйти от боли, Гарри задрал подбородок вверх. Жертвенно блеснула белоснежная шея, и демон сладостно выдохнул. — Твоё “навсегда” закончилось так быстро, снежинка.

В демоническом лице не было разочарования. Луи дразнил его, играл, как играет кошка со своей добычей, прежде, чем съесть. Гарри вдохнул глубже, насколько позволяло сжатое когтями горло и прикрыл глаза. Отчаяние, поднимающееся из глубины души, было похоже на стоячую грязную воду, которой он заполнялся медленно, но неумолимо.

— Знаю, тебе обидно, что так получилось, — кивнул демон в ответ его мыслям. — Ты думаешь, что я обманул тебя. Но это не так. Я лишь соблазнил, разрушил невинность, чтобы иметь возможность дотянуться до твоей души.

От него исходил запах, который пугал Гарри. Вместе с телом изменился и аромат, теперь Луи больше не пах, как человек. Бледная, холодная кожа благоухала мускусом гробницы и дымом зажжёных свечей. Рядом с ним не хотелось дышать.

— Скоро и не будешь, — нахмурился Луи. Голос понизился на тон, превратившись в угрожающее шипение. — Я чувствую твою злость, Эйч, и мне это не нравится. Сладость твоей любви была гораздо приятнее.

Предупреждение остудило гнев. Гарри попробовал расслабиться, понимая, что из смертельной ловушки не сбежать, но сердце колотилось о рёбра, а глаза защипало от обиды, от бессилия. Стало немного легче, когда Луи убрал руку. Шея болела, и подростку показалось, что он чувствует, как стекает по коже густая капля.

— За тысячи лет я понял одну очень важную истину о вас, людях, — произнёс демон. Он поднял над Гарри ладони, словно грелся от исходящего от него тепла. — Ваше поведение всегда определяется эгоизмом.

Тьма в глазах чудовища искрилась и сверкала, словно насмешка над загнанной в ловушку жизнью. Рука с перламутровыми острыми когтями опустилась на бедро, и Луи довольно цокнул, сжав ногу. Он наклонился и слизнул своим нечеловеческим языком каплю крови с шеи.

— Но ты совершенно удивительный. Сила света в тебе поражает, — демон коснулся холодных, подрагивающих губ Гарри, попытался поцеловать, как целовал до этого — мягко и сладко, но всё о чём мог думать подросток — это нечеловеческий язык, юркий и длинный, и отвращение подкатывало к горлу комком желчи. — Все эти люди: священник, библиотекарша, твой преданный друг, они тянутся к твоему свету, будто чувствуют его силу и мощь. А ты… ты выбрал мою тьму.