Темные дни, черные ночи (СИ)

Укол.

Лекарства.

Боль.

Абсолютное, безграничное равнодушие.

Вспышки больного сознания снова калейдоскопом крутят перед ней картинки. Круэлла сидит, замерев на кровати, как статуя, изучающе смотря на собственные руки, и безразлично провожая глазами брошенную на пол чайную ложку.

Она думала, ее оставят в покое. Думала, придет еще больше санитаров и убьют ее по его приказу. Но случилось обратное.

Она не знает, сколько прошло времени, но в мрачную палату для особо безумных психов заходит Темный. Он держит в руках ее манто, накидывая ей на плечи, теперь слишком большое, чтобы она могла его носить, он сжимает ее пальцы за миг до того, как она успевает убрать руку, он осторожно берет ее под локоть и цепко держит, больную, шатающуюся, будто в стельку пьяную, и выводит к двери, за которой видны слабые блики коридора.

- Пойдем домой, Круэлла.

Ей плевать. Она его слышит, но не слушает и слова, сказанные им, разбиваются о стены ее глухоты. Он садит ее на пассажирское сиденье ее собственного «Зиммера», она лишь мрачно смотрит в окно, ничего там не видя, ничего не замечая, не желая ни за чем наблюдать – разве что яркий солнечный свет подсказывает ей, что скоро, наверное, лето.

Он привозит ее в свой дом, который она не может и не хочет назвать своим и делает три безуспешных попытки ее накормить. На четвертый раз сдается, оставляя на столе чашку недопитого чая и тарелку супа, заполненную слюной, когда она выплевывала еду обратно. Он купает ее под душем, осторожно касаясь руками родинок и старательно обходя следы уколов на шее и веревок на руках, а затем, накинув халат, в котором она совсем утопает, ведет в постель, укрывая теплым одеялом. Он проводит рукою по спине, животу, рисует круги на сутулых плечах, дыша жарким дыханием ей в ухо и, залезая под рубашку, трогает сухой, равнодушный клитор, кончая с каким-то жалобным всхлипом.

Он лежит в постели, крепко сжимая ее руку, гладя сухие безжизненные пальцы, как мантру повторяя одно, заветное: «Если ты когда-нибудь меня простишь….».

Ей все равно. Она поворачивается к нему спиной, закрывая глаза и проваливаясь в тяжелый сон без кошмаров, в один из тех, от которых так сложно очнуться.

До самого утра.

========== Глава 66. Искупление ==========

Эмма проснулась от странного, леденящего душу чувства и, кинувшись на подушках, тяжело дышала. Рука Киллиана, заботливо положенная почти сразу же на ее плечо, не очень-то успокоила, но помогла осознать, что реальность, а что – сон.

- Свон? – заботливо зовет Киллиан, смотря на нее. – Любимая?

- Что-то происходит – качает она головой. – Что-то нехорошее. Ужасное.

- Прямо сейчас? – теперь и в голосе Киллиана тревога. Он сильнее сжимает ее плечо, в другое время, наверное, ей было бы больно, но только не теперь. Ничего хуже нынешних ужасных ощущений у нее нет.

- Боюсь да – кивает она, буквально спрыгивая с кровати и спешно одеваясь.

Киллиан долго время не тянет, последовал ее примеру, заправив за пояс, лежащий в тумбочке пистолет. В ответ на ее быстрый, вопросительный взгляд, отвечает лишь:

- Никогда не знаешь, с чем столкнешься, а я хочу быть уверен, что смогу тебя защитить. Не всегда это делать только тебе, Свон.

Эмма совершенно не уверена, что защитить ее сможет именно пистолет, впрочем, на споры у нее нет ни сил, ни времени, да и особого смысла в этом тоже нет.

Надев красную куртку и, как обычно, завернувшись в нее, словно в броню, Эмма выходит на улицу, замыкая дом.

- Какого. Черта – отрывисто, по слогам, произносит Киллиан и она оборачивается к нему, чтобы узнать причину волнений.

И понимает все до того, как он успевает произнести еще что-то.

И не понимает одновременно.

Потому что рядом с ней, стоит лишь руку протянуть, стоят те, кого уже давно нет в живых. И мертвые выглядят как живые – никакого удивления на лицах, никакого непонимания. Одна злость.

Королева Ева в платье, заляпанном кровью. Королева Кора с магической книгой в руках. Прямо в гуще толпы мертвецов она видит того, кого не видела в мрачном царстве Аида и кто меньше всего, вероятно, заслуживает быть в такой компании. Машинально выпустив руку Киллиана из своей руки, Эмма подходит к своему гостью. Осторожно поднимает руку, трогает его лицо. На ощупь, как живой, щетина колючая и этот взгляд, теплый и лучезарный, что ей не забыть никогда. - Нил? – изумленно спрашивает она, качая головой от невозможности поверить. Ей что, это снится?

… То, что все более чем реально и на Сторибрук обрушилась, возможно, самая большая беда за всю их историю, Эмма поняла окончательно, когда толпа разъяренных жертв Злой Королевы, несется вслед за опешившей Региной, тоже пришедшей посмотреть, какого черта опять творится в ее городе.

Последние сомнения развеялись, когда ее родители выбежали на улицу с малюткой Нилом на руках, безуспешно пытаясь оттащить Регину от Робина, которого она, не смотря на приближающуюся опасность, покрывала жаркими поцелуями, вот только он оставался удивительно к ним равнодушен.

Если у тебя в городе случилась страшная беда – беги в кафе «У бабушки». Во всяком случае, именно так гласит самое важное правило успешного выживания, принятое в Сторибруке задолго до появления здесь Спасителя.

Потому они вновь сидят, прижавшись друг к другу покрепче за столиком в кафе, пока двойная магия Регины и Эммы, приправленная Темной магией Голда, сдерживает натиск оживших мертвецов с улицы.

- Какого черта опять творится в этом городе? – поджимает губы Регина. – Они все, словно с цепи сорвались. Даже те, кто был героем при жизни. Даже Робин ведет себя как… как не Робин – она опускает глаза так, что каждый понимает, что ей просто не хватило духу сказать «как злодей». Злые, разъяренные, готовые крушить все на своем пути и убивать – такими предстали перед ними все те, кого они любили, кто был их семьей.

Эмма переводит взгляд с матери на отца, затем на сына и Регину, потом на расхаживающего по кафе Голда.

- Генри, ты Автор. Ты ничего такого не писал? – спрашивает она, заранее зная ответ.

- Нет, - качает головой мальчик, - в последнее время я даже книги не касался. История, вроде, устаканилась, ничего особенного не происходило, мам. Мне нечего было записывать.

- Тогда что опять случилось? Почему все покойники ожили? – разводит руками Девид, и, прижавшаяся к нему Мери-Маргарет добавляет:

- И почему хотят нас убить? Там наши родные и все они злы. Многие пришли из лучшего мира, как Нил. В Подземном царстве их не было.

Только теперь они замечают, что все это время молчащий Голд стоит у двери, явно пытаясь выйти, и держа наготове кинжал.

- Ты! – Девид встает, готовый перехватить Темного и угрожающе смотря на него. – Что ты сделал?

Румпель поразительно холоден и спокоен, когда из его уст срывается:

- Ошибку. Я совершил ошибку.

- Опять? – гневно восклицает Свон. – Нам снова исправлять твои косяки, Голд, да? Тебе не кажется, что ты перешел уже всяческие границы?