Василиск

Другаль Сергей

Василиск

Сергей Другаль

Василиск

- Значит, так, сказка будет вот о чем, - Нури оглядел слушателей, поправил панамку на чьей-то голове, вытряхнул песок из чьей-то сандалии.

Не очень далеко, но и не совсем близко, не очень давно, но и не сказать, что вчера, жил-был пес Кузя, а по соседству, через дырку в заборе, тоже жил-был кролик Капусткин. Иногда они обменивались мнениями. И как-то пес Кузя сказал:

- Посмотри, Капусткин, мне хозяин новый ошейник подарил. Правда, ведь красиво, а? Кролик осмотрел обновку сквозь выпавший сучок.

- Да, ошейник тебе к лицу, - ответил он. - И цепь, которой ты привязан, тебе тоже идет. Но больше всего мне нравится, когда ты еще и в наморднике.

Капусткин так говорил потому, что он был зайцем, а притворялся домашним кроликом, чтобы в него не стреляли.

Нури закинул руки за голову, шевельнул бицепсами. Самым трудным в деле воспитателя он считал необходимость сочинять сказки и сейчас гордился удачей, сказка получилась. Акселерат и вундеркинд Алешка, случайно затесавшийся в группу малышей, одобрительно хмыкнул и сказал:

- Обрати внимание на реакцию слушателей, воспитатель Нури. Никто не усомнился в способности пса и кролика говорить, это само собой разумеется. А почему? Ты не знаешь, вернее, ты знал и забыл. А я вот точно знаю, ибо я ребенок и помню: во всех сказках звери говорят. Ведь сначала все были братьями, люди и звери. И понимали друг друга. Но потом люди стали плохо себя вести, звери обиделись, ушли в леса, пустыни и тундру. Белый медведь вообще на льдину сбежал. А те, что остались по доброте, например, собаки, или из лени - кошки, или из слабохарактерности - коровы там и прочие жвачные, те замкнулись и постепенно вообще говорить разучились. Но память о временах, когда все были в родстве, когда люди понимали зверей, в звериной душе осталась. И в человеческой тоже...

Слушатели разбежались. Нури и Алешка расставили шахматы и быстро разыграли дебют. Детская площадка, одна из многих, расположенных на окраине жилого массива океанского центра Института Реставрации Природы (ИРП), звенела голосами: детвора впитывала солнце и наливалась жизненными соками. Пахло скошенной травой и соснами, радостно лаял щенок.

- Чего я понять не могу, так это свойств памяти, акселерат и вундеркинд Алешка сделал коварный ход конем и индифферентно отвернулся.

На стол спланировал говорящий институтский Ворон, перебрал в ящике битые пешки и осмотрел доску взглядом знатока. Алешка подергал его за хвост, и ворон предостерегающе раскрыл клюв.

- Знаю, что взрослый начисто забывает о детстве. Но почему? И когда? Вот она, - Алешка поправил бант на косичке пробегавшей мимо девчушки. Она может силой воображения, даже и не напрягаясь, одушевить свою куклу. Я тоже раньше мог, а теперь вот не могу. Не знаю, как ты, а я ощущаю это как потерю.

Нури сделал рокировку, привычно оглядел площадку и убедился, что все в порядке, все заняты важнейшим в жизни делом - игрой.

- Одушевляет, - согласился он. - Я тоже думал об этом. Но до какого предела, вот вопрос.

И тут из зарослей орешника, что на краю площадки, вышел человек. Не бородатый волхв, не дровосек и вообще не похожий ни на кого из сотрудников ИРП. И потому его появление было сразу замечено: на площадке стало тихо. Нури смешал фигуры, отодвинул доску и подпер голову кулаком. Гость был в домотканых портках в синюю полоску, чистых онучах и новых лыковых лаптях. Домотканая же рубаха без ворота была подпоясана пеньковой веревкой, а светлые волосы, стриженные под горшок, топорщились. От всего этого Нури пришел в состояние тихого умиления, а малыши забыли про игры, разглядывая гостя.

Человек держал в руке лукошко. - Вот как, значит! - Он поставил лукошко на стол и слегка поклонился. - Вывелся, выходит. Я бы сказал: возник...

Он откинул тряпицу с лукошка, и оттуда выглянули две головы, светло-коричневые, с черными ноздрястыми носами и стоячими ушками, похожие на детенышей лани, но поменьше.

Ребятишки обступили стол, тянулись на цыпочках, пытаясь разглядеть зверенышей. Гость сделал козу, головы поймали пальцы, зачмокали.

- Сосет, - сладким голосом сказал гость.

- Сосут, - машинально поправил Нури.

- Вот... это самое, не можем мы. Убедились: недостойны. Потому грехи! Я бы сказал - эгоизьм. И опасаемся, как бы чего... А он единственный. Ему безопасность нужна, ему настоящее молоко надоть. Мы не против, берите, а?

Вот так, вплотную, жителя Заколдованного Леса видел Нури впервые. Конечно, он был оттуда: никто из сотрудников ИРП не носил подобной спецодежды и не говорил столь косноязычно.

Гость сощурил васильковые глаза, обтер тряпицей пальцы.

- Так я пойду, значит. А ему б это, как его, детское питание. Натуральное, а?.. До свиданьица.

- Вы еще придете?

- Придете вы, мастер Нури. Туда, - гость показал большим пальцем через плечо. - Вам на роду написано... придти.

- Ну, если на роду, тогда, конечно...

- Дядя, - перебил кто-то из малышей, - а как вас зовут?

- Иванушкой меня кличут.

- Э...- сказал Нури.

- А чего?

- Да нет, пожалуйста... Только вот детенышей из леса выносить не стоило, погибнут они без матери.

- Нет у него матери!

С этими словами Иванушка перевернул лукошко. И все ахнули. На столе лежал желтенький, в темных пятнах, теленок тянитолкая.

На следующий день вундеркинд и акселерат Алешка воспользовался отсутствием Нури, чтобы внести свою не предусмотренную программой лепту в дело экологического воспитания молодого поколения. Ему трепетно внимали пятилетние подопечные.

- ...Я вам так скажу, товарищи, что, увидев тянитолкая, дедушка Сатон сначала было сомлел, но быстро взял себя в руки и собрал весь цвет нашего ИРП. Пришли и самые широкие, и самые узкие специалисты - от экологов и генетиков до волковедов и серомышатников, все, кто причастен к реставрации природы. И не зря собрались, ибо сломать, товарищи, всегда легче чем построить. Пиф-паф - и вот уже нет красного волка. Трах-бах и конец стеллеровой корове. Еще трах, еще бах - и ты убил последнего на Земле камышового кота! Небольшой такой, изящный и без хвоста... Ты скажешь: что мне камышовый кот, я и без него могу. Говори за себя, а не за всю планету. Земля без камышового кота не может! Для Земли камышовый кот такое же неповторимое дитя, как и ты, человек!.. Воссоздать утраченный вид так трудно, что удача становится праздником для всего человечества. А тут- тянитолкай...

Эмоциональная речь, украшенная добротными паузами, проникала в сердца слушателей. Алешка не так уж далеко отошел от истины. На чрезвычайном совещании в кабинете директора ИРП известные специалисты и впрямь столпились вокруг лукошка, с недоумением разглядывая сонного детеныша. Подумать только! - сказал директор.

- Н-да, - ведущий специалист по зоогенетике откровенно чесал затылок. - Как правильно заметил доктор Сатон: подумать только!

К столу протиснулся знаток палеофольклора, в срочном порядке доставленный на совещание. Усилием воли он заставил себя подтянуть челюсть, в изумлении отвисшую на кружевной воротник.

- Тянитолкай! О нем мало что известно, - знаток поднял указательный палец, и все посмотрели на перстень с агатом. - Мало чего... Змей Горыныч, он же дракон, это - да, это получило отражение, равно как и Пернатый Змей у инков, именуемый Кетцалькоатль. Или серый, к примеру, волк. Хорошо разработан Конек-Горбунок хотя источников по нему раз-два и обчелся. Жар-птица... она же у многих народов птица Феникс, мне так кажется. Обратно - единорог, он и в геральдику вошел... Сивка-Бурка, вещая каурка, ну, о том многие слышали, он же конь ретивый, хотя эту точку зрения не все разделяют: конь ретивый, дескать, крупнее и ест что ни попадя... Н-да. Но лично мне ближе всего дракон...

- Давайте советоваться, товарищи! - Сатон прервал затянувшийся экскурс в царство древнего фольклора. - Как быть? Они вот уже проснулись и моргают. Может, у кого есть вопросы? Вопросов нет. А я вот хотел бы спросить, да не у кого: какая из голов передняя? И бегает ли он, а если бежит, то куда? Что у него хвостик сбоку посередке, это обнадеживает, не правда ли?