Игра на двоих (СИ)

Мрачное молчание прерывают голоса: один — мягкий, с нотками вины, другой — сухой, от которого сквозит холодом и равнодушием.

— Прости.

— За что?

— Я не выполнил обещания. Не спас ее.

— Ты и не должен был.

— Нет. Я поклялся.

— Зачем?

— Потому что она твоя сестра, — отвечает Пит.

«Потому что я хотел сохранить в себе человека», — слышится мне.

— Так это правда? , — Китнисс приподнимается на локте и переводит взгляд на мальчика. — Ну, то, что ты сказал Фликермену?

На какую-то минуту мне кажется, что Организаторы обрушат на их головы каменный потолок пещеры, если он сейчас скажет «нет».

— Да. Это правда.

— Давно?

— С детства. С первого школьного дня.

— Ясно. — Китнисс ложится обратно на камень, и любопытство в ее голосе сменяется мертвым безразличием.

— Поэтому ты спас меня тогда? Кинул мне хлеб?

— Да. Но я был неправ. Надо было подойти. Выйти под дождь, подойти к тебе и…

— А если бы это был какой-нибудь другой умирающий от голода бедняк, ты поступил бы так же? — Китнисс словно не слышит его, задавая все новые и новые вопросы.

Она делает это не из живого интереса, но по необходимости, будто кто-то или что-то диктует ей на ухо, что и когда спросить.

— Наверное, нет.

«Наверное, да». Парень добр всегда и ко всем. Проживает свою жизнь через жизни других и счастлив. Мне, эгоистке, этого не понять.

Утро начинается с голоса Сенеки Крейна, разносящегося долгим эхом по всей Арене.

— Трибуты, внимание! В правилах произошли изменения. Теперь в Игре могут победить двое, если они родом из одного и того же Дистрикта!

Китнисс недоуменно смотрит по сторонам, будучи не в силах поверить, что ей не послышалось. Пит первым приходит в себя, но оставляет сложившуюся ситуацию без комментариев и молча идет готовить завтрак. Коренья, трава, орехи и плоды с ближайших деревьев. Девушка берет горсть темно-синих ягод и, едва взглянув на них, с криком выбрасывает в реку.

— С ума сошел? Это же морник!

Пит непонимающе смотрит на союзницу.

— Он ядовит! Хотел меня отравить?

— Нет! Прости, я не знал. Не разбираюсь в травах.

Еще немного, и у нее начнется паранойя.

После еды Эвердин глотает последнюю таблетку и смазывает почти зажившие места укусов остатками мази. Трибуты остаются на берегу реки, не очень хорошо представляя, что делать дальше. Пойти в лес значит встретиться с Катоном, Миртой и Цепом, у которых все еще остается шанс победить, убив соперников из Двенадцатого. Но у Организаторов свои планы на сегодняшний день. Еще не успевает наступить полдень, а лес уже погружается во мрак. Последнее, что я вижу, прежде чем солнце скроется за серой пеленой, — тени страха на лицах своих подопечных. В следующую секунду где-то совсем рядом с пещерой раздается утробный вой.

— Что это?

— Это финал.

Парень и девушка бегут сквозь лес, не разбирая дороги. Ветки хлещут по лицу и рукам, ноги цепляются за выступающие из-под земли корни. Сломанные сучья трещат под тяжелыми шагами. Ни минуты на привал. Ни секунды на то, чтобы перевести дыхание. Упал — ползи. Не останавливайся, если не хочешь закончить свою жизнь в пасти чудовища-переродка. Они быстрые, сильные и очень, очень злые. Внешне немного напоминают одомашненных волков: длинная шерсть, острые уши торчком, длинные пушистые хвосты и ошейники с номерами. Но что-то в их внешности и повадках настораживает. Что-то по-человечески знакомое.

Четыре переродка: два бегут сзади, еще два — по обе стороны от трибутов. Они так близко, что могли бы укусить их или сбить с ног. Но этого почему-то не происходит. Напротив, чудовища так и продолжают бежать рядом с Китнисс и Питом. Угрожающе рычат и клацают острыми зубами, но и не думают нападать. Это кажется странным до тех пор, пока они не добираются до центра Арены. Здесь и раскрывается замысел Организаторов: согнать всех оставшихся трибутов к Рогу Изобилия и устроить бойню. Напоследок, для эффектного завершения Семьдесят Четвертых Голодных Игр.

Справа из чащи вылетает Цеп, слева, прихрамывая, — раненый Катон. К хвосту Рога Изобилия подбирается Мирта. По два переродка на каждого трибута. Все собирают последние силы и карабкаются наверх. Сейчас, на какие-то пару секунд, они заодно. Даже Катон забывает о том, что вокруг одни враги и помогает Мирте забраться на крышу железного сооружения. Пит подсаживает Китнисс, и та протягивает ему руку. Задержавшийся внизу Цеп бьет переродка ногой в морду и присоединяется к остальным. Зрители перестают дышать от волнения. Даже видавший многое Хеймитч оставляет в сторону бокал с вином. И правда, завораживающее зрелище. Заклятые враги стоят на крыше спина к спине и вместе пытаются отбиться от хищников. Те разбегаются, встают вокруг Рога и, отталкиваясь от земли крепкими задними лапами, прыгают. Прыгают и падают, и снова, и снова, пока не удастся зацепиться длинными когтями за шершавую поверхность пещеры.

Камера слегка подсвечивает изображение, чтобы мы могли видеть битву во всех ее кровавых подробностях. Один из переродков, которые гнались за Китнисс и Питом, еще раз подпрыгивает, и мы видим его уродливую морду вблизи. Я была неправа, сравнив их с волками: в них нет и капли волчьего благородства, лишь белоснежные клыки, жаждущие вцепиться в горло жертве и горящие нестерпимым голодом глаза. Глаза цвета горячего шоколада. Темно-каштановая слегка вьющаяся шерсть. И ошейник с номером 11. Рута!

— Что они с ними сделали?! — страшное прозрение обрушивается на нас с Китнисс одновременно.

Хеймитч разражается ругательствами. Такого еще не случалось. Насколько же далеко готовы зайти чудовища, что сидят в лаборатории по ту сторону экрана? Сохранилось ли в тех переродках хоть что-то человеческое, кроме внешности и повадок?

Наконец трибуты соображают, что шоу, устроенное Организаторами, можно и нужно использовать в своих интересах. Время на перемирие истекло, война в самом разгаре. Противники толкаются, пытаясь сбросить друг друга вниз, прямо в пасть чудовищам. Мирта бросается на Китнисс с ножом в руке, сбивает с ног и садится верхом, прижав соперницу к раскаленной металлической поверхности. Голова девушки свисает вниз, и переродки рвут ее длинные волосы. Девчонка наклоняется к ней, приставив лезвие к горлу и шипит:

— Очень жалко твою маленькую подружку. Скучаешь по ней? Ничего, вы скоро встретитесь!

Ее до мелочей продуманный план нарушает Цеп. Здоровый темнокожий парень хватает Мирту, легко, словно пушинку, поднимает над головой и со всего размаха швыряет вниз. Китнисс с ужасом наблюдает, как переродки рвут тело соперницы на части. Покончив с первой жертвой, они оборачиваются и смотрят вверх, на остальных. С растянутых в дикой улыбке губ стекают ручейки алой крови.

Вспомнив о Цепе, Эвердин вскакивает на ноги и уже готовится защищаться, насколько хватит сил, но тот лишь хмуро смотрит на нее и не двигается с места.

— Это только ради Руты, поняла?

В следующую секунду с его губ срывается истошный крик и он, с легкого толчка стоящего позади Катона, летит следом за убитой им Миртой.

Пит нападает на последнего профи, но тот оказывается куда проворнее. Китнисс едва успевает зарядить лук, а парень уже стоит на самом краю Рога, смотрит ей в глаза и издевательски смеется. Его залитое кровью лицо исказилось в жуткой гримасе.

— Давай! Ну, чего ты ждешь? Мы упадем, а ты победишь. Мне все равно не жить.

Девушка переводит стрелу с него на Мелларка.

— Не-е-е-е-т! Я с ним сам справлюсь! Поверь, на это сил хватит!

Пит с кривой улыбкой наблюдает за — бывшей? — напарницей, гадая, что она предпримет дальше. Он не верит. Он виноват. Она убьет его. Решайся, Китнисс. Если ты хотела отомстить Питу за гибель сестры, за то, что он — как ты думаешь — выпустил ее руку, момент настал. Это твой шанс, что же ты бездействуешь? Ты не хотела быть свидетелем — тебе представилась возможность стать участником событий. Ну же, девочка.