Мой ангел-хранитель (СИ)

-Приветствую, мой принц, любезный Фандрал, - она кланяется обоим поочередно. Те подняли на неё вопросительные взгляды, словно ожидая, что она скажет нового о состоянии Сигюн, но девушка лишь опустила голову.

-Как она там? - начал взволнованный Фандрал.

-Температура вновь поднялась и не спадает, - отвечает застенчивая девушка. -Лекарша сейчас приготовит ей лечебное зелье, чтобы сбить жар. Мой принц, я могу с вами поговорить? - обратилась она вдруг к Тору.

-Конечно, - кивает он, и они отходят в сторону.

Бирта несколько теряется, прежде чем начать, но потом подбирает нужные слова:

-Мой принц, Леди Сигюн не ведает о смерти своей матери, ещё не было возможности сообщить ей об этом. Когда она придет хотя бы немного в себя, она обязательно спросит, и я не знаю, что мне ей сказать. Целительница говорит, что нельзя травмировать её ещё больше, но лгать ей… - Бирта стыдливо зажмуривает глаза. -Простите меня за мою слабохарактерность, мой принц, но я, правда, запуталась совсем, - на личике милой Бирты блеснули непрошеные слезы.

-Я понял твою просьбу, - ответил громовержец. -Однако и я не смогу ей об этом сообщить, так как сегодня покидаю Асгард, если не навсегда, то очень надолго. Но, вот что, вскоре сюда должен прибыть её отец, царь Ньёрд, и до его прибытия вы должны держать от Сигюн в тайне гибель Бриггиты. Ей будет легче, если она услышит эту новость от своего отца, поэтому некоторое время тебе придется лгать, а чтобы совесть не мучила тебя, помни, что эта ложь во имя спасения Сигюн, так ей будет лучше. Предупреди всех, кто будет иметь честь поговорить с девушкой, чтобы держали язык за зубами, - Тор внимательно и несколько грозно посмотрел на и так уже испуганную Бирту, и та лишь кивнула в ответ. -А теперь ступай, и спасибо тебе за все, - приложив тяжелую ладонь на её хрупкое плечо, Одинсон отослал Бирту к делам, к которым она изначально направлялась.

Служанка робко побрела маленькими шажками к своим покоям, где няньки управлялись с первенцем Локи Лафейсона. Душа её непременно болела не только за Сигюн, но и за этого младенца, и она иногда буквально разрывалась между уходом за слабой ванкой и хлопотами с Нари. Пусть с ним сидит хоть целая кавалерия кормилиц, Бирта все равно сильно переживала за ребенка и несколько раз на дню бегала, чтобы проведать его. Малыш всегда был спокоен, и иногда Бирта слышала, как с его губ слетали слоги, так отчетливо напоминающие самые первые для любого ребенка на свете слова: “мама, папа”. И тогда служанка не могла сдержать улыбку и приговаривала Нари, что вскоре его мама будет рядом, а о папе же молчала. Пусть малыш ничего не понимает, ничего не знает, но зато он хорошо чувствует. Чувствует тоску по обоим родителям.

========== Глава 48 ==========

Так шли дни и каждый из них менял совсем не много. Состояние Сигюн неоднократно улучшалось, а потом вновь становилось хуже. За окном уже давно царствование взяли осенние дожди и шум их был слышен каждый день, каждый день они стучали по крышам замков, каждый день поливали растения, каждый день оседали на морскую гладь. Ветер все чаще срывал с деревьев пожелтевшие листы, что укрывали собой гравийные тропки, дорожки в садах и перелесках, словно золотые ковры. Солнце пряталось за пеленой неясных, серых туч и являть Асгарду свои лучи почти перестало. Все дворцы и замки будто потемнели от пасмурности, и в тумане облаков был различим только возвышающийся царский дворец Одина, островерхой башни которого касались облака.

Лекарша Свана покинула свои покои, захватив очередные зелья, изготовленные для Сигюн, уложив их в специальную корзинку. На дворе уже стоял вечер, с горизонта снова налетели тучи, несущие с собой холодный дождь и за окном резко стало темнеть, однако эту тьму было не страшно созерцать из теплых чертогов дворца, где мирно горят ясные свечи.

Женщина шла по коридорам, в руках её, помимо корзины, находилась стопка белоснежных полотенец, которые она взяла для охлаждения температуры ванской дочери. Уже очень долго Сигюн лежит в постели, очень долго не дает ей покоя болезнь, не хочет её оставлять, девушка мечется между явью и сном, открывает глаза очень редко, а если и открывает, то с трудом узнает сидящую возле неё верную служанку. Есть только одно улучшение - Сигюн недавно приняла пищу, которая сохранилась в её организме, и это было большим прорывом, однако о каких-то поправках говорить ещё было рано.

-Простите, Свана?.. - мужской голос окликнул её. Целительница обернулась, к ней приближался охранник.

-Вы что-то хотели? - поинтересовалась она.

-Один Всеотец требует вас к себе, очень срочно, - сообщает стражник.

-Надеюсь, что это не надолго, я тороплюсь к заболевшей Леди Сигюн, - не смея противиться приказу царя, хотя и находя во всем этом свои недовольства, Свана послушно пошла за асом. Стражник довел женщину до дверей в тронный зал, отворил их, пропуская её вперед, и та, поклонившись, зашла внутрь. Она не помнит, чтобы раньше Один вызывал её, да ещё и срочно. Она привыкла, что всегда её могла требовать только добродушная Фригга.

В зале горел свет, что издавали сотни свечей на потолочных люстрах, зал был пуст, и Свана могла слышать, как эхо её шагов отлетает от стен и растворяется где-то в воздухе. Она видит восседающего на троне царя, который, облокотившись на свой Гунгнир, выжидающе смотрит на неё.

Вот лекарша уже стоит перед престолом Одина, сгибая колено, приставляя свободную руку к груди.

-Мой царь, по вашему зову я пришла, - мягким голосом говорила она.

-Благодарю, почтенная Свана, что незамедлительно выполнили мой приказ. Поднимитесь с колен, - сказал Один, указывая рукой. Женщина не смела ослушаться.

-Я позвал вас сюда, чтобы осведомиться о состоянии моей невестки Сигюн. Расскажите мне все честно, не утаивая ни одной детали, - пристально всматриваясь в глаза целительницы, Один приготовился слушать.

-Ваше Величество, Сигюн очень слаба, целыми днями она не выходит из сна, но если сознание возвращается к ней, то девушка очень редко узнает кого-то или видит кого-то около себя. Чаще всего Сигюн проводит время в забытном сне, температура её тела постоянно меняется, еда принялась организмом лишь раз за несколько дней, - голос женщины был немного тревожным, что не могло ускользнуть от царя.

-А что она говорит, когда просыпается? - вновь спрашивает он.

-Ничего, - качает головой Свана, - она ничего не говорит, кроме имени своего супруга, такое чувство, что она не помнит других слов.

Один опускает голову, томно вздыхает. Свана замечает, как пальцы Всеотца сжимают Гунгнир до побеления костяшек, замечает его напряжение, замечает какую-то необъяснимую тревогу и волнение за ванскую дочь, и женщина удивляется - раньше ведь царя мало интересовала жизнь Сигюн.

-То было раньше, - почти себе под нос шепчет Один, словно читая мысли лекарши.

-Простите? - переспрашивает она, не расслышав.

-Как вы можете оценить её состояние, Свана? - Один меняется в лице, снова становится серьезным.

-Тяжелое, мой царь. И это, скажу я вам, вина самой девушки. Она не хочет бороться за свою жизнь, и болезнь, которая лечится, может погубить её. Сигюн полагает, что больше её ничего не держит на этом свете, поэтому она выбирает тьму, и только лечение помогает ей висеть на тонком волоске между жизнью и смертью, - лекарша говорит честно, как и было оговорено, и, услышав её слова, король резко поднимается с трона.

-Я должен её увидеть, - заявляет он, на что Свана отрицательно качает головой.

-Нет, мой царь. Её никому нельзя навещать, к ней никого не пускают, даже сына, это исключено. Девушке нужен покой.

-Ты же не вздумаешь мне перечить, Свана? - Всеотец приближается, прожигая женщину своим грозным взглядом одного глаза. -Я намерен навестить мою невестку, и ты сейчас же проведешь меня к ней.

Не имея ни смелости, ни прав на то, чтобы возразить Одину, Свана вынуждена согласится. Её немного напугал такой настрой Всеотца, более того - его поведение ей показалось даже более, чем просто странным.