Мой ангел-хранитель (СИ)

-Тише, любимая, все хорошо, не плачь, - маг дернул уголки губ в улыбке, чтобы хоть как-то утешить заплаканную супругу, он сжал ослабшими пальцами её испачканную в его крови руку. -Это всего лишь царапина, и мне почти не больно, Сигюн.

Тор все ещё держал брата на руках, закрывая рану в его теле, дабы не дать большому количеству крови просочиться, но трикстер уже слишком много её потерял.

-Локи, все будет хорошо, ты только не закрывай глаза, хорошо? Только не закрывай их, - Сигюн спешно оторвала рукав от своего платья, приложила его к ране мужа, а Тор снова зажал рану ладонью, но тряпица быстро стала багроветь, и уже через секунду вся промокла в крови.

-Тише, родная, - вновь говорил Локи уже осевшим голосом, ослабшей рукой стирая слезы с её щек. -Береги… себя и Нари… И ни за что не дай ему стать… таким же… как я… Сигюн… Я его очень… люблю, - каждое слово стало для него испытанием.

Девушка отрицательно мотала головой, покрывая поцелуями его холодную ладонь, уже почти ледяную.

-Нет, Локи, ты не посмеешь так поступить, - сквозь слезы сказала она. -Я не хочу снова тебя потерять.

Крепче сжимая руку жены напоследок, Локи хочет выговорить её имя, но последнее, что слетает с его тонких губ, так это одна единственная фраза: “люблю тебя “. Глаза его становятся стеклянными, застывают на одной точке, а потом закрываются. Дыхание, как и ледяное сердце, останавливается, и тело теряет последние силы.

-Локи. Локи! - Сигюн теребит его руку, теребит его за ворот костюма, гладит по щеке, которая теперь и вовсе стала серой, как и все лицо, как и вся кожа на его теле.

-Нет! Нет, брат! - Тор зажмуривает глаза, сжимает руки в кулаки и позволяет в конце концов слезе соскользнуть на его щетинистые щеки.

Они ещё долго сидят возле тела мертвого Локи, но маг уже не чувствует их присутствие. Его уже нет рядом…

Тор поднимается на ноги, оглядывает тело брата, возле которого убивается юная ванка. Она закрывает рот рукой, чтобы не кричать, хотя кричать так хочется, её плач постепенно перерастает в мучительный стон. Она все ещё в надежде пытается его пробудить, зовет его по имени, целует холодные щеки, закрытые глаза, сомкнутые губы, высокий лоб, но даже от её поцелуев, похожих на клевки птицы, Локи не просыпается, не шевелиться. Сигюн кладет голову ему на грудь, крепко обнимает его за плечи, желая прямо здесь и сейчас умереть, умереть на его теле, рядом с ним, закрыть глаза навсегда.

Не вынося этого, Тор медленно подходит к девушке, легонько обнимает её, пытается оторвать от тела мужа, поднять её на ноги, но Сигюн упрямится.

-Сигюн, нам надо уходить отсюда. Слышишь меня? Нам надо уйти, - бормочет Тор, пытаясь совладать с её и так уже иссякшими силами и поднимая её с земли.

-Нет… А как же он? Нет. Так нельзя, Тор. Нет, - она закрывает лицо руками, пытается вновь выбраться из хватки громовержца, но тот сдерживает её могучей рукой.

-Нам пора, здесь оставаться опасно, Сигюн. Локи уже не очнется, пойми, - говорит он, и девушка медленно, но верно сходит с ума от этой фразы. Это самые страшные слова, что она когда-либо слышала за всю свою жизнь, даже страшнее тех, что твердили однажды уста Локи: “тебе нужно оставить меня навсегда.”. Смешная, наглая ирония, которая сбылась. Неужели настал тот момент, когда ей все таки придется оставить его навсегда? Неужели слова его сбылись?

Она рыдает, она не может остановить слез. Она больше не увидит, как улыбаются его губы, как горят его глаза, не услышит его приятного голоса, не почувствует его рук. И ей страшно. Она понимает только сейчас, сию минуту, как она одинока и как этот мир огромен, а она как одна единственная песчинка в безграничной пустыне.

Тор крепко обнимает Сигюн, уводит от тела брата, а та все смотрит на него, ожидая чуда, что сейчас он откроет глаза, но проходит минута-другая, а чуда не происходит. Его костюм уже заляпан пылью, а черные волосы уже безразлично колышет ветер.

Джейн подходит к возлюбленному, осторожно цепляется за его руку, на её глазах Тор тоже замечает остатки слез, Джейн не сводит взгляда, пропитанного жалостью и беспокойством, с Сигюн, она незаметно касается её руки, поглаживает по плечу, стараясь утешить, но это бесполезно.

Они уходят втроем, оставив позади тело, оставив его на съедение царству тьмы.

Сигюн долго держалась, но потом, в какое-то мгновение почувствовала, как земля из под ног стала исчезать, в глазах все резко помутнело, колени подогнулись, а неожиданная тьма налетела на деву, как хищная птица на добычу. Сигюн точно упала бы на землю, если бы Тор не удержал.

-Что с ней? - с испугом спросила Джейн, когда увидела, как Сигюн, подобно безвольной кукле, упала на руки Тора.

-Сигюн, - позвал Бог грома, случайно он коснулся рукой её лица и почувствовал, что девушка горяча, как огонь. -У неё жар, - сообщил Тор, беря ванку на руки и ускоряя шаг.

Все исчезло для неё, потухло. Только что была пустыня - теперь тьма, долгожданная, затуманенная. Сердце все ещё стучит, дыхание есть, но она ничего не видит, не чувствует, не помнит себя.

Ночь, тьма, безмолвие, легкость. Надежда на то, что её больше нет в этом мире. Надежда на то, что вскоре она увидит пугающую Хель, а потом встретит своего мужа.

========== Глава 47 ==========

…Просторную комнату с золотыми стенами освещает множество свечей, за окном день, осенний день, когда солнце чуть холоднее, но все же пригревает, на деревьях листья становятся золотыми, небо укрыто голубым одеялом, а по нему проплывают серые облака, порой закрывая собою солнце, а потом снова освобождая его лучи, окрашивающее мир Богов в яркий свет. Море стало холодным, его волны бьются о камни, иногда задевая своими каплями разноцветный Бифрост, ветер гуляет по морской глади, провожает волны к берегу. Над водой голосят чайки, присаживаясь на белые гребешки, проваливаясь в воду, а затем выныривая из неё, потряхивая мокрым оперением. По горам гуляют тени облаков, которые укрывают своими плащами верхушки скал, в полях начинает желтеть не скошенная трава, полевые цветы постепенно тускнеют и клонятся к земле, как бы благодаря её, прощаясь с ней на долгое время осени и зимы. Птицы уже не слышны, щебет их перестал радовать слух, они скрылись в лесах, в теплых дуплах и гнездах, которым не страшен холод предстоящих времен. Пахнет осенью, пахнет редкими дождями, которые туча несет с горизонта и которые ещё не коснулись столицы. Но все это происходит за окном…

В комнате царит тишина. Окна плотно закрыты, плотно занавешены зелеными шторами, и луч солнца не посмеет пробиться сюда. В комнате горят свечи, их терпкий, маленький огонек отражается на стенах, а запах мятной свежести разносится по помещению, и лишь иногда этот запах перебивает аромат лечебных снадобий, трав, зелий, которые громоздятся на столике в склянках и запечатанных баночках.

На огромной кровати, укрытой зеленым балдахином, лежит обездвиженная девушка. Её грудь с трудом поднимается от тяжкого дыхания, на лице проступают капли пота, которые потоком стекают на шею, глаза девушки закрыты, щеки, бледные, как камень, впали, скулы чуть заострились от того, что вот уже несколько дней девушка не принимала никакую пищу, а если что-то и съедала, то содержимое тут же оказывалось выплеснуто назад. Жаром горит все её тело, болезненный румянец изредка проявляется на щеках, когда лекарша дает ей испить целебного отвара. Через минуту деву может охватить озноб, потом снова бросить в мучительный жар, и эта постоянная смена температуры тела изматывает бедняжку. Иногда в её хриплом дыхании можно различить легкий стон, порой она мечется по мокрой от пота подушке, тонкими руками сжимая укрывающее её одеяло, что-то невнятно бормочет, размыкая пухленькие губки, и ни одного слова не удается различить, кроме четко произнесенного имени Локи.

Возле постели девы неотлучно сидит Бирта, смачивая в холодной воде махровое полотенце, прикладывая ей на лоб. Сейчас у неё жар и он не спадает уже с самого утра. Бирта незаметно дотрагивается до руки девушки, которая тоже горяча, как растопленная печь. В таком состоянии ванку доставили два дня назад, она слегла на постель и за сутки просыпалась лишь раз. Все остальное время девушку мечет между явью и сном, забытьем и реальностью, тьмой и светом.