Секрет моей души

В темном итальянском костюме, с красиво завязанным галстуком, Брэнд выглядел потрясающе. Он успел и побриться, заметила Клеа.

— Ты заходил домой?

— Чтобы смыть дорожную пыль.

Он взял ее на руки и закружил, затем поцеловал в губы:

— Я скучал по тебе.

У нее перехватило дыхание.

— Мне стоило дать тебе пропуск, — проворчала Клеа.

Он опустил ее на землю, и она внимательно посмотрела на него:

— С тобой все в порядке?

Он кивнул:

— Я готов поговорить. Но сначала хочу посмотреть, что ты сделала к Фестивалю Музейной мили.

Ее энтузиазм бил ключом.

— Это потрясающий день!

Взяв Брэнда за руку, Клеа провела его мимо очереди на второй этаж в большую и просторную галерею:

— Я хочу кое-что тебе показать.

Но Брэнд остановился рассмотреть шумерскую глиняную табличку в витрине, около которой толклись два мальчика.

Клеа сдержала улыбку.

Брэнд купил эту табличку пять лет назад. Но прежде посвятил немало времени и усилий, чтобы установить ее происхождение и убедиться: табличка не была украдена или нелегально перевезена с места раскопок.

Безупречная репутация специалиста, заключающего сделки только после тщательной проверки предметов старины, сделала Брэнда одним из самых высокооплачиваемых знатоков древних артефактов и принесла ему его первый миллион.

Тогда он решил подарить глиняную табличку музею…

Оттащив Брэнда от памятного экспоната, Клеа повела его к главной витрине, где находилась восхитительная мраморная маска.

Брэнд остановился:

— Откуда она?

— Из той же коллекции, откуда и сосуд в конце галереи. Я называю маску «Леди из храма». Полагаю, она из храма Инанны.

— Старый друг твоего отца продал ее музею?

Тон голоса Брэнда заставил Клеа кинуть на него строгий взгляд. Сохраняя внешнее спокойствие, она сказала:

— Именно.

— Я иногда думаю… Памятники древности должны оставаться в той стране, откуда они происходят. Это сделало бы все намного проще.

Клеа повернулась:

— По твоей логике, мрамор Элджина [2]нужно вернуть в Афины?

Он пожал плечами:

— Возможно.

— Брэнд!

— Это не глупость, — отстаивал он свою позицию. — Греки всегда пытались вернуть свои сокровища, так же как египтяне стремились получить обратно Розеттский камень [3].

— Но это оставит огромную дыру в известных коллекциях! И подумай о всех тех людях, которые упустят возможность узнать о древних культурах. Кто знает, из-за скольких музейных экспонатов туристы посещают другие страны, а?

— Эти предметы принадлежат своим странам и своим культурам.

— Но бывают ситуации, когда именно мы должны хранить сокровища, ведь они важны для всего человечества.

— Хранить, но не красть, — сказал Брэнд, понизив голос.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он поднял бровь:

— А ты не знаешь?

— Хватит говорить загадками!

Брэнд долго и напряженно смотрел ей в глаза.

— Либо ты стала законченной лгуньей — во что я не верю, — либо ты все еще слишком наивна…

— Я повзрослела!

Улыбка осветила его мрачное выражение лица.

— Не взрослей слишком сильно. Широко раскрытые невинные глаза — часть твоего обаяния.

— Ну хорошо, пусть я слишком наивна, но что все-таки я должна понять?

Брэнд смотрел на нее, прищурившись:

— Тебе не кажется странным, что у одного коллекционера имеется столько не подкрепленных документами ценных предметов древней истории?

Клеа почувствовала облегчение, смешанное с растущим раздражением:

— У них все в порядке с документами, и их происхождение можно проследить до семидесятых годов прошлого века. С каких пор законно приобретенные памятники древности считаются кражей? — она нетерпеливо фыркнула. — И кто же тогда ты? Ты столько лет торговал древностями. Ты это тоже называешь кражей?

— Я никогда не имел дело с крадеными артефактами и товарами черного рынка. И ты об этом знаешь. Конечно, трудно найти легальный товар, но, как я говорил тебе, это для меня очень важно.

Тогда ей нравилась его честность, но Клеа все еще не могла избавиться от чувства, что он обвинял ее в чем-то.

— На что ты намекаешь?

— Десять лет назад я присутствовал на просмотре никогда ранее не выставлявшихся артефактов в Стамбуле. Тогда я уже был знаком с Анитой — она достала мне приглашение. Некоторые экспонаты были присланы из музея Ирака. Там была поистине уникальная мраморная маска. Ничего похожего я не встречал ни до, ни после — и теперь я нашел вылитого ее близнеца здесь!

До Клеа дошло, что Брэнд говорит о ее «Леди из храма».

— Это невозможно! Согласно документам, эта маска находится в Соединенных Штатах уже более пятидесяти лет!

Дурное предчувствие охватило ее. Брэнд не лгал. Его репутация была построена на знаниях и честности. А предполагать, что эта маска — двойник, было бы нелепо, особенно учитывая похожую ситуацию с сосудом, напоминавшим сосуд Инанны.

От осознания этого у Клеа засосало под ложечкой.

— Ты утверждаешь, что мы купили украденный артефакт? Что они не были приобретены у друга моего отца? Это очень серьезное обвинение в сторону музея.

В сторону Алана и… ее отца.

— Четыре года назад мы с Анитой обратились в музей Ирака с просьбой разрешить сфотографировать ту маску и еще несколько экспонатов коллекции. На мою просьбу ответили довольно грубым отказом. — Брэнд приподнял бровь. — Совпадение? Думаю, нет.

— Четыре года назад? — Ее глаза расширились. — Но это…

Он кивнул:

— Мне стало интересно. Я начал задавать вопросы. Я уже нанял Аниту провести некоторые исследования — о небольшой табличке, которую я увидел в этом музее и которая, как уверял Алан, имела надежное происхождение. Она сильно напомнила мне табличку, которую я видел в Стамбуле, и это меня беспокоило. Чем глубже я копал, тем больше сомневался, что маска тоже вернулась обратно в музей Ирака из Стамбула.

Клеа чувствовала тяжесть его взгляда.

— Ты можешь подтвердить, были ли табличка или маска объявлены украденными?

Брэнд покачал головой:

— Но кто-то явно знал, что я начал проявлять интерес к этой теме. Кто-то, кто знал о кражах. И этот кто-то собирался действовать решительно.

— Что ты имеешь в виду? — Сердце Клеа замерло.

— Аниту с тех пор не видели — полагаю, она мертва. — Брэнд говорил тихо, но его глаза быстро осмотрели галерею, словно он боялся, что их могут подслушать. — Мы можем продолжить разговор сегодня вечером — после того как закончится фестиваль.

— Нет! — Клеа затрясла головой. Она хотела разобраться с этим шокирующим откровением сейчас. — Это слишком важно, чтобы откладывать. Пойдем в мой кабинет!

Как только они оказались в кабинете, Брэнд закрыл за собой дверь. Клеа подошла к окну, где внизу виднелся задний дворик музея.

Наконец она повернулась к Брэнду. Но не успела Клеа задать вопрос, как Брэнд заговорил:

— Когда ты упомянула, что тебе отдали мое кольцо, меня это сильно встревожило. Получилось как-то слишком ловко — то, как оно появилось в качестве доказательства моей гибели, когда ты отказалась принять любые другие объяснения. Меня похитили почти четыре года назад. Но кольцо силой отобрали только в прошлом августе.

По ее коже пробежали мурашки.

— Это означает… — Ее голос умолк.

— Это означает одно: все это время кто-то, кто мог отдать тебе это кольцо, знал, где я нахожусь. Кто-то знал, что Акам держит меня в плену. И этого было достаточно, чтобы заставить его сильно нервничать. Именно поэтому Акам сохранил мне жизнь, вместо того чтобы убить, как ему приказали.

— То, о чем ты говоришь, слишком жестоко, да и невозможно, — сказала Клеа, пораженная ужасом.

— Жестоко? Да. Невозможно? Я в этом не уверен. — Брэнд пожал плечами. — Но я надеюсь, ты права.

— Ты думаешь, Гарри организовал… твое убийство?!