Маска Зорро (СИ)

«Самый сильный, самый умный, самый смелый, самый воспитанный, самый благородный...»

И это говорила она. Про него. С ума сойти... Она говорила это вслух...

Девушка закрыла лицо руками.

«Самый ласковый, самый нежный... » – стучало у нее в голове.

Она резко села на кровати. Надо было срочно отвлечься от этих мыслей. И, словно в подтверждение ее настроя, со стороны кухни послышался манящий звон посуды и распевный голос Керолайн, возвещающий о том, что обед готов.

Изабелла соскочила с кровати и, молниеносно переодевшись в многострадальную амазонку, поспешила в зал.

Рикардо и Керолайн, не сговариваясь, тут же отметили совсем несвойственную Изабелле скорость появления за обеденным столом, спровоцированную, по их авторитетному мнению, сильным чувством голода, который, в свою очередь, являлся следствием глубоких эмоциональных переживаний, связанных с отсутствием небезызвестной им всем личности.

Линарес, погруженный практически с головой в увесистую мисочку паэльи, изредка выглядывал наружу и пытался то приободрить свою сестру увещеваниями о скором возвращении Зорро, то напомнить, что сильная сердечная тоска у женщин плохо влияет на их внешний вид.

Керолайн, едва успевая жевать, непрестанно щебетала о том, как к лицу был ее подруге этот бордовый костюм и как она правильно поступила, что выбрала именно его. При этом она не преминула заметить Линаресу, что у его ненаглядной сестры сегодня планировался какой-то особенный день, потому что она хотела выглядеть совершенно неотразимо, чего, собственно и добилась этим «волшебным сочетанием темно-красного бархата и блестящего водопада черных волнистых волос».

Изабелла отрешенно и механически жевала свою порцию обеда, усиленно рассматривая висящие напротив нее картины. В данный момент времени она занималась одновременно тщательным поиском прообразов геометрических фигур и подсчетом использованных на каждом полотне оттенков.

В целом же, обед прошел достаточно безобидно, и по его окончании Изабелла объявила, что идет писать письмо британскому монарху, в связи с чем ближайшие несколько часов ее не следовало беспокоить.

При этих словах Рикардо и Керолайн поутихли и понимающе закивали, заверив, что все это время будут усиленно заниматься изучением испанского языка.

На этом моменте они очень миролюбиво расстались.

Изабелла по совершенному наитию направилась в малую гостиную и увидела там на столе стопку бумаги и письменные принадлежности. На мгновение ей даже стало холодно от осознания их необъяснимой ментальной связи с хозяином дома. Она ни на минуту не задумалась о том, где возьмет все необходимые вещи для письма. Она не спросила Зорро об этом вчера, не поинтересовалась у Рикардо, не попадались ли ему где-нибудь на глаза чернильницы, не попыталась поискать самостоятельно в ящичках трюмо в своей комнате или в комнате Керолайн. Она совершенно бездумно выбрала малый зал и нашла там то, что ей было нужно. Он оставил ей бумагу и перья именно в малой гостиной – там, куда она сама пришла бы, чтобы написать самое важное и самое сложное в ее жизни письмо...

Ей было страшно и смешно одновременно – их, столь разных и далеких друг от друга, внезапно посетила одна и та же мысль, приведя их к совершенно одинаковым действиям без использования слов.

Она не стала закрывать за собой дверь, чтобы хоть изредка слышать ободряющие звуки жизни из коридора. Низкий голос брата и серебрящийся смех подруги, приглушаемые расстоянием между комнатами и толстыми стенами, служили ей сейчас самым лучшим фоном, не позволяющим полностью окунуться в воспоминания своей недавней жизни и при этом не сильно отвлекающим ее от роившихся в голове бесконечных обрывков фраз и предложений.

Изабелла долго сидела над чистым листом, глядя в ровные высветленные волокна бумаги и теребя кончик шикарного пера из хвоста какой-то неизвестной ей птицы.

Она совсем не представляла, как ей начать... Могла ли она раньше предположить, что написание письма станет для нее таким невыполнимым заданием? Все когда-либо составленные ею сочинения, даже по самым трудным произведениям литературного искусства, сейчас меркли в своей простоте по сравнению с этими будущими двумя или тремя страницами до сих пор неизвестного ей текста.

Первые полчаса она провела в совершеннейших мучениях, исписав убористым почерком и исчеркав два полных листа с обеих сторон. И при этом она даже не довела до конца первый абзац!

Ей никак не удавалось поймать общий дух письма – оно не должно было сквозить отчаянием, иначе ее и без того удрученные монаршие родители совсем пали бы духом. Искрометную радость вложить в свои слова она тоже не могла – ее послание тогда можно было бы отнести к верху цинизма и неуважения...

Изабелла пыталась подойти к сути с разных сторон, но что-то постоянно становилось преградой на ее пути, поэтому, когда все ее обычное вдохновение исчерпало себя и не принесло никаких плодов, она решила обратиться к суровому математическому способу.

Первым делом она проработала четкий план разделов с подпунктами, куда, в частности, вошло ее путешествие через океан, встреча с населением Эль Пуэбло, ее размещение в крепости, первая прогулка и общие впечатления от устройства поселения. При этом она не забывала делать краткие заметки, чтобы не потерять наиболее удачные мысли. А еще ей приходилось держать в уме все трагические события последних дней, чтобы ненароком не написать какую-нибудь неосторожную фразу, которая могла бы послужить отсылкой к настоящему положению дел.

Составив, таким образом, общее представление о письме, она приступила к облечению сухих тезисов в красивые витиеватые предложения.

Она написала, что чувствует себя на удивление хорошо и этот климат подошел ей как нельзя лучше. У нее все время приподнятое настроение, потому что здесь постоянно тепло и светит солнце. Здесь нет городской пыли и суеты, люди очень доброжелательны и улыбчивы. У них потрясающе красивые светлые дома, а в садах культивируются невиданные цветы и растения. В целом, ей безумно нравится это место и ей до сих пор кажется, что она уехала на прекрасный курорт.

Она еще не совсем понимает, что происходит, но дон Ластиньо, дон Рикардо и губернатор не отходят от нее ни на шаг и практически носят ее на руках. Они каждый день сопровождают ее к океану на прогулку, а также приглашают к себе домой, где она имеет интереснейшие беседы со многими представителями местной знати.

Также она не преминула написать, что Керолайн очень быстро нашла общий язык с доном Рикардо и теперь, судя по всему, у нее так же есть очень хороший повод для изучения испанского языка.

С Фионой они видятся реже, чем с доном Ластиньо и его сыном, но у ее сестры также все хорошо и она замечательно провидит время...

Изабелла ненадолго оторвалась от бумаги и с удивлением обнаружила, что исписала целую страницу. Перечитав свое творение и оставшись весьма довольной его содержимым, девушка обмакнула перо в чернильницу и с новыми силами ринулась в бой.

«Это место совершенно уникально и похоже на рай на земле. А еще здесь совсем безопасно по ночам, потому что поселение находится под защитой таинственного героя в маске. О его подвигах уже несколько лет ходят легенды, но никто так и не знает его имени. Он силен и отважен, он защищает слабых и обиженных и всегда появляется в нужный момент. Наверное, поэтому здесь так спокойно, ведь все разбойники знают, что им придется иметь дело с Зорро».

Изабелла пробежала глазами последний абзац и ойкнула. Она сама не заметила, как, увлекшись, отошла от темы своего повествования. Сложилось ощущение, что ее рука сама по себе написала эти несколько фраз…

Но это была уже оборотная сторона листа, и переписывать весь предыдущий текст девушке очень не хотелось. Поэтому, посетовав на то, что в такой ответственный момент она забыла воспользовалась услугами черновика, Изабелла снова макнула перо в чернила и заскользила по бумаге.

Последний абзац, словно, придал ей сил, сняв с нее какой-то невидимый барьер, потому что меньше, чем за час она умудрилась без помарки исписать еще целых два листа. Она писала обо всем – о флоре и фауне, о системе управления, об образе жизни, о местной кухне, об обычаях и традициях, о системе образования, об известных здесь писателях, о том, что на таком краю света население Калифорнии было в курсе всех последних новостей Европы, и еще о многих, очень многих вещах, которые она узнала еще в первые дни своего пребывания на этой земле…