Я - твое поражение (СИ)

- Мой дорогой мальчик! Когда вернётся Александр, мы устроив грандиозную облаву на львов, наш царь, более всех зверей на свете, предпочитает именно их для состязания в храбрости, так вот, я хочу чтобы справа от меня был ты, и в нужный момент смог прийти на помощь.

- Боюсь, вы переоцениваете мои силы, господин.

- Нисколько, вот держи дротик. Клади пальцы, так, смелее, сжимай, а теперь отводи руку…

Я учил его македонскому и греческому, он преподавал мне уроки персидской истории и знания о богах, долгими вечерами, устроившись на балконе, мы вели тихие беседы.

В какой-то момент мне даже стало казаться, что я полюбил Багоя.

Было ли это той знаменитой аурой обольщения, как скажут в дальнейшем наши ребята, либо, он от природы невольно располагал к себе, не прилагая при этом особых усилий? Не знаю, но спустя пару месяцев я уже не мог обходиться без его присутствия. Багой заведовал моим персидским гардеробом, подбирал царские одежды, сам облачал, подсказывая в затруднительных случаях куда просовывать голову и где завязывать незаметные тесёмки. Единственный, кто смог расчесать мои густые лохмы. Укладывая их на манер восточной моды, завивал и умащал цветочными ароматами. Научил пользоваться средствами для украшения лица, не как наши актёры, размалёвывающие свои рожи, что собаки принимались выть от их безобразия. Багой использовал прозрачные невесомые колеры, помогая мне выглядеть невероятно привлекательно. Со своей стороны, я платил щедро оплачивал его расходы, сверх того, обеспечивал одеждой и необходимыми предметами. Давал кров, еду, покровительство. В те дни, я был справедлив к нему, и он платил мне не меньшим усердием. Вот только, разговорить тактичного перса не получалось, с какой бы стороны я не подходил к нему в вопросах о Дарии, Багой сразу же замолкал и только умоляюще смотрел на меня. Без слов прося сменить тему.

И все же один раз мне удалось пробить его оборону.

Дело было на второй день после нового года, когда я получил от тебя очередное послание, с короткими пожеланиями счастливого праздника. Сухие строчки, отрывочные фразы, сильно опечалили меня, держа письмо в руке я сидел в кресле, задумавшись. Незаметно вошёл Багой, чтобы напомнить о перевязке, заметив грусть на моем лице, опустился на колени и нежно взяв ладонь в свою, поднёс к губам, целуя.

- Мой господин получил плохое известие?

- И да, и нет, человек которого я люблю, слишком далёк от меня. Наша любовь с каждым днём утекает по капле, как вода из разбитого кувшина.

- Это человек царь Александр?

Я кивнул, не в силах произнести твоё имя. Багой потёрся щекой о тыльную сторону руки, выражая тем самым крайнее участие в моем горе.

- Он вернётся. Придёт к вам, мой господин, и вы ещё будете счастливы.

- Я не уверен в наших чувствах. У тебя все просто, ты влюблён и полон своей любовью, за неё готов пойти на смерть. Дарий тоже тебя любит, и тоже страдает в разлуке. Молчи…

Заметив движение евнуха, желающего перебить меня, продолжил.

- Молчи. И знай, судьба оделила тебя величайшим даром, ты можешь любить и быть любимым. Ты достоин чувств великого правителя, потому что, в тебе нет и тени фальши, а благородства поболее, чем во всем моем окружении. Смотри! Вокруг меня только предатели. Завистники, злобные твари, желающие отобрать то высокое положение, которым меня наделил царь. Все как один, если придёт подводящий момент… впрочем, ты не такой. Ты единственный, с кем я говорю не пряча под полой плаща кинжал, прошу, не бросай меня Багой, будь всегда рядом и клянусь, я сделаю все, чтобы ты тоже встретился с любимым.

После таких слов, все остальные стали бессмыслены, Багой целовал мою руку, орошая её горючими слезами. Я же, сам едва сдерживаясь, иступлено молил богов чтобы вы побыстрее вернулись. Оба. Живые. Понимая невозможность вздорного желания, в второй день нового годы вдруг поверил в чудо, и возжелал его всей душой.

Весной, один из самых тёплых дней, пришло известие о смерти Дария.

Принимая послов, сидя, на высоком троне персидских владык, в золотом одеянии и тиаре, я и сам себе казался царём, оттого вбежавший в зал приёмов, грязный усталый македонец вызывал сильный гнев.

- Кто посмел? – Загрохотал под сводами мой властный голос.

А гонец, бросившись вперёд, растолкав клику услужливых придворных, протянул смятое послание. Не в силах, сдерживать важную весть, выкрикнул.

– Дарий мёртв, да здравствует король Азии, Александр!

- Дай сюда, - забыв о величии, я соскочил с трона, выхватывая из его рук пергамент, едва ли не разрывая его.

« С величайшим прискорбием, я Александр, царь македонский, греческий и правитель Азии, сообщаю, Гефестиону моему доверенному человеку печальную весть о смерти постигшей величайшего царя всех народов…»

Ты писал о предательстве Бесса, о заговоре против Дария, о подлом ударе кинжалом и нахождении тела великого царя у одного из источников. Понимая главное, то, чего не доверяют чернилам, я ужасался роли, которую ты снова и снова навязывал мне.

Крикнув стражу, с десятком опытных воинов, сурово поднялся на этаж занимаемый царской семьёй, но, не для того чтобы принести им печальное событие.

- Эридий, Гносий. Встать у дверей и никого не пускать. Пока я не выйду из покоев царицы, никому туда не входить.

Сегодня, в этот самый тёплый день весны, изменилась судьба царственных пленников, и снова как и много лет назад, я шёл убивать. Возиться в крови и грязи, делать то, за что проклинают и справедливо мстят. Я ухнул с головой в бездну позора, ради тебя, чтобы ты остался чистым и никак не был связан со злодеянием.

Статира поняла все, как только я вошёл, держа в руке обнажённый кинжал Крисида. Царица, с криком бросилась к сыну, мальчику, которого полгода назад я качал на коленях, с которым играл и вырезал вот этим же кинжалом, ему деревянных лошадок. Обнимая, запричитала.

- Гефестион, сжалься, он ребёнок, и не может взойти на трон! Его вина в том, что он сын Дария, так убей меня, его мать! Смилуйся, добрый, Гефестион!

- Отойди царица, ты знаешь закон, прости, я не могу поступить иначе!

Ужасаясь собственной ярости, отшвырнул одной рукой Статиру в угол, другой, схватил царевича за волосы. Одним движением перерезая ему горло, бросая себе под ноги. Маленькое тело, скорчилось, издав отвратительный булькающий всхлип, дважды дёрнулось, и навсегда затихло. Перепачканный детской кровью, я стоял посередине роскошной комнаты гарема. С трудом соображая, как поступить дальше. Статира напала на меня, женщина, бывшая на последнем месяце беременности, что она могла противопоставить солдату, пришедшему убивать. Вонзая ногти мне в щеку, завизжала как дикая львица, и тогда я ударил её закалённым железом, в живот, а потом рукой, наотмашь по лицу. Прекрасная царица Персии, как служанка, валялась у моих ног, умирая вместе с не рождённым дитём, истекая густой кровью; две её девочки, дочки, забившись за ширму, отчаянно голосили. Старуха же, та самая что приняла меня за царя, даже не встала с кресла, только наклонилась вперёд, пронзая страшным взглядом.

- Ты будешь вечно страдать!

Проскрипела, тихим голосом и сцепив руки в замок, опустила голову, не желая видеть агонию невестки.

Багой, найдя меня в окровавленных одеждах, испугался, думая, что кто-то смог поранить его господина, я же лишь строго прикрикнул на него, желая только одного -избавиться от следов преступления.

- Ванну наполни, живо и тащи все свои духи, масла и прочую дребедень! И выкинь это, скорее!

Когда несчастный евнух узнал о смерти возлюбленного?

Наверное все-таки ночью, и не от меня. Я уже готовился отойти ко сну, как услышал тихие всхлипы за тонкой перегородкой, где обычно отдыхал евнух.

- Не шмыгай носом, Багой, ты ему уже ничем не поможешь. Дарий умер, от рук своих же царедворцев, а Бесс, этот ублюдок, провозгласил себя царём персидским. Ничего, Александр его поймает и казнит.

- Я оплакиваю не только великого царя, весь гарем в печали. Я слышал, умерла от горя прекрасная царица Стартира так и не подарив нам сына, и прекрасный царевич, упав с лестницы сломал себе шею, поистине это самый горестный день за всю мою жизнь.