Возвышение падших (СИ)

Эсен, увидев это, испуганно вскочила с тахты и выбежала в коридор.

— За лекаршей! Скорее!

Шах Султан, отчаянно смотря на Эсен, что вернулась к ней, кашляла, и кровь струйкой лилась из её рта.

Осев на кушетку, госпожа в ужасе и боли сильно сжала в своей окровавленной ладони трясущуюся руку Эсен, по лицу которой заструились слёзы страха. Что-то твёрдое, а после отчаянно-испугавшееся блеснуло в тёмно-карих глазах.

Внезапно начавшиеся конвульсии поразили тело Шах Султан, которая сотрясалась на кушетке в предсмертной агонии. Плачущая в страхе и ужасе Эсен-хатун не отпускала её руки, чувствуя себя бессильной.

— Нет… Нет, пожалуйста! Госпожа, потерпите… Не покидайте меня. Вы сказали, что останетесь рядом со мной. Сейчас придет лекарша. Она поможет!

Шах Султан, сделав последний хриплый вздох, замерла, прекратив конвульсии, и умолкла. Тёмно-карие глаза застыли в беспросветном ужасе, а рот, оставшийся открытым, был наполнен кровью.

Эсен-хатун, чувствуя, как рука госпожи обмякла в её руке, тяжело прикрыла свои веки и бессильно уронила темноволосую голову на плечо Шах Султан. Это заглушило её рыдания.

Со смертью своей госпожи она потеряла не только названную мать и любящую наставницу, но и свою самую сильную опору и поддержку. Отныне ей придётся идти без неё, одной против всех.

Комментарий к Глава 14. Тень смерти

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem

========== Глава 15. Печальное время ==========

Дворец санджак-бея в Амасье.

По желанию и велению своей добродетельной управляющей этим вечером гарем погрузился в мягкие перезвоны музыки, весёлый смех наложниц танцующих и наложниц, наблюдающих за их танцами.

Дэфне Султан степенно восседала на небольшом сидении возле накрытого яствами столика и с лёгкой улыбкой наблюдала за происходящим. Миршэ-калфа, сложив морщинистые руки в замок, стояла подле неё, скорее не наблюдая, а надзирая с весьма серьёзным лицом.

Множество голов обратилось в сторону распахнутых дверей гарема, когда в них вошли четыре наряженные наложницы, сопровождаемые Идрисом-агой, главным евнухом. Среди них была и мягко улыбающаяся Филиз-хатун, облачённая в яркое голубое платье, подчёркивающее серебристый оттенок её глаз.

Низис-хатун, заметившая её, недовольно нахмурилась, потому как завистливо мечтала оказаться на её месте. Танцевать для самого Шехзаде Баязида в его личных покоях было очевидным шансом заполучить его внимание, но Низис этого шанса была лишена.

Идрис-ага, почтенно улыбаясь, приблизился вместе с четырьмя наложницами к Дэфне Султан.

— Султанша, — пробормотал он, кланяясь. — Выбранные вами наложницы по вашему приказу станцевали для Шехзаде Баязида.

— Хорошо, — степенно кивнула та, отчего её небольшая серебряная корона засверкала сизыми переливами. — Развлекайтесь. Филиз-хатун, останься.

Идрис-ага и три другие наложницы разошлись по веселящемуся гарему, а Филиз, выглядя слегка смущённо, но в целом радостно, в ожидании взглянула на Дэфне Султан.

— Как всё прошло? — спросила та, разглядывая темноволосую девушку.

Филиз-хатун, таинственно улыбаясь, молча достала из-за ворота своего голубого платья шёлковый фиолетовый платок.

Дэфне Султан, увидев его, благосклонно и тепло ей улыбнулась, но её улыбка была единственной. Миршэ-калфа настороженно покосилась на Низис-хатун, которая буквально пылала негодованием и завистью. Это не сулило добра…

— Неплохо, Филиз-хатун, — отозвалась Дэфне Султан, прерывая затянувшуюся паузу. — Развлекайся с остальными девушками.

Спустя некоторое время Миршэ-калфа, до этого прохаживающаяся по гарему, вернулась к своей госпоже и села на подушку у её ног.

— Говорят, что Филиз очень хорошо танцевала, госпожа, — зашептала она, стараясь, чтобы Низис-хатун этого не услышала. — Шехзаде Баязиду она понравилась. Видите, как легко робкая рабыня превращается в соблазнительную чаровницу, когда на горизонте маячит власть.

— Время позднее… — не ответив на её слова, вздохнула Дэфне Султан. — Думаю, пора заканчивать увеселение.

Поднявшись со своего сидения, она тем самым прервала смех и танцы. Все присутствующие в гареме вскочили и почтенно поклонились уходящей светловолосой госпоже.

— Довольно веселья, девушки, — проводив её долгим взглядом, громогласно объявила Миршэ-калфа. — Увеселение окончено по приказу Дэфне Султан.

Послышалось недовольные перешёптывания и вздохи, но все смиренно прекратили танцы и громкий смех.

Топ Капы. Покои управляющей.

Недвижимое и мертвенно-бледное женское тело лежало на тахте в темноте сгущающейся ночи. Ткань роскошного одеяния, в которое эта женщина была облачена, залита кровью, высохшей неровными тёмными пятнами. Её рот был раскрыт и полон непролившейся крови.

Отчаянно хватаясь за бледную и ледяную руку умершей, Эсен-хатун, сидящая рядом с ней на тахте, мрачно и меланхолично смотрела на переплетение их пальцев. Успокаивающе поглаживающий её по спине, Орхан был хмур и крайне озадачен.

— Сколько мне еще спрашивать… — устало, но грозно процедил он. — Как это произошло?!

— Нам это неизвестно, Повелитель, — ответила седовласая Фахрие-калфа, так как Фериде-калфа, стоящая рядом с ней, говорить была не в силах. Взгляд её не мог оторваться от любимой, но мёртвой госпожи.

Тяжело и громко вздохнув, Орхан обернулся к мрачной Эсен и прикоснулся к её бледному лицу, тем самым привлекая к себе внимание.

— Эсен, послушай. Приди в себя. Скажи, что ты видела. Если ты хочешь, чтобы убийцы моей сестры были найдены и казнены, начни говорить.

Не отпуская безвольной руки Шах Султан, она обернулась к нему лицом. В её серо-голубых глазах сквозило что-то, ему незнакомое. Растерянность, перемежающаяся с мрачной ненавистью.

— Я не знаю… — с трудом произнесла Эсен. — Принесли отвар и… госпожа выпила его, а после начала задыхаться.

— Кто принес этот отвар? — требовательно спросил Орхан.

— Кажется, Бурджу-хатун. Личная служанка Шах Султан.

Орхан обернулся и многозначительно посмотрел на Фахрие-калфу. Та, поклонившись, спешно вышла из опочивальни, дабы отыскать Бурджу-хатун. Проводив её долгим взглядом, султан снова повернулся к наложнице, что неистово дорожала. Орхан заключил растерянное и бледное лицо Эсен-хатун в свои тёплые ладони.

— Прекрати рыдания. Тебе нельзя так волноваться, Эсен. Подумай о нашем ребёнке.

Заплакав, она отчаянно обняла его за плечи, болезненно сжимая своими руками. Вздохнув, Орхан обхватил её руками в ответ. Его тёмно-карие глаза через её плечо хмуро коснулись мёртвой сестры. Разум отказывался принимать мысль о том, что его Шах Султан погибла, испив подложенный яд.

— Она умерла на моих руках, Орхан… — сквозь слёзы шептала Эсен ему в шею. Её горячий шёпот отзывался в его груди болью. — Умерла! Аллах милостивый…

Из внутренней комнаты покоев раздался надрывный детский плач, от которого все присутствующие испуганно вздрогнули. Казалось, только сейчас они вспомнили о том, что со смертью Шах Султан её маленькие сыновья остались совершенно одни.

— Фериде-калфа, позаботься о маленьких Султанзаде, — мрачно приказал Орхан, взглянув на бледную и растерянную женщину. — И возьми себя в руки, ведь ты хазнедар гарема.

Поклонившись, заплаканная Фериде-калфа скрылась за дверьми внутренней комнаты и вскоре детский плач затих.

— Что теперь будет, господин? — растерянно прошептала Эсен, слегка отпрянув от султана. — Я до сих пор поверить не могу в случившееся…

— Не знаю, Эсен, — покачал он черноволосой головой. — Не знаю…

Утро следующего дня.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Шехзаде Сулеймана.

Проснувшись этим утром весьма поздно, ближе к полудню, Сулейман и Айсан, о чём-то разговаривая и смеясь, вдвоём завтракали в его светлых покоях, залитых бледными лучами осеннего солнца. Эти лучи, касаясь рыжих и чёрных волос, заставляли их сверкать золотыми искрами и тёмными отблесками.