Возвышение падших (СИ)

— Замолчи! — истерично вскрикнула та, прикрыв уши руками. Она не в силах была слышать эти слова и представлять мёртвую и окровавленную мать.

— Я понимаю твою боль. Мне больно ничуть не меньше, но Повелитель…

— Пусть провалится в ад твой Повелитель! — резко вскочив с ложа, закричала Хюррем. С силой толкнув растерявшуюся сестру к дверям, она, казалось, обезумела. — Уходи!

После, в настигшей истерике надрывно заплакав, Хюррем Султан осела на ложе, уронив темноволосую голову в руки.

Гевхерхан Султан, мрачно взглянув на неё, со слезами на глазах отступила к дверям, но после, подчиняясь мгновенному импульсу, подошла к сестре и крепко обняла её за плечи.

— Лекарша сказала, что из-за яда в её теле оно будет быстро разлагаться, поэтому похороны необходимо провести сегодня. Будем лишь мы, её семья. Я, ты, Айше, Повелитель… Я уже отправила вести нашим братьям. В скором времени они должны приехать.

Хюррем Султан, даже не слыша этих слов, исступлённо рыдала в её плечо.

Топ Капы. Султанские покои.

Находясь в глубоко мрачном состоянии, Эсен-хатун стояла на залитой солнечным светом террасе. Положив руки поверх своего растущего живота, она нервно теребила подол своего траурного чёрного платья. Её серо-голубые глаза не отрывались от залива, видимого издалека.

Орхан, восседая на небольшом диване, меланхолично наблюдал за ней, изредка отводя взгляд куда-то в сторону.

— Как ты себя чувствуешь? — хрипло спросил он, подмечая, что девушка осунулась и побледнела.

— Не знаю, — безразлично отозвалась та, не отрывая глаз от дивного пейзажа.

Тяжело вздохнув, Орхан поднялся со своего дивана и, неспешно подойдя к Эсен, обнял её со спины, уткнувшись хмурым лицом в её длинные тёмные волосы.

— С тех пор, как я попала в гарем, то всегда была рядом с Султаншей, — выдохнула Эсен, положив руки поверх его рук. — Она оберегала меня. Единственная в гареме, кроме вас, относилась ко мне по-доброму. Весь мой мир, что я обрела в гареме — это вы, господин, и Шах Султан.

— Мы переживем это, Эсен, — отозвался Орхан, крепче обнимая её. — Главное, что ты рядом со мной.

Прокашлявшись, дабы привлечь к себе внимание, на солнечную террасу вошёл Альказ Бей. Он был мрачен и… напуган?

— Я давно посылал за тобой, Альказ, — обернувшись на него, проговорил Орхан. Он отпустил Эсен-хатун и слегка отошёл от неё. — Неужели ты не слышал, что случилось?

— Это я во всем виноват, господин, — сокрушённо покачав черноволосой головой, прошептал Альказ. — Я…

Эсен, услышав эти слова, нахмурилась и резко взглянула на Альказа Бея. Подойдя к султану, она напряжённо переглянулась с ним.

— О чём ты говоришь?

— По моей вине Айше Султан сделала это с собой… Клянусь Всевышним, я не желал этого, Повелитель.

— Что с Айше Султан? — помрачнев и насторожившись, спросил Орхан.

Альказ Бей напрягся, воздев свои чёрные глаза на облачённого в траурные одежды султана.

— Вы разве не об этом меня спрашивали?..

— Шах Султан была отравлена этой ночью и убита! — процедила Эсен-хатун, оскорблённая тем, что ему не было известно об этой трагедии.

Альказ Бей, услышав эти слова, ошеломлённо вздрогнул и виновато опустил взгляд.

— Примите мои соболезнования.

— Что всё-таки случилось с Айше Султан?

— Она… — нерешительно заговорил Альказ, чувствуя, как колотится сердце в его широкой груди. — Покончила с собой этой ночью.

Орхан и Эсен, единовременно ошеломлённо выдохнув, мрачно переглянулись между собой.

Спустя некоторое время…

Мечеть султана Мехмета III.

Наблюдая из башни за тем, как облачённый в траурные одежды султан Орхан и некоторые паши несут гроб Шах Султан по просторной площади, женщины были мрачны и молчаливы.

За ними следовали Альказ Бей и другие государственные деятели, несущие гроб Айше Султан.

Гевхерхан Султан, стоящая у самого решётчатого окна, тоскливо хмурилась. Она обнимала одной рукой мрачную, напряжённую и надменную Хюррем Султан, что лила горькие слёзы, наблюдая за действом.

Позади них, тайком проливая слёзы, стояла мрачная Эсен-хатун. Рядом с ней задумчивая Селин Султан, держащая за руку явно напуганную происходящим дочь Фатьму.

Фатьма Султан и Гюльрух Султан, как всегда, держась вместе, стояли в стороне — невозмутимые и сдержанные.

— Да покоятся они с миром, — произнесла Фатьма Султан, тем самым разрывая гнетущую тишину.

— Аминь, — отозвалась Селин Султан, так как остальные были не в силах говорить.

Дворец санджак-бея в Манисе. Комната Айсан-хатун.

В радостном предвкушении Айсан-хатун присела перед позолоченным сундуком, только что принесённым в её комнату. Открыв тяжёлую крышку, она довольно улыбнулась, разглядывая подарки Шехзаде Сулеймана.

Джихан-калфа, стоящая у дверей, с лёгкой снисходительной усмешкой наблюдала за ней.

— За хитрость тебе воздали сполна, хатун, — произнесла она, когда Айсан приложила драгоценное ожерелье из изумрудов к своей шее.

Не обратив внимания на слова калфы, Айсан поднялась с корточек и, подойдя к настенному зеркалу, довольно улыбнулась своему отражению.

— Госпожа мне не оставила иного пути, — возвращаясь к сундуку, ответила черноволосая наложница.

— Благодари Всевышнего за то, что она позволила тебе дышать после всего того, что ты сотворила. Не думай, что Гюльхан Султан забудет подобную дерзость.

— Я и не хочу этого, — смело произнесла Айсан, обратив серо-зелёные глаза к надменной калфе. — Пусть помнит. Помнит, что не одна она способна на хитрость и обман ради желаемого.

— Лучше помалкивай и радуйся своим подаркам, — жёстко ухмыльнулась в ответ Джихан-калфа. — Из гарема тебе, как и прежде, выходить запрещено.

— А если Шехзаде Сулейман пожелает увидеть меня? — с вызовом спросила Айсан, продолжая рассматривать подарки.

— Не пожелает. Золотого пути ты больше не увидишь, хатун. Госпожа об этом позаботилась. Отныне у твоих дверей стоят охранники, которые тебя из комнаты не выпустят.

Айсан-хатун отбросила рассматриваемую до этого атласную ткань обратно в сундук и, распрямившись, подошла к ухмыляющейся калфе. Взгляд её горел возмущением.

— Если Шехзаде Сулейман об этом узнает, то…

— Что ты все заладила? — раздражённо перебила её Джихан-калфа. — “Шехзаде Сулейман, Шехзаде Сулейман”. Ему и дела нет до тебя. К твоему сведению, сердце нашего господина давно кто-то похитил. Не на что тебе надеяться…

Ухмыльнувшись шире из-за растерянности наложницы, Джихан-калфа степенно покинула комнату, закрыв за собой двери. Послышался неясный скрежет.

— Увидим… — прошептала ей в след Айсан.

Подойдя к дверям, она попыталась открыть их, но они не поддались. Оказалось, это был скрежет закрывающегося замка, который преградил ей путь не только из гарема, но и из комнаты.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

Волнительно расхаживая по своей опочивальне, светловолосая женщина в тёмно-красных одеждах пребывала в радостном предвкушении.

Филиз-хатун и Низис-хатун, её служанки, сидели на подушках, молча наблюдая за метаниями своей госпожи.

Долгие годы, с тех самых пор, когда она покинула Топ Капы по приказу Валиде Султан и отправилась в Манису, к ещё молодому Шехзаде Орхану, Дэфне не видела Айше Султан и Михрумах Султан. Они, разумеется, поддерживали связь с помощью регулярных писем, но что значат несколько строчек на бумаге перед встречей, наполненной радостью?

Едва двери со скрипом отворились, Дэфне Султан волнительно обратила свои серые глаза к вошедшим. Миршэ-калфа, вошедшая в опочивальню, отошла в сторону, пропуская невысокую и русоволосую женщину с лучистыми карими глазами.

— Дэфне Султан, — проговорила она, радостно улыбаясь.

— Моя Айше, — выдохнула та, подходя к ней и заключая в трепетные объятия. — Наконец-то…

Миршэ-калфа строго взглянула на служанок, и те спешно поднялись с подушек, склонившись в поклоне.

— Я так рада видеть вас, — мягко отстранившись, воскликнула Айше Султан. — Вы изменились.