Возвышение падших (СИ)

— Хорошо, — пожав плечами, ответил Орхан. — Отныне, ты можешь брать из библиотеки любую книгу, которую только пожелаешь прочесть. Главный евнух гарема — Зафер-ага — будет сопровождать тебя.

Эсен счастливо и благодарно улыбнулась, а после смело потянулась к улыбающемуся лицу своего господина и поцеловала его.

— Вы снова осчастливили меня, господин.

— Я же сказал, — покровительственно произнёс Орхан. — Всё, что пожелаешь — у твоих ног. Но, в пределах разумного.

С нежностью проведя смуглой рукой по её щеке, Орхан положил вторую руку на её растущий живот.

— Дай Аллах, по возвращении я смогу взять на руки своего Шехзаде.

— Я очень на это надеюсь, Повелитель, — счастливо улыбнулась Эсен, положив свою руку поверх его руки. — Но… Если мой сын появится на свет раньше вашего возвращения, кто же дарует ему имя? Не желаю, чтобы это решал кто-то, кроме вас.

— Тогда ты назовешь нашего сына. Именем… Мехмет.

— Мехмет..? — изумлённо переспросила наложница. — В честь вашего покойного отца?

Орхан от упоминания своего отца мгновенно помрачнел и, убрав руку с её живота, повернулся обратно к ночному пейзажу.

— Я долгие годы осуждал его за казнь своей Валиде. Не понимал, почему он так поступил. И только недавно осознал то, что ему пришлось пережить. Когда ты Повелитель всего мира, трудно держать весы правосудия ровно. Порой, дабы сохранить равновесие, стоит идти на жертвы. Он поступил так с моей матерью и Нурбахар Султан. Я поступил так с моими братьями. Ради равенства и спокойствия в государстве.

Эсен-хатун, взглянув на султана, тяжело вздохнула и снова положила голову на его плечо.

— Почту за честь даровать нашему сыну имя покойного султана Мехмета, господин. Не печальтесь о прошлом. Оно оставлено позади, забыто. Закрыто для нас и будущее. Единственное, что остается — настоящее. То, что происходит здесь и сейчас. А здесь и сейчас — вы и я. Это — самое главное.

Топ Капы. Покои управляющей.

Шах Султан, всё ещё обеспокоенная, сидела на тахте рядом с бледной и мрачной Хюррем, которая пила приготовленный для неё лекаршей отвар.

— Ты нас так напугала… Что случилось? Тебе не здоровится? Упаси Аллах, заболела.

— Не знаю, Валиде… — соврала та, отставив кубок на низкий столик.

Взглянув на Фериде-калфу, Шах Султан жестом приказала ей выйти из покоев. Хюррем Султан, заметив это, насторожилась.

— Я знаю, — проговорила Шах Султан, когда двери за калфой закрылись. — Свадьба Альказа и Айше — это тяготит тебя.

— Нет, Валиде, — вспыхнув от негодования, ответила Хюррем Султан. — Сколько я ещё буду перед вами оправдываться? Альказ Бей меня нисколько не интересует. С вашего позволения.

Спешно поднявшись с тахты, Хюррем Султан поклонилась напряжённой матери.

— Не терзай себя, Хюррем. Со временем станет легче…

— Вам стало легче после смерти моего отца? Нет! Вы ненавидите всех мужчин, которых вам посылает Всевышний после его смерти. Любовь в вашем сердце живёт спустя долгие десятилетия. То же будет и со мной. Я никогда не смогу ни забыть, ни освободиться.

— Ты путаешь любовь и влюблённость.

Хюррем Султан, промолчав, стремительно покинула опочивальню под тяжёлым взглядом матери.

Утро следующего дня.

Эгейское море, близ острова Скирос.

Спустя долгие и нескончаемые дни изнурительное плавание, наконец, завершилось. Пять кораблей, достигнув греческих берегов, причалили к небольшому острову под названием Скирос.

Рейна в своём вульгарном чёрном платье и лёгких доспехах из чёрной кожи, её маленькая копия Эдже в красной тунике и чёрных штанах, заправленных в высокие кожаные сапоги, и Деметрий вместе с дюжиной рыцарей, сойдя на берег, направились в сторону небольшого городка.

Эдже, ступая по твёрдой поверхности острова, не верила тому, что, наконец, ничто не качается под её ногами. Греция в это время была опалена жарким солнцем, раскалившим всё вокруг. Нестерпимая жара колыхала воздух и, прищурившись, Эдже пыталась оглядеться.

Светло-зелёная растительность, весьма скудная, желтоватая земля под ногами и жаркий воздух, наполненный ароматами каких-то растений.

Они шли по утоптанной широкой дороге, и вскоре вдалеке показались желтоватые ворота каменного города Скирос.

Ворота города оказались открытыми. Рейна объяснила это тем, что Скирос является торговым городом и сюда постоянно приезжают обозы со всевозможными товарами, привезёнными на кораблях, потому удобнее попросту не закрывать ворота в течение дня.

Пройдя небольшой, но суматошный рынок, они спустя некоторое время подошли к большому дому из жёлтого камня, возвышающемуся на холме в отдалении от центра города. На многоступенчатом крыльце их встретил греческий торговец — полный мужчина в облачении, похожем на османский кафтан, только более лёгкого кроя.

Пока Рейна разговаривала с ним на, очевидно, греческом языке, Эдже, ничего из их слов не понимающая, устало рассматривала внутреннее убранство дома. Деметрий, стоя за её спиной, бдительно следил за ситуацией.

Спустя довольно долгое время они, наконец, покинули дом торговца. Эдже, взглянув на Рейну, отметила, что она выглядит очень довольной.

— О чём ты с ним договорилась?

— Он занимается кораблестроением, ведает небольшой греческой верфью, — ответила Рейна, обернувшись к ней через плечо. Они остановились немного в отдалении от дома торговца, видимо, чего-то ожидая. — Я заказала на своё последнее золото двадцать военных кораблей. У него имелось десять уже построенных и я купила их. Остальные десять я получу в ближайшие месяцы.

— Значит, у нас будет двадцать пять кораблей, — нахмурившись, проговорила Эдже. — Против огромного и сверхсильного флота Генуи. Серьёзно, Рейна? Мы даже одной битвы не выстоим.

— Во-первых, большая часть генуэзского флота брошена на затяжную войну с Венецией, — ухмыльнулась та. — В их порту стоит всего около шестидесяти военных кораблей. И помни, Эдже, что войны выигрываются не силой, а умом.

— Зачем он показывал тебе своих рабов?

— Я купила также восемьсот душ рабов. Корабли должны кем-то управляться и защищаться.

— Восемьсот? — ошеломлённо переспросила Эдже, переглянувшись с Деметрием, который вовсе не казался удивлённым. — Как мы их прокормим?

— Это уже не твоя забота, Эдже, — раздражённо ответила Рейна, смотря куда-то за спину племянницы. — Лучше думай о тактике ведения боя. Ты, кажется, говорила, что придумала круговую позицию, обеспечивающую непробиваемость строя?

Покинув город, они направились в сторону берега, у которого причалили, когда Эдже, обернувшись на неясный шум, с содроганием увидела, как за ними в тележках едут рабы-мужчины. Десятки повозок и сотни мужчин.

Достигнув берега, Рейна, смахнув со лба капли проступившего пота, повернулась лицом к купленным рабам. Она громогласно приказала им выйти из тележек и выстроиться перед ней, что рабы послушно выполнили.

Эдже и Деметрий, бегло переглянувшись, отступили в сторону, за спину Рейны, насторожившись.

— Всю жизнь вы были рабами, — оглядывая всех, но не останавливая взгляд на ком-то конкретном, выкрикнула Рейна. — Но, я дарую вам свободу. Больше нет рабства! Все, кто хочет уйти, уходите. Я держать вас не стану. Потому, что мне нужны не рабы, а воины. Готовые пожертвовать жизнью ради меня не по приказу, а по велению сердца. Станете ли вы сражаться за меня по своей воле?

На мгновение воцарилась гнетущая тишина, и, когда Эдже уже хотела было расстроиться, один из рабов, сбросив со своей шеи кожаный ошейник, символизировавший его рабство, вышел слегка вперёд.

— Да.

За ним последовали другие рабы и вскоре все они сбросили свои рабские ошейники.

Эдже и Деметрий, единовременно ухмыльнувшись, довольно переглянулись.

Рейна, горделивая и самодовольная, обернулась к ним через плечо. Жаркий ветер трепал её чёрное платье и её длинные тёмные волосы, образуя вокруг неё некий тёмный ореол.

— Деметрий. Пусть каждый, кто согласился сражаться за меня, получит боевую экипировку и оружие. Мы останемся здесь, на острове Скирос. С завтрашнего дня начнётся ваше обучение военному мастерству и морской науке. Разложить лагерь! Деметрий, руководи процессом.