Ома Дзидай (СИ)

– Продолжайте.

– Каждый знает об Ошиме. Белый идзин работал там как толмач.

Лица даймё выглядели бесценно. Их челюсти отвисли – настолько они были ошарашены моим повествованием. Ибо их мир крутанулся в воздухе спиной кверху. Это придало мне смелости.

– Даймё Шибасаки, Вы не хотите вставить свое замечание?

– Честное слово, я понятия не имею, как так вышло. Не знаю, почему толмач попал в Мэйнан. От моего хана до земель Урагами путь неблизкий. – забормотал толстяк.

– Все просто. Белый издин отправлялся домой на судне. Месяц назад Ошиму покинуло одно. Ведь так?

Даймё Шибасаки изрядно вспотел, предполагая расправу над собой.

– Да. Одни отплыли. Потом приплыли другие, – стушевавшись, признал он.

Его не покидало чувство подставы, что естественно в присутствии сёгуна. Слова он выбирал осторожно. С безбедной жизнью попрощаешься в раз, если что-то не так.

– Это обычное дело. Дзунпей-сама, я не имею к этому никакого отношения! –выпалил он.

Коногава покачал головой и прикрыл глаза ладонью.

– Будьте уверены, Вас никто ни в чем не обвиняет, – ласково обратился тэнно, нелепо улыбаясь.

– Пока что, – жестко припугнул сёгун.

Лично претерпевая постоянное беспокойство, Коногава не имел другого выбора и разжигал его в остальных. Он кивнул мне.

– Их потопили у Зубов Рюдзина… Просто вдумайтесь, иностранные военные ошивались у наших берегов! И никто не заметил…

– Сущая бессмыслица! – возмутился Иошинори и поворотил носом.

– Перед нападавшими стояла четкая цель: чтобы Мэйнан знал, какое будущее ждет его. Толмач был просто посредником. Единственной надеждой выжить для него стала исполнительность. Добраться до ближайшего даймё и поведать все, что было велено.

– Как он сумел дойти до замка? – спросил Дзунпей, злобно скривив рот.

Он еще не собрал достаточно знаний. Ему предстояло решить, верить или нет. Щадить или казнить.

– Белые идзины знают нас лучше, чем мы их. Это точно. Он появился передо мной в наряде бродячего монаха. Ее определенно сшили за морем. Тем самым они обеспечили неприкосновенность. Пока он сам не явил себя.

Даймё отозвались буйным возмущением. Даже сёгун обнажил зубы, как взбешенный волк. Отказывался верить, что остроухих людей так просто одурачить. Он ставил их выше других народов. Оправившись, Дзунпей поднял руку и призвал к тишине.

– Что за посыл нес белый идзин? – спросил Первейший.

– Большой мир стремится наладить связи. Хотим ли мы, значения не имеет. Наш образ жизни кажется им бесчеловечным, нелепым, себя изжившим. Они хотят показать другой путь.

Открыто показывая свое отношение, я выставлял себя врагом народа. Именно так воспримет мои слова Дзунпей.

Таков мой удел – принять удар на себя. Рю завершит начатое. Увижу я это или нет – дело десятое.

– Нам дают время подготовиться. Подумать, как встретить гостей. С мечом в руке или с распростертыми объятиями. Они требуют, чтобы сёгун сложил с себя полномочия. Выбор невелик, а суть одна. Не без взаимной выгоды они принесут сюда весь накопленный опыт. Вверят его нам – насильно или мирно. Все зависит от нас.

– Что же Вы такое говорите, Хидео-сан?

– Вздор! Сумасшествие! Как же так?

– Что теперь делать?

Сложно сказать, как даймё отнеслись к услышанному. Но я знаю точно, никто из них не остался равнодушным.

– Прекратите! – воззвал к ним сёгун. – Дайте ему договорить.

– Минолия – яркий пример сопротивления. Все мы знаем, где они теперь и кто. Сила белых идзинов превзошла нашу давно. Весь мир идет в ногу со временем. Но не мы.

Дзунпей еще покажет себя во всей красе: я прошелся по самому больному.

– Этого следовало ожидать, – бросил он себе на уме. – Куда подевался толмач? Его очень не хватает. Он ведь жив еще? Он еще может быть полезен.

– Торутиец в добром здравии, насколько я узнал перед отъездом. С тех пор… кто знает? Я разделяю Ваш настрой, сёгун. Толмача должен был привести мой телохранитель. Но дороги никогда не славились безопасностью. Так и нет вестей.

Даже это обстоятельство я обыграл в пользу восстания, очерняя имя Коногава.

– Понимаю Вас, Урагами Хидео, – осклабился владыка Омы. Меня передернуло.

Развязка была близка.

– Не беспокойтесь. Мои люди найдут его. Хоть из-под земли достанут.

Сказанное прозвучало недобро. Но я сохранял безмятежность. Моя лепта в начинание сына была внесена.

– От имени Мэйнана я благодарю Вас, – добавил от себя тэнно Иошинори, дернув головой до хруста. – Вы оказали неоценимую помощь. Мы не забудем Ваш вклад в спасение родины.

– Как жаль, что доверять Вам нельзя, – угрюмо добавил Дзунпей. Он крикнул: – Стража, схватить его!

Повторять самураям дважды не пришлось. Они протолкнулись между недоумевающими даймё и набросились на меня. Один из них ловко скрутил мне руки сзади. Второй – следил, чтоб я не сопротивлялся. Но я и не стал бы.

Завтрашний день все разрешит.

Самурай ударил под дых. Я отозвался хрипом, что ссыпался с губ вниз, как песок. Тело клонило к полу.

– Что же Вы творите, сёгун? – в ужасе воскликнул кто-то из даймё.

– Неважно, что человек говорит. Важно, кто и как. На ваших глазах Урагами Хидео выдал в себе предателя родины. Разумнее устранить его. Мало кто из Вас застал, как его сын выступал против бакуфу. Нагло, неприкрыто. Даймё Фурано не может быть надежным в противовес отпрыску. Только вероломный отец ратует за жизнь вероломного ребенка. Истинный ревнитель наших устоев убил бы порочное дитя.

Дзунпей не чурался восхвалять себя.

– Я допустил ошибку, когда помиловал Урагами Рю, – это правда. Но вот опасения подтвердились.

– Глупец! – прошипел я. – Ты сумасшедший! Твои страхи тебя и погубят! Ты унесешь всю страну за собой же в Дзигоку!

Из глаз вылетали искры.

Сёгун подошел ко мне. Приложил ладонь к моему подбородку и поднял голову. Перед взором предстало его уродливое лицо.

– Такое будущее тебе не увидеть. – Дзунпей размял шею. – Утром ты уйдешь с честью. Через сэппуку. Ты умрешь, как и подобает воину, который подвел своего господина. А ты предал меня. Дважды. Предал все государство… Весь род Урагами ждет казнь. А в хане Фурано появится новый хозяин.

Он отпустил меня. Голова упала к груди. Позвонки заныли.

– Уведите это позорище с глаз долой.

Я хотел возразить. Но тяжелый удар по темени выбил последние проблески сознания. Падая в беспамятство, я чувствовал, как меня тащат. Последнее, что я слышал, – слова кукольного тэнно:

– Довольно зрелищ! Давайте обсудим дальнейшие действия…

Комментарий к Часть шестая. Лики Правосудия (6-3)

148. Прообраз Дзиккайдо – остров Хоккайдо на севере Японского архипелага.

149. Прообраз островов Кофунава – Окинава на юге Японского архипелага.

150. Прообраз Гёто – Киото, бывшая столица Японии и главная резиденция императорского дома.

========== Часть шестая. Лики Правосудия (6-4) ==========

Глава двадцать четвертая. Змея На Груди

Вечером того же дня

Я, Мидори

Сёгун победил. Моей заслуги здесь не было. Я сохраняла верность родной крови. Тайно, конечно. Иначе меня вслед за отцом бы привязали к позорному столбу.

В личном отряде шиноби господин знал каждого, как свои пять пальцев. Ему была известна и моя ненависть к отцу. Он сожалел, что так вышло. По-человечески сожалел.

Дзунпей отказывался верить, что его куноити помогает Урагами. Я предстала обиженным нагулянным ребенком, который легко управляем в связи с этим.

В любом случае, у него еще оставались вопросы. И я ждала, отбросив треволнения.

О произошедшем на созыве болтала вся столица – глухой бы услышал. Бесцельно бродя по улицам после задания, все и узнала.

Даймё были возмущены. Но за свои места они опасались гораздо больше.

Приговорив Урагами к смерти, Коногава не мешкал. Завтра утром с плеч слетит голова правителя Фурано – обещали устроить целое представление.