Утро нового века (СИ)

— Не принуждай дочь ни к чему, Рита. — Рунич обнял её за плечи. — Пусть решает сама.

— Да, да, ты прав, — согласилась Карницкая. — Андрей, прости, я не смогу поехать к тебе. Мне нужно быть с дочерью.

— Мне тоже нужно быть возле сына. Как странно… и он заболел. Признаюсь, мне не хотелось бы видеть его таким. Я подумал, что Арсений сошел с ума.

— Он всегда был сумасшедший!

— Ты на него зла, Рита, и говоришь вздор.

— Твой сын едва не обольстил мою девочку!

— Арсений не виноват.

— Не забывай, Ксения — дитя! Она далека от всего дурного и низменного. — Возразила женщина. — Эту низкую афёру придумал твой сын. Да я его на порог дома не пущу! Ты вырастил подлеца!

— К сожалению, я не воспитывал его. Арсений рос сам по себе. — Андрей подавил вздох. — В этом моя вина.

— До встречи, дорогой мой. — Женщина поцеловала его в щеку.- Надеюсь, она будет намного приятней.

— И я надеюсь.

Отойдя от экипажа пору шагов, оглянулся и попросил:

— Будь с дочерью мягче. А я попытаюсь поддержать сына. Хоть не знаю, как это сделать.

========== Глава 12 ==========

Тяжело дыша, Арсений лежал на кровати.

Казалось, он спал. Но это был не сон, а полузабытьё, сквозь которое он слышал каждый шорох, звук, однако открыть глаза был не в силах.

Оглядываясь по сторонам, чтобы никто не видел, Адель проскользнула в комнату. На цыпочках приблизилась и, склонившись к лицу юноши, провела ладонью по волосам.

Арсений вздрогнул, открыл глаза и, приподнялся на локте. Растерянно огляделся по сторонам и уронил голову обратно на подушку.

Девушка прикоснулась пальчиком е его щеке.

— Как ты? — в голосе её слышалось беспокойство.

— Лучше, — пересохшими губами прошептал он. — Только голова сильно кружиться.

Адель заботливо протянула ему стакан с водой.

— Не надо резко вставать. Ты лежал больше суток. Врач делал тебе успокоительные уколы.

— Адель, мне бы в ванну, помыться.

Она протянула ему руку.

Вернувшись с биржи, Андрей Михайлович, сразу же направился в комнату сына.

Никого там не обнаружив, обеспокоенный, начал поиски его по дому. Проходя мимо туалетной комнаты, услышал плеск воды и заглянул в приоткрытую дверь.

Сын лежал, в наполненной водой ванной и, закрыв глаза, курил.

Стены туалетной комнаты были отделаны мрамором. Здесь пахло дорогим мылом и мужским одеколоном.

Рунич тихо вошел и, прикрыв за собою дверь, с сожалением посмотрел на сына.

Вдруг, он уловил тонкий, сладковатый аромат. От неожиданности, вскрикнул:

— Ты куришь эту дрянь?!

Арсений вздрогнул и оглянулся.

— А-а, это ты, папа, — он быстро загасил папиросу в воде.

— Где ты это взял? — Андрей подошёл ближе.

— Купил в трактире.

— Пистолет тоже там купил?

Сын не ответил. Осмотрев свои руки, произнёс:

— Чёртов доктор, исколол всего! Надо бы помыться, а сил нет.

Андрей покосился на синяки и следы уколов.

— Больно?

— Здесь больнее, — молодой человек положил ладонь на сердце и, откинув голову на

край ванны, закрыл глаза.

— Отчего ты не спросишь о Ксении Сергеевне? — спросил Андрей.

Арсений кинул на отца испуганный взгляд.

— Что с ней?

— Она больна.

— Больна? — губы его дрогнули.

— Да, — вздохнул Рунич. — Вначале у неё заподозрили чахотку, но к счастью диагноз был ошибкой. Сказалось, причина нервной горячки — потрясения последних дней. Ей нужно прийти в себя и поправиться. Поэтому, с визитом к ней не ходи.

— Понятно. Мадам Карницкая не желает видеть меня в своём доме. — Молодой человек едва выдавливал из себя слова. — Я же ничтожество! — его голос сорвался.

Он отвернулся и умолк.

Рунич положил ладонь на его руку.

— Я понимаю.

— Ты не можешь понять моей боли! — воскликнул Арсений. — Разве ты знаешь, что такое терять мать или хоронить единственного друга? — он обратил на отца полные отчаяния глаза. — Я готов сам лечь в могилу, только бы они были живы! Ты этого никогда не поймёшь, потому что тебе всегда была безразлична моя жизнь.

— Ты ошибаешься, дорогой, — Андрей погладил ладонью мокрые, спутанные волосы сына. — Ну, почему ты отгородился от меня?

— В детстве, я очень любил тебя. Сколько слёз я пролил в одиночестве, когда ты отталкивал меня своим безразличием и ледяной холодностью. Я тебе был неинтересен. Тихий, незаметный, болезненный и безгрешный мальчик, который любил книги, увлекался поэзией, стремился к добру. Я был чужд тебе. И тогда я решил принять окружающую меня жизнь такой, какая она есть. Жить в твоём мире! Жить твоей жизнью!

— Ты очень изменился.

— И ты сразу меня заметил.

— Ты стал просто невыносим и постоянно создавал мне проблемы.

— Но ты увидел меня, как видел других людей.

— Увидел. Но не таким, каким бы хотел видеть.

— Что поделаешь, другим я уже не стану. Как странно всё в этой жизни устроено. Я не должен был жить, а выжил. А моя мать должна была жить, но её нет. Это же несправедливо!

— Сынок, поверь, — Андрей с сожалением смотрел на отчаянье сына. — Ты мне очень дорог.

— Зачем эта ложь, папа? Не лги хоть самому себе. Ты понятия не имеешь, что такое отцовская любовь.

— Возможно, я просто не умею выразить её. Ты… — Андрей опустил голову. — Прости меня.

— Бог отвернулся от меня ещё при рождении, — Арсения начала сотрясать нервная дрожь. — Господи, почему ты не забрал меня вместе с матерью?

— Мальчик мой, — Андрей крепко обнял его и, прижал к своей груди. — Сынок. Послушай меня.

Выбивая зубами дробь, сын молчал.

— Всегда помни, здесь — твой дом.

Как только сын немного успокоился, несмело, попросил

— Давай, забудем всё прошлое, а? И разреши мне… разреши, быть всегда с тобой.

— Быть? — Арсений положил на плечо отца руку и внимательно, несколько секунд, смотрел в его черные глаза. — Только теперь?

Злая усмешка скользнула по его губам. Склонившись ближе к лицу отца, он, медленно произнёс:

— Нет, папа.

— Ну, что же. — Андрей Михайлович огорчённо кивнул головой и, достав из кармана конверт, протянул его сыну. — Это для тебя.

— Вот кстати! — дрожащими руками Арсений взял конверт. — Деньги не бывают лишними.

Через час голос его звенел в гостиной. Он поприветствовал Алексея с Леонидом и наскоро перекусив, покинул дом.

Полина, проводив взглядом хозяйского отпрыска, поинтересовалась у метрдотеля,

протирающего буфетную стойку.

— Лёня, куда он пошёл?

— Не знаю.

— Жди новой беды. — Вздохнула девушка. — О, Матерь Божья, когда Арсений угомонится?

— Когда влюбится. — Резонно заметил Леонид. — Вот тогда и обретёт душевный покой.

— Не смеши меня! Тогда будет ещё хуже. Только любовь отца принесёт ему счастье.

— Этого никогда не будет. — Вмешался в разговор, подошедший к ним Алексей. — Они чужие друг другу люди.

— Возможно, эта девушка поможет ему. — Заметила Катерина. — Тихоня, но чувствуется твёрдый характер.

— Не зря она — Карницкая! — Усмехнулся Леонид. — Она бы утихомирила его.

***

Охранник торопливо шагал впереди.

Дарья, шла вслед за ним по освещенному газовыми фонарями тюремному коридору.

Вот он открыл, деревянную дверь и, они нырнули в какой-то боковой проход, на тёмную лестницу.

Боясь поскользнуться, она осторожно стала спускаться за ним, по стёртым ступенькам, придерживаясь рукой за деревянные, выщербленные временем, перила.

Проход был настолько узок, что на поворотах, она задевала плечами стены.

Внезапно яркий свет, на мгновение, ослепил её. Охранник распахнул двери, и она шагнула за порог.

В неё сознание врезался крик:

— Дашенька!

Елена подбежала к сестре и крепко обняла её. С другой стороны под руку её подхватила Анна.

— Лена, Аня, поверьте, — Даша, задыхаясь, целовала руки сестёр. — Я не виновата!

— Мы верим, Даша, — убеждала её Анна. — И ни минуты в тебе не сомневались.