Навечно преданный (СИ)

— Когда строишь своё дело на торговле людьми, не так уж и сложно предвидеть подобное, — пожал плечами Его Величество.

— Да-да, Вы, конечно, правы… — желание откровенничать тут же покинуло мэтра: он вспомнил, что перед ним сидит не просто венценосная особа, но и ярый противник Школы Идеальных Слуг. Но шотландский монарх не был намерен далее развивать эту щекотливую тему, обвиняя в лице торговца дорогое сердцу Альберто Ромуса заведение. Собравшись с духом, Его Величество задал очередной мучивший его вопрос:

— Если теперь Шерлок — мой Преданный, смогу ли я получить от него информацию, касающуюся его пребывания у прежнего хозяина?

— Возможно, какие-то вещи Вам удастся узнать, но… — мэтр помолчал, собираясь с мыслями. — Не ждите, что Преданный раскроет все тайны и секреты Его Светлости — такие воспоминания, скорее всего, будут заблокированы. Это необходимая предосторожность — ведь Вам тоже не хотелось бы, чтобы кто-то узнал таким образом Ваши тайны?

— А то, что заставило Шерлока предпринять попытку покончить с собой? — осторожно поинтересовался король, словно сам сомневаясь в желании узнать об этом.

— Ах, это!.. Понимаю, почему Вы так обеспокоены, но ведь Преданный совершил это по принуждению, не имея выбора. Я не стал бы вменять сей грех ему в вину.

— Я только хочу быть уверен, что попытка суицида не повторится, — неохотно пояснил Его Величество.

— Об этом не волнуйтесь: травмирующее воспоминание было заблокировано самим Шерлоком — инстинктивно, как Вы понимаете, иначе он просто бы не выжил. Преданные лишены возможности самооправдания и самопрощения, поэтому вытеснение в подсознание — единственный для них способ спасти себя от саморазрушения после таких вот… событий.

Торговец потёр покрасневшие глаза:

— Простите, сир, но я очень устал. Столько впечатлений, да и годы уже не те. Если Вы позволите, если у Вас нет больше вопросов, — я хотел бы откланяться и удалиться в отведённые мне покои. Завтра на рассвете мы с моими подопечными отправимся дальше — наше пребывание тут и так затянулось, и мне не хотелось бы беспокоить Ваше Величество: Вам тоже необходимо хорошенько отдохнуть после инициации. Поэтому разрешите сейчас поблагодарить Вас за гостеприимство и помощь и попрощаться. Для меня было огромной честью лично познакомиться со столь выдающимся и благородным правителем.

Торговец поднялся с кресла и поклонился.

— Постойте, ещё один вопрос между нами остался нерешённым, — вдруг вспомнил король и объяснил в ответ на недоуменный взгляд мэтра, — Деньги! Я ведь вам так и не заплатил за Преданного. Назовите сумму — которую сами сочтёте достаточной.

Лицо торговца вновь приобрело печальное выражение:

— Ах, сир! Вы совершили не сделку, а благородный поступок, достойный истинного короля. Надеюсь, что Вам никогда не придётся пожалеть об этом. А деньги… Пусть они Вас не беспокоят. Я отдал Школе почти всю свою жизнь: так и не обзавёлся семьёй, и мне некому оставлять накопленный капитал. Прошу, Ваше Величество, позвольте вашему покорному слуге внести свой посильный вклад в это доброе дело — я сам решу финансовую сторону вопроса. Возможно, на Страшном Суде это мне зачтётся.

В голосе и взгляде старика была такая мольба, что молодой король просто не смог ему отказать. В конце концов, всем нам есть в чём раскаиваться и что искупать!

Пожелав мэтру Ромусу доброй ночи и счастливого пути, Его Величество лично провёл гостя до двери кабинета и даже пожал ему на прощание руку. Напоследок торговец, точно отбросив последние сомнения, неожиданно запустил пятерню за воротник кафтана, выуживая оттуда маленькую подвеску на чёрной шёлковой нитке.

— И вот ещё что, Ваше Величество! — сухие пальцы непроизвольно погладили необычное украшение. — Это было у мальчика… у Вашего Преданного, когда он попал в Школу. Кадетам не разрешено иметь ничего, что могло бы напоминать их прошлую жизнь, но эту подвеску мне почему-то захотелось сохранить. А теперь я хочу отдать её Вам.

— Зачем? — Джон был удивлён.

— Не знаю. Но мне кажется, что так будет правильно. Прощайте. И да хранит вас Бог. Обоих! — и сунув плоский кругляшек королю в руку, старик решительно направился к двери.

Король разжал кулак. На ладони лежал отполированный деревянный кружок. На одной его стороне еле виднелось неровно выцарапанное сердце, а на другой — почти стёршийся значок, смутно напоминающий букву «Х».

Ещё до прибытия лейб-медика Его Величества доктора Филипа Андерсона, вся челядь охотничьего поместья вместе с сопровождающей короля личной охраной была собрана в гостиной пред ясные карие очи капитана Грегори Лестрейда. Выстроив прислугу и стражников вряд, капитан встал перед ними с самым строгим выражением лица, заложив руки за спину и слегка покачиваясь с носка на пятку. Взыскательно оглядев каждого, начальник стражи обратился к ним, совмещая в голосе доверительные интонации с твёрдой безаппелляционностью:

— Как всем вам известно, позавчера наш король был так добр, что принял у себя в поместье попавших в непогоду торговцев. Как оказалось, гости Его Величества подобрали в лесу несчастного, находящегося в плачевном состоянии и совершенно не помнящего — кто он и откуда. Так как торговцы не знали, что им делать со своей находкой, наш милостивый король проявил великодушие и позволил молодому человеку остаться у себя. Имя королевского гостя Шерлок — это единственное, что мы знаем о нём на данный момент. И пока память к юноше не вернётся, он будет считаться подданным Его Величества и находиться под его высочайшим покровительством. Вопросы есть?

Охотничье поместье было особым местом, куда король Джон приезжал отдохнуть, расслабиться и побыть просто самим собой. Поэтому и вся местная челядь была подобрана лично начальником охраны с невероятной щепетильностью и в соответствии с особыми требованиями. Ничего удивительного, что в ответ на слова капитана Лестрейда никаких вопросов не последовало: все дружно и понимающе закивали головами, готовые отныне даже под присягой говорить именно то, что только что услышали. Удовлетворённо хмыкнув, начальник охраны отпустил людей кивком головы и пошёл встречать прибывшего лекаря, чей сварливый голос уже раздавался в прихожей.

Тем временем Его Величество, даже не позавтракав, прежде всего отправился проверить состояние своего Преданного. Не обнаружив в покоях ни старика Максимилиана, ни Шерлока, Джон не на шутку встревожился. Его фантазия почему-то тут же нарисовала сумрачные картины, в которых коварный мэтр Ромус вместе со своими безучастно-послушными помощниками под покровом ночи проникал в спальню Шерлока и, оглушив дремавшего лакея, похищал бесчувственного Преданного, чтобы таки доставить его жестокому и отвратительному князю Магнуссену. К счастью, эти беспочвенные подозрения были опровергнуты вернувшимся Максимилианом, который на гневный вопрос короля только молча кивнул в сторону двери, ведущей из комнаты прямо на открытую террасу.

То ли возможности тренированного организма воспитанника Школы действительно были сверхчеловеческими, то ли забота и доброе расположение новоиспечённого Хозяина оказывали столь благотворительный эффект, но тот, кого ещё вчера пришлось на руках выносить из подвала, всего ночь спустя совершенно спокойно и даже бодро разминался на широкой каменной площадке, неспешно меняя одну странную позу на другую, видимо, используя какую-то неизвестную Его Величеству технику.

Невольно залюбовавшись плавностью и отточенностью движений, напоминавших причудливый танец, король Джон пропустил тот момент, когда в покои ворвался преисполненный неукротимого профессионального долга доктор Андерсон.

— Ну-с, и где же пациент? — громогласно полюбопытствовал лекарь, в порыве врачебного энтузиазма не замечая замершего у приоткрытой двери монарха. Джон тут же обернулся к лейб-медику и состроил ему жуткую гримасу, демонстрируя в придачу крепкий увесистый кулак, но крики тут же осекшегося и низко склонившегося перед своим королём господина Андерсона уже нарушили чистоту момента, и стройная фигура, только что исполнявшая нечто замысловато-изысканное на фоне замшелой каменной стены, замерла, дрогнула и направилась в их сторону лёгкой летящей походкой.