Навечно преданный (СИ)

Его Величество почувствовал некоторое замешательство, словно в его подглядывании было что-то недостойное. Преданный же, ничуть не смутившись вниманием неожиданных зрителей, склонил голову в почтительном поклоне.

— Господин?

От единственного произнесённого слова Джона окатило волной самых противоречивых чувств. С одной стороны, абсолютная покорность, прозвучавшая в голосе Шерлока, даже для уха, привычного к покорным интонациям от окружающих людей, казалась слишком абсолютной. Но с другой стороны — сам голос и удивительное чувство совершенного доверия и понимания были невероятно приятны. Связь уже не ощущалась так остро, не била по оголённым нервам, но оставалась по-прежнему прочной и осязаемой.

Его Величество кивнул в ответ и обратился к растерявшемуся Андерсону:

— Доброго вам утра, любезный доктор. Как добрались?

— Доброго утра, Ваше Величество. Благодарю Вас, я спешил так, как мог. Мне сообщили, что у вас тут пациент в тяжёлом состоянии…

— Как видите, доктор, вас несколько ввели в заблуждение, — Джону почему-то стало очень весело, и он с трудом сдержал радостный смешок — ещё один побочный эффект непредсказуемой процедуры? — Наш больной оказался не таким уж и больным. Но ваше профессиональное мнение всё равно необходимо. Я хотел бы, чтобы вы осмотрели моего гостя, — он кивнул в сторону Преданного. — Этого молодого человека зовут Шерлок. К сожалению, это единственное, что он о себе знает. К нам в поместье заезжали купцы — спасались от непогоды — а с ними был и этот юноша, которого они подобрали в лесу. Купцы не знали, что делать со своей находкой, и я предложил Шерлоку остаться при дворе, пока не станет известно что-то о его прежней жизни, или к нему не вернётся память. Как вы понимаете, молодой человек сильно пострадал и некоторое время скитался по лесу. Я хотел бы знать, насколько серьёзно нанесён ущерб его здоровью, и как скоро его можно будет перевезти отсюда во дворец?

По мере того, как доктор Андерсон слушал Его Величество, не сводя при этом изучающего взгляда с обнажённого торса королевского протеже, его лицо вытягивалось от удивления.

— Простите, Ваше Величество, мне, разумеется, нужно провести более тщательный осмотр, но судя по первому впечатлению, я бы не сказал, что этот молодой человек нуждается в серьёзной врачебной помощи. Да, налицо некоторое истощение, анемия, кожные покровы повреждены, но я не вижу ни воспаления, ни лихорадки. Если Вы позволите, я хотел бы осмотреть юношу повнимательней. И, если возможно, конфиденциально — так будет комфортнее провести обследование.

Джон милостливо кивнул и, прежде чем покинуть покои, вопросительно взглянул на Преданного: понял ли тот его желание скрыть даже от придворных истинное положение вещей. Едва заметный кивок и опущенные ресницы показались Его Величеству достаточным подтверждением. На секунду королю даже померещилось, что в уголках губ мелькнула лёгкая усмешка. Чуть тряхнув головой и повелительным жестом приказав Максимилиану и сопровождавшему доктора Лестрейду следовать за собой, Джон вышел, оставив Шерлока на милость дотошного господина Андерсона.

Лейб-медик проводил осмотр не менее часа. В столовой ожидал сервированный к завтраку стол, а изнывающий от неизвестности и бездействия шотландский монарх, обманчиво расслабившийся с книгой в любимом кресле, развлекался тем, что придумывал красочные эпитеты, отражающие щепетильность и придирчивость его придворного медика. Но когда доведённый до предела терпения король, проворчав: «Он его там что, препарирует?» — собрался уже прервать эти затянувшиеся исследования, в столовой показался задумчивый доктор. Приблизившись к Его Величеству, господин Андерсон замер, пребывая всё в той же задумчивости. Сгорающий от любопытства король Джон вынужден был громко позвать доктора, чтобы вывести его из прострации.

— Так каков ваш профессиональный вердикт, доктор?

— Весьма странный случай, весьма, — отмер лейб-медик и возбуждённо зажестикулировал. — Юноша находится в прекрасной физической форме, хотя недавно и перенёс серьёзнейшие травмы. Удивительно! Я готов поспорить, что некоторым его повреждениям не больше нескольких недель, хотя выглядят они так, словно были получены несколько месяцев назад. Прекрасная регенерация, прекрасная. Ах, если бы можно было провести исследование! В лабораторных, так сказать, условиях…

— Не отвлекайтесь, доктор, — напомнил ему Джон, всем своим видом выражая сосредоточенное внимание.

— Да, да! Разумеется! Я взял на себя смелость проверить глубину его амнезии — он действительно почти ничего не помнит, только смутные картинки: корабль, море, — он пережил кораблекрушение? — блуждание по лесу неопределенное время, и больше совершенно никаких воспоминаний из прошлой жизни. При этом все рефлексы в норме, даже я бы сказал — более чем в норме — речь связная, логика удовлетворительная. И знаете… — доктор снова задумался, пощипывая бородку, — мне кажется, что молодой человек имеет какое-то отношение к медицине. Во всяком случае, он сделал несколько довольно остроумных замечаний на этот счёт. Возможно, он даже изучал хирургию — с такими чуткими пальцами, как у него, это было бы вполне вероятно. Поэтому, если хотите узнать что-то о его прошлом, попробуйте связаться с медицинскими университетами: если он там учился, его должны были запомнить.

— Спасибо, я учту, — хмыкнул Его Величество. — А что насчёт поездки во дворец? Он в состоянии провести несколько часов в седле?

— Почему нет? — пожал плечами доктор. — Не вижу никаких явных причин против этого. В конце концов, я буду вас сопровождать и в любой момент смогу оказать помощь. Но это вряд ли потребуется, Ваше Величество, — поспешно добавил Андерсон, заметив хмурую морщинку, вертикально прочертившую ясный монарший лоб. — Я гарантирую Вам, сир: хорошее питание, умеренные физические нагрузки, здоровый сон, приятная компания — и Ваш протеже расцветёт, как майская роза. Возможно, даже память к нему вернётся.

— Ну, это всё в руках Всевышнего, — король взглянул на доктора как можно доброжелательней. — Благодарю вас, господин Андерсон. Где сейчас молодой человек? Я хотел пригласить его позавтракать вместе с нами — вы ведь составите нам компанию?

— О, сир! — доктор расплылся в довольной улыбке. — Для меня это величайшая честь! А гость Ваш одевается: я так понимаю, что его одежда пришла в полную негодность и Ваш мажордом пытается найти выход из положения. Думаю, он присоединится к нам совсем скоро.

Ощущения были странными. Самое подходящее слово, которым можно было их охарактеризовать — «забытые». Такого он не испытывал ни в Школе, ни, тем более, будучи Преданным князя Эплдора. Подобное было выброшено, вытиснуто в самые дальние глубины, куда нельзя было проникнуть, не рискуя свалиться от приступа предостерегающей мигрени. «Боль — ваш союзник!» Первый закон, которому учили кадетов. И который работал ВСЕГДА.

Он прекрасно помнил, с какой упрямой настойчивостью когда-то пытался пробиться сквозь захлёстывающий сознание жгучий красный туман, в попытках найти что-то важное, необходимое — там, на самом дне. После таких попыток сосуды в глазах лопались, а из носа текла кровь, и утром Мастер-Надсмотрщик, заметив растёкшиеся по подушке алые пятна, хватал его за волосы и волок в тёмный сырой подвал, в узкую каменную клетку, где запирал на несколько дней: «Вспоминать нельзя! Запомни это наконец!»

Но прошлым вечером в винном погребе, когда всё пошло не так, когда невысокий светловолосый человек — тогда ещё совсем чужой — бросился к нему и, прижав к себе как что-то бесконечно ценное, вдруг ворвался туда, куда он сам уже давно не позволял себе бросать даже мимолётный взгляд, воспоминания выплеснулись, не причиняя боли, наоборот — наполняя теплом и давно забытым восторгом. И они смешались, и стали одним, и ничего лучше с ним никогда не случалось. Даже после того, как всё закончилось, и вспомнившееся привычно схлынуло куда-то за грань допустимого — тепло осталось и поселилось внутри, там, откуда протянулась крепкая нить новой Связи, объединившей Преданного с его Хозяином.