Утро нового века (СИ)

— Ксения?

— Возможно.

Улыбка Краева погасла.

— Не торопись. Любовь это не слова, а поступки, — неуверенно начал он. — Сохрани себя во имя любви. Послушай своё сердце.

— Сердце? — горько усмехнулся юноша. — Нет! Моё сердце нельзя слушать. Оно слишком доверчивое и слабое. Это оно сказало мне однажды, оставить прежнюю жизнь, любовные интрижки и всё случайное. Всё, что меркло рядом с Еленой. Послушав его, я захотел покончить навсегда с ложным блеском, с угаром столицы, уйти от безалаберной и рассеянной жизни. Я мечтал, рядом с ней, родиться заново. Отдаваясь любви целиком, я ничего не оставил себе. Моя любовь оказалась яркой и скоротечной. Её огонь спалил мою душу. Вместо сердца — кровоточащая рана. Я потерял себя, живя с постоянной болью и медленно умирая. Наверное, я должен был пройти этот путь.

— Тебя так огорчил её отъезд.

— Отъезд? — хмыкнул молодой Рунич. — Если это можно назвать отъездом. Что же, Елена так решила, пусть будет так. Это её возможность разобраться в своих чувствах и в себе. Я тоже буду учиться жить заново. Ксения с её душевной преданностью, тихое, неяркое, но само — счастье.

Александр нахмурился. Его друг был готов совершить, быть может, самый непоправимый в жизни поступок.

«Я должен остановить его любым путём. Даже ложью». — Подумал он, а вслух, произнёс:

— Скажу тебе прямо, как врач. Какое-то время тебе придётся воздержаться от интимной близости с женщиной. Это может вызвать сердечный приступ. Понятно?

Арсений вздрогнул и опустил голову.

— Да.

— Поэтому, чтобы не разочаровать молодую жену, со свадьбой тебе придётся повременить.

— Я поступлю так, как ты скажешь.

— Вот и прекрасно. — Краев похлопал его по руке. — Это всё, о чём я хотел предупредить тебя. Набирайся сил.

— Спасибо. — Арсений удобнее устроился на кровати и добавил. — А к отцу я пойду завтра.

— Упрямец! — рассмеялся Александр.

***

С того момента как Краев сообщил ему о том, что сын жив, Андрей не переставал ждать.

Иногда с визитами приезжала Ксения Карницкая.

Вот и в это раз, заботливо наливая ей кофе, Рунич, как бы вскользь, поинтересовался:

— Как Арсений?

— К нему возвращаются силы, — отпивая из чашки, ответила Ксения. — Он уже ходит по палате. Однако, доктор не разрешает ему покидать больницу.

— Вспоминает обо мне?

— Он не говорит о вас.

— Я полагаю, Арсений не хочет меня видеть. — Андрей Михайлович не смог скрыть тяжёлый вздох.

— Он придёт сюда.

— Когда? — встрепенулся Рунич.

— Не знаю.

— Спасибо, Ксения, — он с чувством поцеловал руку девушки. — Если бы ты знала, как я хочу увидеть сына. Я должен просить у него прощение.

— Боже мой, — покачала головой Ксения. — Как же вы похожи.

***

Сюда он приезжал ежегодно в один и тот же день.

В этот день их венчали.

Ноги сами вели его по знакомой дорожке Смоленского кладбища.

Остановившись возле креста со склонённым ангелом, Андрей снял шляпу и прошептал:

— Здравствуй, Оленька.

Он стоял неподвижно, затем достал из кармана фотокарточку.

Снимок пожелтел от времени, но его память не стёрла событий двадцатипятилетней давности.

Флёрдоранж на её светло-пепельных, вьющихся волосах, свет голубых глаз. В них светился восторг и счастье. Тонкий стан и пленительная ямочка на щеке. Нежный смех, манящий в полумраке спальни, пылкий поцелуй.

Всё меркнет в этом мире и, только память, своей безжалостной услужливостью, мгновенно переносит нас в прошлое.

Андрей горько усмехнулся.

Оленька… Его первая любовь из далёкой юности.

Странно. За свою жизнь он переспал не с одной женщиной. Видел всяких. Но не мог забыть глаза и губы жены.

И вот казалось, когда его жизнь, как уголёк, дотлевала, он встретил такую же сильную как боль, любовь.

Он повстречал Дашу.

Женщину, которая так и осталась ему чужой и, из-за которой, он, едва не потерял того, кто связывал его живого, с мёртвой. Сына.

Рунич коснулся рукой золочёных букв на белом мраморе. Склонился, погладил пальцами нежные лепестки расцветшей розы.

— Спи, милая, — тихо произнёс он. — Мы придём к тебе вдвоём. Клянусь, Оленька. Я приду… вместе с сыном.

Держа в руке шляпу, не оборачиваясь, он пошёл прочь, подальше от кладбищенской тишины, на свет жизни.

========== Глава 2 ==========

Несколько дней у Андрея Михайловича от бесконечного ожидания и нетерпения замирало сердце. Он прислушивался к малейшему движению в прихожей и ожидал звонка, но Арсений не приходил. Он уже отчаялся увидеть сына.

Вот и этим вечером, Андрей устало опустился в широкое кожаное кресло возле камина. Тлеющие угли погасшего огня. Лёгкие всполохи синеватого пламени пробегали по ним.

Неожиданно для себя он задремал и не услышал, как тихо открылись двери в гостиную.

Сквозь дремоту почувствовал чьё-то присутствие. Андрей медленно открыл глаза.

Прижимая левую руку к боку, напротив, в кресле возле камина, сидел его сын.

Выразительные глаза Арсения, неотрывно глядели ему в лицо.

Не помня себя от радости, Рунич быстро встал и уже хотел ринуться навстречу сыну, но в нерешительности остановился. Арсений тоже поднялся.

Мгновение они смотрели в глаза друг другу. Вдруг Арсений вздохнул, улыбнулся и, сделав шаг вперёд, опустил голову на отцовское плечо.

С нежностью и любовью, Андрей Михайлович обнял своего ребёнка и прижал к сердцу.

— Вернулся, — прошептал мужественный человек и в глазах его заблестели слёзы. — Ты вернулся ко мне, сынок.

***

Петербург погрузился во тьму.

В доме Руничей все давно спали и, только в кабинете хозяина горел свет. Отец и сын, сидели на диване и говорили, говорили, не останавливаясь уже несколько часов.

Как мало они знали друг друга и, как много им нужно было сказать.

Андрей посетовал, что у сына нет настоящего друга.

— Помню, ты говорил, что твой единственный друг умер в Париже.

Арсений, утверждая, кивнул.

— Плохо тебе будет без друга.

— У меня есть друг. Ты, папа.

— Я твой отец и, конечно же, друг. Но я говорю о таком друге, каким был для тебя тот поэт.

— Есть у меня такой друг. — Лукаво улыбнулся Арсений. — Спорим, ты никогда не догадаешься, кто.

Андрей Михайлович обнял сына за плечи.

— Скажи мне, кто он. Я должен знать, с кем ты будешь, когда меня не будет рядом.

— Его имя Александр Краев. — Ответил Арсений на недоумевающий взгляд отца. — Наш доктор.

— Краев — человек, на которого можно полностью положиться. Таких людей в наше время становиться всё меньше. Тебе повезло, что именно он стал твоим другом.

— За время моей болезни, мы сдружились. Сегодня, едва уговорил его отпустить меня к тебе. Я уверен, утра он не дождётся и скоро приедет за мной. Но я никуда не уйду. Моё место здесь. Я и Ксении это сказал. Надеюсь, они поймут меня.

— Потому что они настоящие?

— Да.

— А как же Париж? — удивился Рунич. — Ты всегда мечтал вернуться туда.

— Когда-нибудь мы отправимся туда вместе.

— Конечно! Леонид и Алексей будут управлять заведением, пока мы не вернёмся. Как ты думаешь, они справятся?

— Вполне. Даже не глядя на молодых жён.

Отец и сын рассмеялись. Наконец, собрался с духом, Андрей спросил:

— Почему ты ничего не спросишь о ней?

Арсений отвернулся к окну и промолчал.

— Как же она обожгла тебя, сынок.

— Я много думал о нас и понял, сколько бы я ни старался, всё равно никогда не смог бы дать Лене, то счастье, которое она заслуживает. Когда ты задумал использовать векселя Ушакова, чтобы Даша согласилась на брак, сестры придумали эту авантюру с подменой. Я не смел выдать их тайну, но и не мог допустить этого. Поэтому готов был пойти на всё, чтобы остановить тебя. Не хотел твоего, да и её несчастья.

— Как теперь думаешь жить?

— Попытаюсь построить жизнь с начала. И, возможно, со временем, смогу смириться с потерей.