Маска Зорро (СИ)

Она увидела, как он отрезал своим черным кортиком первый кусок крепления и решила попробовать просунуть руку в каменный излом. Рука вошла свободно, но два сюртука, накинутые один на другой, хоть и значительно согревали ее, сейчас стесняли свободу движений.

- Они будут мешать, – тут же раздался голос Керолайн. – Снимай, я подержу.

Изабелла почувствовала, как с ее плеч убрали тяжелую ткань, и сразу же с удивлением обнаружила, что Зорро резко развернул ее в угол. Она выглянула из-за его плеча в сторону подруги и по выражению ее лица поняла, что что-то произошло. Его руки, тем временем, обхватили ее на уровне груди, и теперь у нее практически не осталось свободного места между его телом и скалой впереди. Сложилось ощущение, словно он не хотел, чтобы кто-то видел их действия внутри этой темной трещины, и поэтому закрыл собой обзор. Однако жар его тела, в следующую секунду проникнувший сквозь невесомую ткань, ударил ей в голову и объяснил, что шелковая рубашка, в которой она осталась, сняв плотные пиджаки, оказалась настолько тонкой, что сразу же обрисовала под собой все контуры женского тела...

Когда он успевает обо все подумать?

Девушка судорожно втянула в себя воздух и посмотрела наверх через правое плечо, чтобы случайно не пересечься взглядом с отцом или братом.

- Линарес, давай свет, – раздался его голос.

Как у него все быстро решается... Они с Керолайн, оказавшись в подобной ситуации одни, уже начали бы истошно натягивать одежду обратно и только после этого искать альтернативные варианты ее замены, чтобы они были удобны и не мешали рукам. Сколько времени они потратили бы на это и на то, чтобы утихомирить смятенный подобным развитием событий разум? А он ликвидировал эту проблему еще до того, как она дала о себе знать...

- Видишь в самой середине главный стержень? – донеслось сверху.

Девушка поняла, что сейчас необходимо было выкинуть из своей головы все посторонние мысли, и сосредоточилась на его голосе.

- Вижу.

- В его верхней части расположено большое зубчатое колесо. К нему с трех сторон подходят еще три меньшего размера. Нашла?

- Нашла.

- Посмотри на самое правое. Видишь, от него отходит небольшой шест и цепь?

- Да.

- Цепь сорвана. Необходимо заменить ее на веревку. Поняла?

- Поняла.

- Сейчас тебе нужно накинуть на шест веревку. Потом выведешь ее конец наружу, и мы пропустим его через петлю.

Изабелла кивнула и приподнялась с его колен. Молодой человек поднялся сразу же следом за ней. Девушка вспыхнула – внизу живота что-то сладко потянуло. Закрывая ее от посторонних взоров, он прижал ее к стене и положил перед ней руку, чтобы, потянувшись вперед в разлом, она не легла телом на холодный камень, при этом его губы оказались на уровне ее виска, чтобы он мог следить за ее движениями и в нужный момент корректировать ее действия. Она почувствовала его дыхание у себя на плечах и его прикосновение сквозь тонкую ткань рубашки Рикардо сзади между бедер. Голова пошла кругом, в каждой клетке бешено заколотился пульс...

- Если Изабелла устанет – я могу ее заменить, – внезапно резанула слух французская речь. – Насколько я понимаю, это достаточно долгий и сложный процесс.

Фиона... Изабелла отдышалась. Кто бы мог подумать, что этот голос сейчас так сильно поможет ей, вернув сознанию ясность происходящего.

Губернатор, дон Ластиньо и Рикардо вынужденно расступились. Только Керолайн со зверским выражением лица продолжала держать оборону, встав между своей принцессой и всем остальным миром непроходимым редутом. И все же, ее хрупкая фигурка не смогла заслонить собой картину, которая открылась глазам Фионы, когда она подошла к месту священнодействия...

Изабелла поспешила взять конец веревки и углубилась в излом. Несмотря на подкашивающиеся ноги и срывающееся биение сердца, удержать улыбку сейчас было невозможно.

Восторженный писк фрейлины через пару минут возвестил о том, что операция удалась, и на руках у губернатора теперь был первый элемент новой системы. Гул оживленных голосов взлетел к потолку, и часть гостей праздничного вечера начала перебираться поближе к двери, чтобы собственными глазами следить за ходом работ.

Дон Алехандро, дон Ластиньо и Рикардо изо всех сил продолжали сдерживать натиск любопытных взоров, но их троих было слишком мало, поэтому неожиданное подкрепление в лице дона Антонио и его сына дона Рафаэля привнесло в их ряды значительное облегчение.

Не смотря на то, что Изабелла могла действовать только одной рукой, процесс шел достаточно быстро. Она сама не ожидала, что сможет справиться с дрожью в пальцах и разобраться в этом скоплении перекладин и шестеренок. Вернее, она так и оставалась в неведении относительно их назначения, но Зорро настолько точно и доступно объяснял ей, где и каким образом накидывать узлы, что ошибиться было невозможно. Под радостные возгласы зрителей одна веревка за другой, а потом и самодельные канаты из одежды выходили из зияющей трещины и оказывались в твердой руке дона Алехандро.

Карлос продолжал весело бренчать на своей гитаре, молодой поваренок вступил в свои обязанности и кормил страждущих остатками королевского ужина. И даже столь близкое расположение Фионы, которая так и осталась вынужденно сидеть в первом ряду вместе с Керолайн, не доставляло никакого неудобства. Вернее, Изабелла даже забыла об этом... Когда он был так близко, когда так нежно держал ее в своих руках, когда закрывал собой от всего остального мира и говорил ей, что делать, и при этом она не сомневалась в том, что он был прав и эти действия вели ко всеобщему избавлению, можно было ни о чем не волноваться.

Надо всегда слушать его... Ведь он ни разу не сказал ей ничего неправильного. Ни разу не сделал ничего, что навредило бы ей... Просто ее воспитание с самого детства вменяло ей самостоятельно оценивать ситуацию, принимать решения и отвечать за свои слова и поступки. У нее не было права на ошибку еще с того возраста, когда она только начинала понимать происходящее вокруг, равно как и времени на передышку разума. А с ним она впервые почувствовала, как это – отдохнуть от собственных кипящих мыслей…

Где-то на периферии своего зрения она видела, что круг заинтересованных наблюдателей становился все ближе и уже. Некоторые зрители теперь даже не сидели, а стояли, выглядывая из-за широких спин губернатора и его сподвижников.

Кажется, она вытащила десятую или одиннадцатую по счету веревку, и дон Алехандро уже вынужден был передать часть добычи своему другу. Зорро, тем временем, неотрывно глядя на обвешанную, словно лианами, металлическую конструкцию, начал объяснять, какой элемент необходимо было подсоединить следующим. Изабелла направилась внутрь и вдруг замерла на полпути, понимая, что не разобрала ни слова из того, что он сказал. Она медленно повернула голову, подняла на него ошарашенный взгляд и вдруг рассмеялась в голос одновременно с Керолайн. Молодой человек, во всей видимости, держа в уме все необходимые комбинации, которые должны были сработать во время натяжения веревок, как часть системы, и высчитывая, какая деталь должна была быть задействована следующей, погрузился в схему до такой степени, что перенес всю техническую терминологию из своих мыслей в речь и вывалил Изабелле на голову набор напрочь лишенных для нее смысла слов и их сочетаний. Возможно, он так и не заметил бы этого, если бы не направленные в его сторону огромные голубые глаза и взлетевший к потолку звонкий смех.

Конечно, можно было списать непонимание его объяснений тем, что Рикардо во время своих уроков не обогащал лексикон подруг подобными словарными единицами и занимался более насущными проблемами, однако громкое фырканье Линареса за спиной дало понять, что даже для него подобные выражения на его родном языке оказались пустым набором звуков.

Изабелла неотрывно смотрела в еще пока не понимающие причины остановки процесса глубокие зеленые глаза. Ей было так смешно – он, действительно, не понимал, чем был вызван ее взгляд и общий смех… Скорее всего, он начал неосознанно искать ошибку в собственных вычислениях, в этот миг не отдавая себе отчета в том, что никто кроме него не имел никакого представления о работе системы внутри каменной ниши. И только лишь иронично повторенные губернатором его последние несколько слов, кажется, даже в том же порядке, в котором они были произнесены, вернули молодого человека в его обычное состояние.