Утро нового века (СИ)

Лицо его тот час озарила радостная улыбка.

— Ксения, — он пошёл ей на встречу. — Я ждал тебя.

— И я рада видеть вас.

— Тебя. Называй меня на «ты» и Глебом. Ведь мы жених и невеста. При виде тебя сердце моё трепещет как осенний листок. Я люблю и жажду тебя всем своим сердцем.

— Глеб, ваши… твои слова слишком смелы.

— Разве дурно говорить о том, что чувствуешь?

— Не знаю. Я слишком неопытна, чтобы судить об этом.

— Мои чувства к тебе не низменное желание.

Ксения посмотрела на него таким взглядом, что у Глеба замерло сердце и помутилось в глазах.

— Это новый век навеял тебе такое?

— Нет. Это любовь к тебе.

— Тогда… тогда, поцелуй меня, — неожиданно попросила она. — Поцелуй меня так, как целуют женщину.

— Ксения, — опешил Измайлов. — Я боюсь испугать тебя.

— Кажется, — девушка не отвела взгляда. — Это ты испугался. Ты ведь не вёл монашеский образ жизни?

— Ну… нет, — растерялся Глеб Александрович.

— Я не жена тебе, а только невеста. — Ксения нервно покусывала губы. — Но я хочу, чтобы это произошло. Не дожидаясь венца.

— Ксения, — Глеб взял в руки её ладони. — Не говори так.

— Отчего? Всё равно, скоро я стану твоей женой. Так какая разница. Или ты недостаточно любишь меня?

— Я люблю тебя! — воскликнул он.

— Что же удерживает тебя? Почему нужно стыдиться своих чувств?

Их взгляды встретились. Глеб Александрович притянул её к себе и страстно поцеловал в губы. Поцелуй доказывал его слова. Ксения стояла и не шевелилась. Этот поцелуй жёг её.

— Я не хочу, чтобы ты потом презирала меня, — признался он. — И не пожалела.

— Не пожалею, — твёрдо заверила его девушка.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да. Сегодня. — Она решительно спустила с плеч лиф платья. — Сейчас.

«Я брежу. И как мне в голову пришло подобное. Ах, не всё ли равно! Господи, прости меня! — мысленно взмолилась она. — Прости за грех падения до венца. Прости несчастную рабу твою, Ксению. Отдаю себя воле твоей. Прости и помилуй меня, Боже!»

При виде побледневшего лица, изящной шеи и обнажённых девичьих плеч, Глеб Александрович взволнованно вздохнул и, осмелев, обнял её

Весь облик Ксении, её нетронутая, девственная красота, вызвали в нём бурный восторг.

Пунцовая от смущения, закрыв глаза, Ксения отвечала неумелыми поцелуями, от которых он пьянел больше, чем от ласк опытной женщины.

Глеб Александрович испытывал глубокое волнение, изумление и восхищение оттого, что его невеста оказалась очень чувственна. Она отзывалась на каждую его ласку, на каждый поцелуй.

Но даже в минуты высшего блаженства, она не открыла глаз.

***

Адель, подгоняя извозчика, мчалась в санях к дому, где жил и практиковал, в свободное от службы в больнице, время, доктор Краев.

Сидя в санях, она, не смотрела по сторонам. Страх за Арсения, сжимал её сердце.

В бытность своей службы в «Дюссо» она встречала доктора Краева, когда он приезжал навещать своих пациентов. Мельком посматривая в его сторону, она внутренне побаивалась его строгих, серых глаз. Надолго он не задерживался, так как пациентов у него было не мало.

Адель слышала, что доктор Краев столичная знаменитость, в области психиатрии.

Из передней, она вышла в приёмную. В ней находились, ожидая приёма, больные. Они тихо, чтобы не мешать, переговаривались между собой. Дверь в кабинет врача время от времени открывалась, из неё выходили повеселевшие пациенты, а на их место, входили серьёзные, озадаченные неладами в своём здоровье.

Адель заняла очередь и села ожидать. Ожидание её продлилось с час.

Войдя в кабинет, она мельком окинула его взглядом. Множество книг на книжных полках вдоль стен. На столе, стоящем посреди комнаты, медицинские инструменты. Возле него два кресла. В глубине кабинета штора и диван.

Доктор Краев, сидя за столом и держа в руках какие-то бумаги, читал их, никого не замечая вокруг.

Пытаясь унять волнение, Адель несмело окликнула его.

— Доктор.

Не глядя на неё, он ответил:

— Слушаю вас.

— Александр Лаврентьевич, — голос девушки дрожал.

Краев поднял голову и близоруко прищурившись, присмотрелся.

Он помнил девушку француженку из ресторана «Дюссо».

Она выделялась среди прислуги не унывающим, весёлым характером, женственными формами, изумительно узкой талией и лучистыми русалочьими глазами, в которых сиял внутренний свет.

Однажды, выпив лишнего вина, она оказалась его пациенткой.

С того дня Александр, принимая предложение молодого Рунича посмотреть игру, иногда, стал задерживаться по вечерам в «Дюссо». На самом деле игра его мало интересовала. Украдкой, он любовался на неё, рыжеволосую русалку.

Неожиданно для себя он стал испытывать приятное томление в груди, которое давно не испытывал при виде женщин. И понял, что эта девушка разбудила в нём когда-то уснувшую влюблённость. Это чувство настигло его так неожиданно, что Краев даже испугался.

Несколько недель после этого он не приезжал к Руничам, пытаясь анализировать свои чувства, а когда осмелился приехать, девушки в «Дюссо» уже не было. Она ушла со службы.

Краев был огорчён и раздосадован. Он ругал себя за медлительность и рассудительность.

Спрашивать прислугу, а тем более хозяев, где находиться Адель, не решался.

Время шло, а он не мог её забыть. И вот сейчас она возникла перед ним как призрак.

Александр облегчённо вздохнул. Нашлась!

Приветливо улыбаясь, он поспешно вышел из-за стола и подошёл к девушке.

— Простите, я вас сразу не узнал. Вы так изменились с тех пор как покинули «Дюссо». Стали ещё прелестнее. — Он взволнованно поцеловал её руку. — Простите ещё раз. Вы нездоровы? Я вас слушаю.

Адель огорчённо произнесла:

— Арсений Рунич.

— Что с ним? — нахмурился Краев.

Девушка горестно вздохнула.

— Он потерял всё.

— Понятно.

Адель, испуганно, заговорила:

— Александр Лаврентьевич, он не соображает, что происходит вокруг него. И он… заговаривается. — Девушка всхлипнула. — Он просил меня купить и принести ему опиум, а я поехала к вам. Помогите.

— Где он?

— Я закрыла его в комнате на ключ. Боюсь, всё ли сейчас с ним в порядке.

— Немедленно едем туда.

Он сложил необходимые инструменты в саквояж и, набросив на плечи пальто, размашисто зашагал к выходу. Адель едва поспевала за ним.

***

Проснувшись, Ксения в изумлении посмотрела на лицо Глеба и подумала, что вот теперь, она уже не принадлежит себе.

Её девичество ушло в мир грёз, и пришла новая, взрослая жизнь, в которой больше нет места влюблённости в Арсения Рунича.

«Теперь, всё будет по-другому, — подумала она. — Нет больше сомнений и страхов. Я стану хорошей женой Глебу Александровичу».

— О чём ты думаешь, милая?

Она повернула голову. Глеб встревожено смотрел на неё. Погружённая в свои мысли, Ксения не заметила, как он проснулся.

— Я думаю о нас.

— И что ты думаешь?

— Мне кажется, — медленно произнося слова, отозвалась она. — Я люблю тебя, Глеб.

— Ксения, — он ласково поцеловал её в губы. — Значит, я могу надеяться на твою взаимность?

— Да.

— Когда-то я не мог даже подумать об этом.

— О чём?

— Что, однажды, мы проснёмся вместе. Влюблённые и счастливые. Ты почти не замечала меня. Все твои мысли занимал Арсений Рунич.

— Это не совсем так.

— Скажешь, ты не была влюблена в него?

— Совсем чуть-чуть. Как бывают, влюблены девочки в своих старших братьев. И до сих пор, он остаётся моим братом по духу.

— И всё?

— Всё. Забудь о нём. Я же твоя? Чего же тебе ещё надо, милый.

Глеб Александрович с чувством заключил свою невесту в объятья.

***

Согнувшись, Арсений сидел возле окна и, пытаясь согреть холодные, дрожащие пальцы, дул на них.

Александр Лаврентьевич, про себя отметил, что молодой человек сильно изменился. Его лоб избороздили морщины, глаза потускнели и были наполнены мукой.