Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Это ли дом достойного Джедефптаха, начальника мастерских его величества, да будет он жив, здрав и невредим?

Джедефптах – чувствуя все большую тревогу - отвечал, что это он.

- Да ниспосылает тебе Амон жизнь, здоровье, силу ежедневно, - ответствовал посланец. – Великий жрец Неб-Амон, первый хему нечер, шлет тебе эти дары и просит твоего дозволения увидеться с Ка-Нейт, твоею дочерью.

Джедефптах схватился за грудь, не зная, что отвечать.

Посланник ждал, высоко подняв голову – даже он воплощал здесь власть своего господина.

- Я дам верховному жрецу ответ завтра, - сказал начальник мастерских.

Вестник поклонился, и посланные, теперь налегке, быстрым шагом отправились в обратный путь.

Джедефптах взглянул на красивый ларец черного дерева, с резной крышкой, инкрустированной перламутром, и схватился за локон своего парика. Ему захотелось стащить этот парик и растерзать его, впиться ногтями в свою бритую голову. Он знал, что нельзя отпускать Ка-Нейт в храм. Верховный жрец увидел его дочь, пленился ею и теперь желает ею завладеть!

Бросив ларец там, где его поставил посланник, Джедефптах поспешил в дом, чтобы известить жену.

Госпожа Нофрет кинулась ему навстречу со словами:

- От кого являлись эти люди?

Лицо ее выражало ужасную тревогу. Она видела все в окно.

Джедефптах не сразу ответил.

- Отвечай же! - Нофрет схватила мужа за плечи, впиваясь в него глазами.

- От верховного жреца Амона, - сказал начальник мастерских фараона. Лицо его ожесточилось. – Он хочет получить в жены нашу дочь.

Жена повалилась ему на грудь. Поддерживая бесчувственную женщину, Джедефптах крикнул, чтобы принесли воды.

Джедефптах без предупреждения вошел в комнату дочери. Ка-Нейт сидела в кресле, Мерит-Хатхор – на подушке у ее ног. Обе женщины повернулись к нему.

- Выйди, - велел хозяин дома прислужнице.

Мерит-Хатхор поднялась и отступила к выходу, согнувшись в поклоне, прижимая руки к груди. Она скрылась за дверью и затворила ее за собой.

- Дочь, - в волнении начал начальник мастерских. – Являлись посланцы от верховного жреца. Он хочет… – Голос изменил ему. – Он хочет увидеться с тобой назавтра. Я покуда не дал согласия. Дитя, - он торопился закончить, видя, что Ка-Нейт порывается заговорить. – Если ты…

Ка-Нейт покачала головой, и Джедефптах умолк, глядя на нее с тревогой и подозрением.

- Отец, я не боюсь, - сказала она. Улыбнулась. – И ты не бойся. Прошу тебя.

Джедефптах поднял голову, и резкие черты его стали еще резче.

- Я не боюсь жрецов, - сказал он. – И жрец Амона меня не испугает, за мною сила его величества. Я приму этого… господина. Но пусть он не думает!..

Последнее Джедефптах почти выкрикнул, сжав кулак, но оборвал себя; присутствие дочери привело его в чувство.

- Не пугайся, - сказал отец. Он тяжело, возбужденно дышал, на лице его был испуг, в противоположность его словам; Джедефптах погладил дочь по волосам и поцеловал в лоб.

- Не бойся, дитя, я никому не позволю тебя обидеть.

Он резко поднялся и вышел, хлопнув дверью.

Придя в комнату к жене, Джедефптах обнаружил, что ларец с подарками великого ясновидца уже подняли наверх. Он стоял на столике, открытый, и в нем ослепительно сверкали драгоценности, подобных которым не надевал даже сам господин дома.

- Великий Амон, - с потрясенной улыбкой сказала госпожа Нофрет, подняв глаза на мужа. – Погляди-ка, любезный брат, здесь есть прекрасные драгоценности для тебя и для женщин. Должно быть, они предназначаются нашей дочери…

- Нет! – резче, чем намеревался, выкрикнул Джедефптах. – Моя дочь не получит ничего от него! Спрячь!

Жена нахмурилась, свет на ее лице погас.

- Я приказываю, - уже спокойней, но так же твердо сказал господин дома. – До тех пор, пока я не принял пророка Амона в нашем доме, никто в нашем доме не будет пользоваться его дарами. Спрячь этот ларец.

- Как угодно, - сказала недовольная Нофрет. Она хлопнула в ладоши и жестом велела подбежавшему слуге унести ларец.

Но Джедефптах ничуть не сожалел. Он сожалел только о том, что не может точно так же приказать убраться верховному жрецу, к которому, еще не видев в глаза, он чувствовал почти ненависть.

Джедефптах только слышал о Неб-Амоне – слышал, что он вдовец, бездетен и почти ровесник его самого. Почти старик! И он хочет взять в жены его дочь, разлучить ее с благородным юношей, сыном его старинного друга!

“Ты не получишь ее, - подумал Джедефптах. – Пока я в силах этому помешать”.

Он чувствовал, что отказ может принести ему много бед – здесь, в Уасете, жрецы Амона пользуются огромною властью.

Начальник мастерских сел, дрожащей рукой взялся за мокрый лоб и стащил душивший его парик.

- Нофрет, - сказал он, протягивая к жене руку. Нофрет тут же подсела к нему, гладя по локтю; но она не могла успокоить его, как не мог успокоить никто.

***

На другой день, в тот же самый час явился тот же самый вестник.

И он снова принес дары. Джедефптаху захотелось швырнуть их ему в лицо.

- Каков будет твой ответ, господин? – спросил его невозмутимый посланник верховного жреца.

- Хет*, - сказал Джедефптах; он, казалось, старел на глазах. – Хорошо. Пусть великий ясновидец приходит завтра к обеду, я приму его… с почетом. Поблагодари его за прекрасные дары.

Вестник чуть заметно улыбнулся и поклонился, прижав руку к сердцу.

Сделал знак носильщику и, круто повернувшись, пошел прочь.

Джедефптах согнулся, держась за сердце и трудно дыша; в глазах у него было темно. Потом господин дома с усилием распрямился и, оставив две плоские кедровые шкатулки в пыли, пошел в дом. Пришедший с ним слуга подхватил подарки и осторожно последовал за своим господином, не решаясь вручить их ему.

Джедефптах поднялся в покои жены. Нофрет встала ему навстречу, уже зная, что услышит.

- Завтра, - не глядя на нее, бросил господин дома. – Неб-Амон явится завтра к обеду. Приготовь дом, чтобы встретить его достойно.

- Будь покоен, господин, я все сделаю как должно, - сказала Нофрет. Она очень жалела мужа, видя, сколько здоровья у него отняли эти дни. Госпожа дома приблизилась к Джедефптаху и, обхватив его голову руками, прижала ее к своей груди, точно он был ребенком.

- Амон будет милостив к нам, - прошептала она.

Почувствовала, как Джедефптах рассмеялся ей в вырез платья.

- Он милостив только к своим слугам. Превыше всякой меры, - сказал ее муж.

Нофрет молча гладила его по голове, перебирая локоны парика и головной платок.

- Ты твердо откажешь ему? – спросила она.

Джедефптах вздохнул и крепче прижался к ней, вцепившись в ее платье.

Нофрет закрыла глаза, и слезы капнули на его голову. Госпожа дома куда лучше господина дома знала, что никакого отказа не будет – Джедефптах не решится вот так подставить под удар всю их семью.

***

Хозяйской дочери сообщила обо всем Мерит-Хатхор – весь дом гудел как улей от потрясающих новостей. Мерит-Хатхор изменилась в эти дни – она сознавала, что именно она первопричина этих потрясений. Она, дочь младшего писца. Немногим выше служанки.

Но превыше всего для нее оставалась забота о благе госпожи.

Но у Ка-Нейт в день, предшествующий посещению великого ясновидца, не осталось сил даже для разговоров – она, не отличавшаяся крепостью, совсем ослабла от таких волнений. Чтобы отвлечь саму себя и спрятаться от чужого внимания, она принялась за вышивание. Все это потом придется распустить. Так дрожали ее руки.

Отец с матерью не заходили к ней в этот день – Ка-Нейт, сидя за дверью своей спальни, только слышала, как по коридорам и лестницам бегали слуги, прибирая дом: мыли полы, стены и даже мебель; чистили столовые приборы; окуривали помещения от насекомых; подстригали и поливали деревья в саду. Украшали дом венками, букетами и лентами.

Казалось бы, тщательнее всего следовало готовить саму виновницу торжества; но к ней никто не приходил.